Они умолкли, Итания услышала шаги. Показался слуга, увидел Милену и Андмира, заспешил к ним, обеими руками прижимал к груди большой ларец из темно-коричневого дерева.

– Благородный Андмир, – сказал он с поклоном.

– Чего тебе? – отозвался Андмир высокомерно.

– Жанширц велел кланяться вам…

Андмир удивился, посмотрел на сестру, потом снова на слугу.

– Мне? С какой стати?

Слуга с поклоном попытался вручить ему ларец, но Андмир отстранился.

– Мне знать не велено, – ответил слуга. – Мое дело – передать вам поклон от Жанширца и подарок…

Андмир, брезгливо морща нос, пальцем откинул крышку. Изнутри хлынул свет. Андмир в недоумении вытащил золотую цепочку с крупным талисманом в виде золотого жука с рубиновыми глазами. Милена взглядом показала, что это ему на шею, но Андмир надевать не стал, морщась, взвесил на ладони.

– Легковато что-то… Настоящее ли золото? Этот… гм… может всучить и дутое. В камнях я не очень, надо спросить у Жарокла, он знаток, настоящие ли это рубины… А это что?

Он запустил руку в ларец, слуга стоял в почтительной и вместе с тем гордой позе, слегка откинувшись назад, словно ларец был забит доверху тяжелым.

Андмир встряхнул в руках красивую ткань, Итания рассмотрела рубашку из тончайшей дивной ткани голубого цвета, пуговицы и застежки из чистого золота, вдоль ворота толстые золотые нити в несколько рядов, а на груди уже приколота крупная брошь янтарного цвета.

– Ну вот, – сказал он с кривой усмешкой, – теперь уже и ко мне начинает подлащиваться, подлая душа… Знает, что я против. Скотина… Раньше так не делал, а теперь засуетился. Ишь, размер как точно по мне, присмотрелся, подлец… Урод, купить меня восхотел!

Милена спросила торопливо:

– А что он, в чем замешан?

Андмир переспросил рассеянно, глаза не отрывались от драгоценной ткани:

– Что?

– Ну, Жанширц… ты говорил, что он – преступник…

Андмир нехотя кивнул:

– Да-да, это верно, но у меня нет доказательств, я же говорил. А если доказательств нет, то рот лучше на замок. На самом деле многих из богатых и добропорядочных, если поскрести… такое обнаружишь!.. Так что об этом лучше не заикаться.

Итания видела по лицу подруги, что та уже заколебалась, готова вернуть Жанширцу слово, разорвать помолвку, если та и была, но Андмир хмурится, уже явно жалеет, что сболтнул, отводит взор…

– Разволновал ты меня, брат, – сказала Милена жалобно. – Так как же поступить мне?

Андмир встряхнул в обеих руках рубашку, взгляд был задумчивый, ответил рассеянно:

– Ты уже взрослая, моя дорогая сестра. Ты умеешь все решать сама.

Итания тихонько попятилась. Недоставало, чтобы кто-нибудь застал за таким неблаговидным занятием, как подслушивание. Настроение испортилось, на минутку показалось понятным, почему артане с таким презрением говорят о продажности куявов, их мелочности.

Пышно одетый человек с благородным лицом потомственного бера, а на самом деле – слуга из внутренних покоев отвесил церемонный поклон и сказал жирным голосом:

– Его Величество Тулей Ослепительный, великий и светлейший тцар благославенной Куявии, тцар Малой Куявии и Нижней Куявии, а также Горной Куявии и Прибрежных Земель, а также островов в Теплом Море… изволит позволить разрешить благородному Придону, сыну артанского тцара Осеннего Ветра, посетить малый Внутренний Зал…

Черево подхватился, сказал быстро:

– Пойдем. Быстрее! Тцаров нельзя заставлять ждать.

Придон уже на ногах, тут же двинулся за слугой, тот шествовал медленно и важно, спросил жадно:

– Малый Внутренний?

– Ты уже был там, – сообщил Черево. – Когда у тебя, дерзкого, язык повернулся…

– Знаю, – сказал Придон счастливо. – Помню! С того дня я начать жить.

Черево покосился на его сияющее лицо, вздохнул, глаза погасли, дальше шел молча. Слуга провел через анфиладу залов, остановился у одной двери, ее охраняли огромного роста воины, слуга кивнул им, дверь отворилась. Все трое вошли, слуга поклонился и тут же вышел. Дверь захлопнулась.

Придон узнал тут же комнату, в которой, как говорил Черево, у него, дерзкого, язык повернулся просить руки Итании. Тулей и сейчас возлежал на том же месте и в той же позе. Даже чаша с крупными орехами стояла та же. Тулей рассеянно давил их в ладонях, слышался хруст, но на этот раз Тулей просто раскладывал на две кучки скорлупу и очищенные ядра. При нем находился старый однорукий маг. Он с неудовольствием взглянул на Придона и Черево, но смолчал.

Тулей указал Придону на свободное кресло за столом, а Черево остался на ногах. Наконец Тулей изволил заметить бера, кивнул, тот низко поклонился и поспешно плюхнулся на обитую шелковой тканью лавку.

– Я уже все слышал, – сказал Тулей. – Ты в самом деле… Покажи то, что добыл.

Придон встал, сидя непристойно доставать меч, вытащил с медленным достоинством, глаза Тулея расширились при виде обломка лезвия, но сами зрачки сузились от нещадного света.

– Как… горит, – произнес он, – Барвник, что в нем за свет?

Барвник проговорил с трудом, лицо стало напряженным, на лбу выступили мелкие капельки пота:

– Не знаю…

Тулей изумился:

– А кто у нас самый могучий маг? Кто знает?

– Боюсь, – проговорил Барвник тихо, – никто не знает. Могу только сказать, что этот свет уже был… еще до того благословенного дня, когда Творец создал мир.

Тулей в изумлении покачал головой. Пальцы разжались, измельченные скорлупки посыпались на пол. Глаза не сводили взгляда с меча.

– Так чей же это меч?

Барвник помолчал, глаза его загадочно мерцали, он предложил негромко:

– Вашего гостя, Ваше Величество, больше интересует не то, кому он принадлежал… что героям-артанам история?.. а где последний обломок этого меча. Ведь верно, Придон?

Придон, которому было, конечно же, жгуче интересно, чей это меч, а то, получается, вроде бы принадлежность к Хорсу уже под сомнением, вздрогнул, сказал поспешно:

– Да-да, мне нужно знать, где последний осколок. Я пройду и возьму. А потом возьму Итанию!

Тулей поморщился, Черево шумно вздохнул, Придон ощутил сильный толчок в бок. Скосил глаза, Черево показывал кулак. Жирный такой кулачок, хоть и маленький. Храбрец этот Черево.

Он медленно вложил металл в ножны, свечение погасло. Тулей смотрел на него исподлобья. Барвник прокашлялся, Тулей сказал неприятным голосом:

– Говори.

Барвник сказал неуверенным голосом:

– Я привлек два десятка чародеев, перерыли все древние записи…

– Это опусти, – сказал Тулей нетерпеливо.

– Как скажете, Ваше Величество.

– Так и скажу! Давай сразу бери артанина… тьфу, бери быка за рога. И не прыгай в сторону, не люблю.

Барвник поклонился, в его руке появился длинный свиток из пожелтевшей телячьей кожи. Когда его разворачивали, кожа потрескивала, Придон опасался, что рассыплется, ведь пересохла, однако желтизна исчезла, Барвник расстелил на столе свежевыделанную шкуру молодого теленка. Черными и синими красками были обозначены реки и горы, зелеными – поля и леса. Придон лишь мгновение видел застывшую картину, потом ощутил себя летящим на драконе, тогда точно так же с большой высоты видел мир… и сразу же картина ожила, реки потекли, леса заколыхались от порывов ветра, донесся даже едва слышный шелест веток.

– Вот, – сказал Барвник, – смотри… да не сюда, это Куявия. А это Артания.

– А где лезвие меча? – спросил Придон.

Барвник поморщился.

– Ты хотя бы спросил, где Славия!.. Такая огромная страна, а на карте ее нет. Верно?.. Вот ее краешек. Видишь, узкая зеленая полоска?.. Это значит, наши войска дальше не заходили. А кто заходил, тот не вернулся. Так что не знаем, что там дальше.

Придон со стесненным сердцем смотрел на зеленую полоску вдоль границы Куявии и Славии. И это все, что известно?

– Лезвие там? – спросил он в лоб.

Черево крякнул, Барвник с самым угрюмым видом кивнул:

– Да.

– Значит, – сказал Придон, – у вас могли быть какие-то старые карты… иначе откуда такое известно?