Приоткрыл один глаз. Прямо перед ним худой красный муравей упорно затаскивает в щель коротенькую жирную гусеницу. Гусеница извивалась и очень не хотела в щель. Голоса Аснерда и Вяземайта звучали громче. Он решился повернуть голову.

Дракон лежит, вытянув шею, голова на камнях, глаза закрыл, из ноздрей вырываются клубы горячего пара.

Придон со стыдом и неимоверным облегчением понял, что сорвался с дракона, когда тот уже бежал здесь, по этой каменной площадке, гасил растопыренными крыльями скорость. И падать пришлось всего с высоты седла, а то и вовсе, сказать стыдно, стремени…

Он повернул голову, как раз чтобы увидеть, как озябшая Яська сползает с драконьего загривка. Стыд стегнул Придона с такой силой, что сквозь стиснутые зубы протиснулся стон, этот же стыд пронзил тело больнее вражеского копья, что проникает в живот и рвет внутренности, и превратившееся в ледяную глыбу тело начало разгибаться. Все трещало, разламывалось, а промерзшие насквозь кости звенели, как сосульки. За время перелета костный мозг превратился в ледяные шарики, перекатывался внутри полых труб, размалывал в кровяную труху красные кристаллики.

Нечеловеческим усилием он заставил себя подняться. Руки почти не двигались, он поискал остатки веревки, но, видимо, она превратилась в лед и рассыпалась еще там, наверху. Он слышал по шороху, что ноги Яськи уже коснулись земли.

Постанывая сквозь зубы, он с огромным усилием заставил выпрямиться согнутую, как у старика, спину. Развел плечи, затрещало, на землю осыпались мелкие льдинки. Ног не чувствовал, вместо них два негнущихся бревна, зато бок дракона вот рядом, раздувается и схлапывается, как у коровы. Придон протянул руку, такую же бесчувственную, как и все тело. Пальцы ощутили тепло и толчки под толстой кожей чудовищного зверя.

Послышался скрип снега. Яська шла от головы дракона, меховой капюшон отбросила на спину, на ходу тряхнула головой. Волосы метнулись из стороны в сторону золотым огнем, глаза смеются, вся она свеженькая, уютная, наверняка там, под меховой шубой, очень теплая и мягкая.

– Ну как летелось? – крикнула она еще издали.

Придон страшился оторвать руки от дракона, но и стоять так глупо, с трудом похлопал по истончившимся внизу чешуйкам, погладил, с еще большим усилием расцепил смерзшиеся губы:

– Хороший дракон.

Она фыркнула.

– Все артане такие разговорчивые?

Сверху показались ноги Аснерда. Он слезал аккуратно, мешок под мышкой, другой рукой цеплялся за выступы. Очутившись внизу, зябко передернул плечами.

– Ну и холодно же у вас! Или, пока мы летели, здесь наступила зима?

– Зима? – удивилась Яська. – Зимой сюда не попасть даже драконам!

Вяземайт слез тоже степенно, на голове снежная шапка, брови от снега белые, даже волосы на груди покрыты инеем. Он внимательно посмотрел на Аснерда, на Придона, буркнул:

– Да, зря мы не оделись.

Придон ощутил на себе насмешливый взгляд Яськи. Изо всех сил не позволяя себе трястись, он выпрямился и буркнул:

– Не холодно.

На последнем звуке пришлось так стиснуть челюсти, что едва не вдавил зубы в кости. Дрожь шла изнутри, страшная, сотрясающая, там, в костях и промерзшем мясе, холод намного страшнее, чем здесь, на этом заснеженном плато.

Чтобы не выдать себя, он вытащил топор, стараясь не прикасаться к металлу. Аснерд и Вяземайт разговаривали с Яськой, он видел, как указывают на заснеженные вершины. Ее щебечущий голосок тонко звенел, отражался от мрачных стен и рассыпал серебристые бубенцы по толстому слежавшемуся снегу.

Глыбы льда под ударами его топора отламывались со звоном, будто и не лед вовсе, а промерзшие куски металла. Отец однажды рассказывал, что побывал в таких краях, где самое прочное железо на морозе становится хрупким, как тонкий лед. Только бы его надежный топор не подвел, не рассыпался…

Пока рубил, он изо всех сил напрягал все мышцы, задерживал дыхание так, что едва не лопался, в глазах темнело, зато кое-как нагретый воздух начал прогревать замерзший костяной мозг, затем сами кости, а когда тепло пошло в мясо, он подхватил глыбу и понес к месту стоянки.

Аснерд, Конст и Вяземайт уже распотрошили мешки, напялили шубы, только головы остались непокрытыми, и снег блестел на волосах мелкими злыми искорками. Аснерд оглянулся, сказал довольно:

– Воды принес? Хорошо, тогда уж и огонь разведи заодно.

Яська критически осмотрела Придона, теперь его могучие мышцы перекатывались под кожей свободнее, он чувствовал ее взгляд и тогда, когда она отвернулась к Аснерду со словами:

– А за той горой будет…

– Спуск? – спросил Вяземайт.

– Какой спуск? – удивилась она. – Нет, подъем!

– Ух ты, я уж думал…

– Что выше места нет? – засмеялась она. – Дальше будет выше. Хуже того, там странное ущелье, снежные бури начинаются сразу, среди ясного дня. Так что будьте готовы.

Аснерд хмыкнул:

– Угораздило же нас искать этот меч в такое время! Нет чтобы выждать, пока потеплеет…

Яська удивилась еще больше, брови взлетели, она всматривалась в лицо воеводы, не шутит ли старый воин.

– Потеплеет? – переспросила она. – Как будто сейчас не самое жаркое время года!.. Видели бы вы, что здесь зимой!

Вяземайт спросил заинтересованно:

– А что здесь зимой?

– Наверное, очень страшно, – ответила она.

– Наверное?

– Ну да! Никто не смог бы сюда добраться зимой. Так что никто не знает, что здесь и как здесь. Говорят, что именно зимой просыпаются древние боги и в этих местах собираются на Большой Совет Богов.

Придон кое-как выбил огонь, замерзшие пальцы едва держали огниво. Сухой мох пустил дымок, вскоре занялся рулончик бересты, наконец желтые огоньки начали лизать, а затем и грызть тонкие веточки. Он осторожно примостил прутья побольше, поставил сверху котел с глыбой льда. Костер он привычно развел в ямке, хотя здесь не от кого прятать пламя, зато котел можно ставить прямо на края ямки, не прижимая пламя.

Снова Придон ощутил на себе взгляд красивой погонщицы драконов. Обернулся, успел заметить, как она смотрит широко раскрытыми восторженными глазами, но тут же напустила на себе прежний насмешливый вид, сказала деловито:

– Ну, мне пора. Мой Зайчик не любит огня. Он считает это вызовом! Может в ответ сам плюнуть.

– Огнем? – спросил Аснерд.

– Конечно!

– Ого!.. Значит, у тебя огнедышащий?

– Что, хотите проверить?

Аснерд покачал головой:

– Я ж пока не покупаю… А он в самом деле плюется?

– Если дохнет хоть наполовину, – заверила Яська, – всю эту долину затопит огнем!

– Ого!

– Снег растает, а вода внизу затопит села.

Все трое смотрели, как она идет к своему дракону, а она чувствовала, что смотрят, и шла красиво, по-женски, прямая, с гордой вскинутой головой и струящимся потоком золотых волос по спине, мелко ставя ноги на одну невидимую линию.

Аснерд помахал ей рукой.

– Не столкнись со стаей ворон!

Она крикнула:

– Возвращайтесь с победой! Возвращайтесь… мы будем очень ждать.

Придону почудилось, что последние слова были обращены напрямую к нему. Дракон поднялся, повел огромной, как таран, головой по сторонам. Яська что-то крикнула, дракон пошел шагом, все убыстряя и убыстряя шаг, потом бегом, на этот раз до края далеко, он забил по воздуху крыльями, его приподняло, Придон успел увидеть белесое пузо, лапы на ходу подтягивались, прижались плотно-плотно, будто огромный зверь страшился зацепиться ими за облака.

Дракон сделал по воздуху расширяющийся круг, словно запоминал место, и ушел на юг.

Аснерд повернулся к Придону. Глаза сердито сверкнули.

– Ну, хватит храбриться?

Придон признался пристыжено:

– Да как-то… не мог… при женщине.

Он торопливо вытащил из мешка меховую одежду. Еще когда сунул руку в мешок, уже ощутил тепло, а когда напялил на себя это куявское бесстыдство, почувствовал, как душа взыграла, а сердце счастливо запрыгало.