В этот жуткий момент я поняла, что не смогу вмешаться. Что бы ни происходило сейчас перед моими глазами, я не смогу рискнуть жизнью, что зародилась во мне. Я буду беречь и защищать эту крошечную жизнь любой ценой и до последнего моего вздоха.

Между тем, по залу пронесся холодный голос Бастиана:

— Есть среди вас та, которая сама готова рискнуть своей жизнью? Чтобы позволить жить другим.

Смелых, естественно, не нашлось. И Бастиан ткнул пальцем в одну из них. Совпадение это было, или нет, но это была рыжеволосая ведьма. По залу пронеслись испуганный возглас женщины и вздохи облегчения других ведьм. Стражники оттащили их к дальней стене, оставив стоять рыжую перед Бастианом. По залу пронесся звон цепей. Это дрожала от страха бедная женщина. Я была не в силах смотреть на эту картину, но и не могла отойти от щели.

Бастиан взял дрожащую женщину за руку точно так, как брал еще недавно мою. Склонился над ней, перевернув запястьем вверх. Губами он не касался ее кожи, поэтому я увидела голубой поток, закрутившийся у ее руки и его губ. Мохнатыми клубами вырывался этот поток из тела женщины, заставляя ее выгибаться и судорожно вытягиваться от боли. Бастиан вдыхал его, пил, закрыв глаза.

И вдруг, когда этот поток уже истончился и стал превращаться в белесый дым, он вдруг вздрогнул. Остановился. Открыл глаза и посмотрел на женщину. Словно какой-то стержень вынули из нее, и она, словно подкошенная, рухнула бы вниз, если бы мужчина не подхватил ее на руки. Уложив ее на покрытую бархатом кушетку, он продолжал пристально вглядываться в нее. Слегка шлепнул по щекам. И я почувствовала, как вздох облегчения вырвался из его груди.

— Жива, — будто не веря тому, что он видит, сказал удивленно Бастиан.

И точно, жива. Женщина пошевелилась.

Громко хлопнув в ладоши, Бастиан распорядился:

— Выделите ей покои, накормите и позовите к ней лекаря.

Но ад еще не закончился.

Меня уже подташнивало, когда он подошел к дрожащим от ужаса ведьмам и ткнул пальцем в следующую жертву.

Эта женщина оказалась жгучей брюнеткой.

— Ты!

То же самое действо повторилось. И точно так же он остановился. Но в этот раз женщина устояла на ногах, лишь слабо подрагивая всем телом.

— Выделите и этой покои, накормите и позовите к ней лекаря. И велите казначею выдать этим женщинам по сундуку с монетами. Как только смогут идти, они будут свободны.

Бастиан развернулся и пошел к выходу. Я не верила своим ушам, глазам. Точно так же, как не верили в увиденное и услышанное и другие. Чудовище оставило жизни своим жертвам.

Не желая сейчас встречаться с ним, я что есть сил бросилась бежать в отведенные мне покои.

Даже не смотря на то, что в произошедшем не было моей заслуги, я все же была счастлива. Ведь возможно, моих сестер по магии теперь оставят в покое. Или хотя бы, сохранят им жизни.

Я не добежала до своей комнаты каких-то метров пять, как вдруг из-за стены я услышала плач. Это не был плач взрослого человека. Ребенок? Что делает в покоях Бастиана ребенок и почему он плачет?

Вероятно, я стала очень сентиментальна и чувствительна, в силу своего положения. Но мне просто жизненно необходимо было помочь ребенку, пусть и чужому. Я прижалась ухом к стене. Так и есть. Звук идет именно из-за нее. Я пошла по стеночке, в надежде найти дверь в то помещение. Вскоре мне пришлось свернуть в боковой коридор, потом в еще один. И вот, завернув в последний раз, я буквально выскочила на стражников. Те смотрели на меня во все глаза. Причем, один из них стал белее снега, а другой наоборот — покраснел так, будто его сейчас удар хватит.

— Простите, что напугала вас, — залопотала я. — Не могла бы я поговорить с ребенком, что плачет за этой дверью?

Кажется, стражники пришли в себя, потому что вновь приняв невозмутимый вид, уставились в противоположную стену.

Я, косясь на них, осторожно подошла к двери. В мою сторону не то, что не двинулись, а даже не посмотрели. Я все так же осторожно протянула руку к двери и дотронулась до нее. Тоже мне, стражники называются. Памятники какие-то.

Но открыть дверь я вряд ли смогла бы — она заперта на засов, на котором еще к тому же и замок висит.

Ого. Что же это за ребенок такой опасный там заперт? Я подергала зачем-то замок, стражники все так же не обращают на меня внимания. Ну и ладушки, я тоже сделала вид, что их не существует.

Тихо поскреблась в дверь, и плач затих. А вскоре тихое всхлипывание раздалось у самой двери.

— Кто здесь? — раздался тоненький несчастный голосок. — Мама, это ты?

— Нет, детка. Я не твоя мама. Почему ты заперта? И почему ты плачешь?

— Кто вы? — всхлипнула девочка.

— Меня зовут Велма.

— А-а-а-а. Я вас не знаю. А вы не знаете, драконы уже прилетели?

— Кажется, еще нет. А ты ждешь их появления?

— Жду. И боюсь.

— Не бойся. Детка. Хочешь, я поговорю немного с тобой? Я, кстати, тоже в своем роде пленница.

— Но ведь вы можете ходить?

— Я не уверена в этом. Я вышла из своей комнаты, но меня не остановили. Не грусти, малышка. Когда-нибудь тебя выпустят отсюда.

— Я этого и боюсь, — опять всхлипнула девочка. — Если меня и выпустят отсюда, то только чтобы наказать.

— За что же могут наказать ребенка?

И девочка вновь разразилась слезами. Ее плач опустился к самой земле, и я решила, что она села на коленки. Я точно также присела возле двери.

— Я погубила человека…

— Ого. И кого же ты погубила?

— У моего брата, оказывается, была любимая женщина…

Что-то вдруг екнуло внутри меня.

— А я велела посадить ее в темницу…

О, мой бог! Да это же та самая девчонка, которая велела заковать меня в кандалы. Она сказала "у моего брата"? Так она сестра Олиха?! Почему же я о ее существовании не знала?

А почему это вдруг, он должен был мне о ней рассказать? Нас всего лишь связывает договор и постельные утехи. А остальное — это, скорее всего мои фантазии.

Хотя, стоп! Она сказала "любимая женщина"? Вакуум, вдруг возникший внутри меня, не давал мне вздохнуть.

— И теперь она, скорее всего, умерла. — Девочка опять заплакала.

— А п-п-почему ты решила, что она умерла? Кажется, она жива, — не знаю, почему вдруг я решила сжалиться над этой засранкой.

Девчонка замолчала.

— Это правда? И вы знаете, где она? Она точно выжила?

— Угу, — что еще я могла ей сказать?

— А вы не могли бы… передать ей, что я очень виновата… И извиняюсь.

— Я передам, — вдруг севшим голосом ответила я. — Если она тебя простит, то твой брат тоже тебя простит?

— О, нет. Я так не думаю. Мой брат очень суровый. Он все равно накажет меня. Но… мне сейчас так страшно. А вдруг она, все же, умрет из-за меня?

— Ты сожалеешь о том, что сделала? — почему-то услышать ее ответ вдруг стало очень важно для меня.

— Сожалею. Очень. Просто… — и девочка опять зашлась в слезах. — Просто… я, наверное, такая же плохая, как и мой отец…

Позади меня вдруг донесся шорох. Я совсем забыла о стражниках. Но обернувшись, я встретилась с нахмуренным взглядом Бастиана. Он стоял, скрестив на груди руки и опершись о стену. Сколько он уже здесь стоит и сколько услышал? Он понял, что я его заметила, и направился ко мне.

— Знаешь, детка? Я обязательно передам ей твои извинения. И уверена, что она тебя простит!

— Вы так думаете?

— Да я уверена в этом…

Но договорить мне не дал Бастиан. Он поднял меня с пола, схватив за талию одной рукой, а другой рукой закрыл мне рот.

Я брыкалась, мычала, даже попыталась укусить его.

Но он уносил меня все дальше и дальше от этой комнаты. Наконец он отпустил меня. Я плюхнулась у его ног, но тотчас вскочила.

— Да что ты себе позволяешь?

— Не забывайся, ведьма. — Вполне мирно ответил он. — А ты действительно простишь ее?

— Она всего лишь маленькая глупая девчонка, которая нахваталась дурных манер у своих старших… родственников.