Леша следит недоверчиво. Миша – с интересом, Сенька – завистливо, Наташа – с нарастающим страхом.

– Виктор, не надо! – не выдерживает она. – Ой, сейчас упадет!..

А Виктор уже в верхнем окне:

– Оп-ля, и готово!

– Надо попробовать! – загорается Сенька.

– Сеня, не смей!

– Он сумел, чем мы хуже?

– Леша, не позволяй ему!

Леша берет сторону сестры:

– Гвоздик, вобью.

Парк – удобное место для встреч.

Бондарь черпает ложкой раскисшее мороженое, смотрит на Виктора с раздражением.

– Мою науку на сопляков тратишь. Массовик-затейник!

– Нет, маэстро, я на правильном пути. Им интересно, и они у меня морально разлагаются.

– Если интересно, бери круче. Не знаешь, как сделать, что ли? Вечерком, по холодку, гуляючи. «А ну-ка, ребятки, попугаем вон ту дуру. Раз-два, за мной!» И сам на бегу сумочку у нее – хоп. Отдышались немножко: давайте, мол, делить выигрыш. Оглянуться не успели, как стали участниками преступления. Тут их и прижать, чтобы выложили пушку.

– Не выйдет, маэстро, – вздыхает Виктор. Не простые ребята, языкатые. Мудреные словечки любят. Не всегда и поймешь.

– Значит, культуры не хватает! Анекдот получается: нашему брату стала культура нужна! Ты хоть уверен, что «ТТ» у них?

– Уже прямо при мне помянули.

– В открытую?!

– С хитростью. Думают, я не пойму. Девчонка что-то брату сказала, а он говорит: «Тотоша лежит дома». Я дурачком таким спрашиваю: «Заболел?» – А другой отвечает: «Нет, наш Тотоша – железный малый, но ему вреден солнечный свет».

– «Наш Тотоша»!.. – взъярившийся Бондарь даже тряхнул зонт, под которым они сидят. – Котята паршивые. Всех бы в один мешок. Значит, они с ним не ходят?

– Каждый раз щупаю.

– Вот что, помощничек дорогой, брось-ка ты культуру и всякие церемонии. Поставь пацанов в такое положение, чтобы им понадобилось с пистолетом ходить!

Под вечер Сенька возвращается домой. Входит в комнату, принюхивается. Мать, пригорюнившись, сидит без дела.

– Отец был?

– Уже сказали?

– Нет – накурено. В соответствующем виде?

– Трезвый. – Она уходит и приносит Сеньке ужин. – Только винегрет, Сеня. Зато чай будет с тортом.

– С каким?

– Не смотрела. Наверно, твой любимый. Он помнит.

– Совсем трезвый?

– Недавно из больницы. Теперь долго даже в рот брать нельзя. Не пересолила я?

– Нормально, – Сенька уписывает винегрет. – Сто лет его не видел, с самой зимы. Ничего он?

– Ничего, Сеня поправился. Помолодел даже.

– Может, совсем вылечили?

– Дай, бог…

– А как он вообще?

– Работает. На прежней должности. Денег принес.

– Не взяла?

– Взяла уж, Сеня. Трезвого неловко обижать.

– Что он меня не подождал?

– Да так… Ты сам навести, Сеня. Я обещала, что навестишь.

– Ма, обратно звал, да?

– Теперь поздно, Сеня. Зови – не зови…

– Если он не пьет… Когда не пил, он был ничего, а?.. Ты надрываешься за жилплощадь, а там квартира пустует.

Гвоздарева пытается отделаться шуткой:

– Там тоже работы полно: пять окон мыть, да ковры…

– Сравнила! Рассуждаешь, просто как девчонка!

– Чайник поставлю… – растерянно говорит Гвоздарева.

Возвращается она и с большим тортом, опускает его на стол и обнимает сзади сына.

– Сеня, родненький, прости ты меня… Конечно, отец нужен, надо было терпеть, да … не люблю я его.

– Ну ладно, ладно. Не любишь, как хочешь… – он легонько отталкивает ее. – Вышла бы замуж за другого, что ли. Пока не очень старая.

– За кого?

– Хоть за начальника ЖЭКа. Он, правда, зануда, но пережить можно.

У Гвоздаревой высыхают ресницы, губы дрожат в улыбке.

– Сеня, да он женатый! На что это ты родную мать подучаешь?

– Подумаешь! Я бы на твоем месте отбил у какой-нибудь, да и неженатые есть. Ну чего смеешься?

– Сенечка, хватит с меня одного раза. Вот так хватит!

– Ладно, как хочешь… Только противно, что выдумывают…

– Они не со зла, Сеня. Просто понять не могут, зачем это от мужа уходить, который обеспечивает. Ну их! Давай чай пить!

Сенька машет рукой и открывает коробку с тортом.

– Обалдеть!

И тут – звонок. Гвоздарева отпирает, в дверях стоят Нина и Знаменский в форме.

– Здравствуйте. Можно?

– Пожалуйста. Проходите, – как дворника вид милицейской формы Гвоздареву не пугает.

Все входят в комнату.

– Мы хотели бы с вами побеседовать, – говорит Нина.

– Сеня не помешает?

– Напротив, разговор о нем.

– О нем?!

– Нет-нет, ничего не случилось. Я новый инспектор по работе с несовершеннолетними, решила познакомиться с ребятами поближе, в домашней обстановке. Антонина Васильевна. А это Знаменский, Пал Палыч.

– Александра Владимировна, – представляется Гвоздарева и подает руку Нине, затем с вопросительным выражением – Знаменскому.

– Я – следователь и занимаюсь одним происшествие в ваших краях. Вдруг случайно выявятся новые свидетели, – поясняет он.

– Сенька, по прозванию Гвоздик, – нервно заключает церемонию Сенька.

– Да присаживайтесь, что ж мы стоим.

Нина достает записную книжку, куда вносит при разговоре короткие пометки. Пал Палыч пристраивается в сторонке.

– Как ты кончил учебный год? – спрашивает Нина.

– Нормально.

– По литературе едва на тройку вытянул, – честно уточняет Гвоздарева.

– Литература, я думаю, милиции не касается.

– Отчего же, Сеня, это характеризует твои интересы. Какой кружок ты бы стал посещать?

– Автомобильный. «Мерседес» на днях покупаю, права нужны. Ой, чайник сбежал! – бормочет он под внимательным взглядом Знаменского и удирает на кухню.

– Вечно перед чужими ершится, – извиняется Гвоздарева.

– Большие трудности с его воспитанием?

– Да как сказать?.. Озорной, конечно. Но у нас не поймешь теперь, кто кого и воспитывает: он тоже меня жить учит. У него тоже трудности.

Улыбка у Гвоздаревой хорошая, Нина охотно улыбается в ответ. Возвращается Сенька.

– Сеня, кто твои друзья? С кем чаще встречаешься?

– С кем придется.

– Сейчас его компания – Терентьевы да Миша Мухин. Остальные разъехались.

– Ма, ведь не тебя спрашивают.

– Терентьевы – это брат с сестрой?

И снова отвечает Гвоздарева:

– Да. Леша и Наташа.

– Сеня, они хорошие ребята?

– Друзья должны быть интересные , – подчеркивает Сенька.

– Хорошие – не обязательно?

– Обязательно – надежные!

Сеньку не занимает Нина с ее «детским лепетом»; внимание мальчика приковывает следователь, тем более, что он откровенно его разглядывает.

– А вы вопросов не задаете? – идет Сенька в разведку.

– Присматриваюсь, – отзывается Пал Палыч. – Ты для меня загадочная личность.

– Почему?

Знаменский выдерживает тревожную для Сеньки паузу.

– Потому что про тебя есть загадка: «А посредине – гвоздик». Александра Владимировна, недавно было совершено вооруженное ограбление магазина.

– Да, Миронов – участковый рассказывал.

– Сверх этого вы ничего не слышали?

– Нет.

– А ты, Сеня?

– Его поймали? .. – жарко выдыхает Сенька.

Следующий визит – к Мухиным. Самого Миши нет, но зато дома Мухин-отец, бригадир поездных проводников.

Беседуют об ограблении магазина, Мухин выдвигает ряд нелепых версий и предлагает практическую помощь.

– Когда же тебе-то? Дома почти не бываешь! – машет руками жена.

– Я на линии Москва – Владивосток, – вносит ясность Мухин. – Туда – назад – больше двух недель.

– Значит, воспитание сына в основном на вас? – оборачивается Нина к Мухиной.

– Нет, извиняюсь, тут мое влияние главное. Отец – не мать. Парень меня уважает.

– И-и, никогошеньки он не уважает! – ехидно вставляет дед.

– Это вы, папаша, бросьте, – хмурится Мухин. – Я и всыпать могу и материальными рычагами владею. Он вон книжки собирает, а книжки денег стоят. Как меня не уважать, если я хочу – дам, хочу – не дам?