— Ч-что? — заикнулась она.

— У вас красивые глаза и брови… — Филипп отпустил ее подбородок. Со знанием дела взял за плечи и повернул к себе спиной.

— Красивая форма бедер и отличная грудь. Насколько длинные у вас волосы?

— Зачем вам это? — испуганно отпрянула к подиуму она.

Пропустив вопрос мимо ушей, Филипп Ховански ловко взял ее за волосы и щелкнул заколкой.

Длинные черные пряди рассыпались шелковистой волной по плечам и спине.

Запустив ухоженные пальцы в черные пряди, Филипп Ховански уверенно их ощупывал.

От такого массажа у Нины подогнулись колени. Перед глазами все поплыло. Еще ни один мужчина не приближался к ней так близко. Не прикасался вот так — хищно, уверенно — будто в отношении нее уже все решено.

— Волосы надо немного подравнять и уложить. Но это все мелочи, стилист справится с ними за пятнадцать минут. Вы приняты.

— Ч-что? — снова заикнулась Нина. Теперь уже от странного страха, который сковал тело в тот момент, когда зеленоглазый хозяин помещения грубо нарушил ее личное пространство.

— Наша компания примет вас на работу, — Филипп улыбнулся и открыл перед девушкой дверь. — Давайте пройдем в мой кабинет.

До нее наконец дошло. Филипп Ховански принял ее за модель, которую ждали на собеседование.

Сердце предательски забилось. Неужели она действительно настолько хорошенькая, что может работать моделью у самого Филиппа Ховански?

И тут же рухнула с небес на землю. Он сын той, которая уничтожила ее родителей. Как бы ни был привлекателен мир женской моды, она не может работать у него моделью.

— Простите, я не модель, — заливаясь краской до кончиков ушей, сбивчиво заговорила она. — Я подруга дочери вашей помощницы.

Резко хлопнула соседняя дверь. Зазвенели кружки, и на горизонте появилась мама Тани.

— Филипп Андреевич! — спохватилась она. — Простите, пожалуйста. Девочки так хотели посмотреть на репетицию, я не смогла им отказать! Новая модель ждет вас в моем кабинете. Сейчас я ее позову.

— Нам нужна эта, — тоном, не терпящим возражения, произнес Ховански.

— Она совсем не модель, Филипп Андреевич. Ей едва исполнилось восемнадцать, и она ничего не умеет. Вы с ней намучаетесь, — уверенно заговорила мама Тани. А глаза предательски забегали. В империи Ховански было не принято перечить хозяину. — Хотя бы посмотрите на ту, которая пришла на собеседование.

— Совсем ничего не умеет? — заставив Нину снова залиться румянцем, насмешливо протянул Ховански. Во взгляде изумрудных глаз вспыхнул неподдельный интерес.

Его помощница вручила Нине кружки и коробку с печеньем, и ловко подхватила босса под руку.

— Для чего нам дилетантки, Филипп Андреевич?

— Уходи отсюда, живо, — обернувшись, одними губами шепнула Нине.

Нина отчаянно закивала. Поняла, что может вляпаться в серьезные неприятности. Поставила кружки и печенье на подлокотник одиноко стоящего в холле кожаного дивана и бросилась к выходу.

Так быстро она еще никогда не бегала. Широкие пролеты лестницы мелькали перед глазами, и Нина даже забыла, что плохо держится на высокой шпильке.

Выскочила из здания «Хелен» и уже хотела вызвать такси, как у обочины дороги притормозила машина с охраной, которую девушки провели в клубе.

— Что, Нина, уже нагулялись? — насмешливо ухмыльнулся водитель и открыл ей дверцу.

Не спрашивая, как им удалось ее обнаружить, девушка нырнула на заднее сидение и захлопнула дверь.

— Отвезите меня домой, — буркнула охранникам.

Машина тронулась с места и скоро растворилась во мраке. От ярких огней главного здания «Хелен» остались только воспоминания.

Вот и старый дом, в который ей пришлось переехать после гибели родителей. Еще ни разу за последние три года Нина так не радовалась возвращению в это мрачное место.

В холле царила подозрительная тишина. Не желая испытывать удачу на прочность и выяснять, где ее мрачный дядя, девушка неслышно проскользнула на второй этаж и закрылась в собственной комнате.

Переоделась в пижаму, подошла к зеркалу. Коснулась длинных волос, принялась их расчесывать. В глазах горел лихорадочный блеск.

Неужели она и вправду настолько привлекательна, что даже без всяких салонов понравилась Филиппу Ховански? Все в городе знали, кто этот человек. Процветающий бизнесмен, обладатель огромных банковских счетов и знаток женской привлекательности. Получить приглашение от Филиппа Ховански мечтала каждая девушка в городе. Щеголять по подиуму в платьях из его коллекции — что может быть лучше?

Нине всегда нравились его коллекции. Его первое платье она увидела вместе с матерью на одном из показов в Москве.

Ее мама была той еще модницей. Когда Нина подросла, мама начала брать ее с собой на показы и шопинги. Отец никогда не скупился, и шкаф в их доме ломился от нарядов.

А потом мамы не стало. И отца, и бабушки с дедушкой. Их всех расстреляли возле причала. Нину забрал в мрачный дом дядя. Через месяц его арестовали, а Нина осталась в доме со старой экономкой.

Воспоминания кружились в голове, взрывались фейерверком, и от них никак было не избавиться. Та, прошлая жизнь с родителями, всплывала перед глазами яркими образами.

Встреча с владельцем «Хелен» разбередила в сердце раны и неведомые раньше чувства. Теперь Нине хотелось снова окунуться в ту жизнь, которой они жили с мамой. Хотелось на модные показы, на шопинги. Три года она провела в заточении в мрачном доме, вздрагивая от каждого шороха.

Отныне ее душа рвалась на свободу.

«Интересно, что стало с маминой квартирой?»

Где же ключи? Надо будет утром спросить у экономки. Та точно знает.

Таня вышла из дамской комнаты, но Нину в мастерской не нашла. Уже собиралась идти на поиски матери, как вдруг столкнулась с Филиппом Ховански.

— А куда делась твоя подружка? — сверкнули хищным блеском изумрудные глаза босса матери.

— Я не знаю… может, ушла домой? — напугавшись до смерти, сглотнула ком в горле Татьяна.

— Кто ее родители? Где она живет? Я не припомню ее на светских мероприятиях, которые устраиваются в городе.

— Так она… сирота. Ей не с кем по праздникам ходить, — не растерялась Таня. — Едва концы с концами сводит. Мы просто дружим давно, еще со школы. Вот и решили сегодня посмотреть, как вы готовитесь к празднику. Вряд ли Нине достанется приглашение на бал.

— Оставь ее сотовый телефон. Она подходит для работы.

— Но она не модель…

— Еще одна фраза против, и твоя мама больше не будет здесь работать.

— Хорошо, Филипп Андреевич, я оставлю у мамы в кабинете ее номер.

— Диктуй сейчас, твоя мама очень занята.

— Ладно…

Таня дрожащими руками принялась листать ленту в телефоне.

Найдя номер телефона, продиктовала.

— У твоей подруги есть парень?

— Н-нет… и не было никогда.

— Вот и отлично. Ничто не будет отвлекать ее от работы.

— Вы же… ничего не сделаете моей маме? — умоляюще взглянула на хищного обладателя изумрудных глаз Татьяна.

— Завтра праздник. Мне некогда искать новую помощницу, — зловеще произнес Филипп. — А теперь пошла вон из мастерской! Чтобы я не видел тебя на территории «Хелен»!

— Да, конечно, Филипп Андреевич. Простите меня, пожалуйста…

Чуть не плача, девушка бросилась к лестнице.

Чувствуя необъяснимое раздражение, Филипп зашел в приемную. Его личные апартаменты сверкали роскошью не хуже гостиной в доме Елены Ховански. Лишенный свободы выбора с самого детства, Филипп отыгрывался с помощью денег. К своему тридцатилетию он полностью состоялся как профессионал дела, которое ненавидел. О женской моде он знал больше чем все модельеры, вместе взятые. Филипп Ховански был хорошим бизнесменом и понимал, как вывести бизнес на тот уровень, когда он будет приносить еще больше прибыли.

И сейчас у него в груди разрасталось чувство, что его провели, как маленького ребенка. От него ускользнула та самая изюминка, которая могла сверкать на обложках журналов в его новых нарядах и приносить сети магазинов еще больше денег.