Он смотрел гордо и не мигая до тех пор, пока воины-драконы не отступили и не преклонили перед ним колени, признавая его главенство.

Никто никогда не узнал, что за этой сценой в своем дворце наблюдал повелитель Артавии, воспользовавшись магическим оком.

— Тощ да силен духом, — с гордостью тогда сказал он о своем сыне.

А в пятнадцать лет Олих впервые обратился драконом. Но произошло это уже вдалеке от того места, где он родился и вырос, в замке его настоящего отца.

Не зная, как правильно пользоваться своей второй ипостасью, он сжег не одно поле. Но вскоре совладал со своим драконом.

И вот однажды, спустя еще три года, ранним утром во дворе замка его отчима приземлился огромный черный дракон. Его черная чешуя, обрамленная по краю золотыми искорками, блестела на солнце и ослепляла. Рога на голове и мощный шипастый хвост устрашали и заставили забиться в дальние углы челядь. Когтистые лапы с легкостью вырывали камни, устилавшие дворцовый двор.

Женщине, стоявшей у открытого окна второго этажа, этот дракон в зубах преподнес золотую розу и мягко ткнулся мордой ей в плечо. Опешившая в первый момент, мать Олиха все же обняла его за толстую шею.

— Я так боялась, что вырастешь таким же жестоким, как и твой отец, — прошептала она.

Затем, обратившись человеком, Олих, а это был именно он, пожал руку человеку, принявшего его, как сына. Подарил ему и своему младшему брату особые доспехи, сделанные из драконьей кожи. Легкие и в тоже время нереально прочные, они не раз впоследствии спасали им жизни. На следующий день Олих отправился обратно. Воспользовавшись подаренным ему отцом титулом Серебряного дракона, он пригласил в свой дворец своего сводного брата Урласа. Семнадцатилетний юноша, к тому времени уже сильный и неукротимый, с радостью согласился на предложение брата.

С тех пор они были практически неразлучны. Отличаясь друг от друга и внешностью, и даром, они все же, были вместе. Вместе учились, взрослели, мужали. Вместе воевали. И поговаривали, вместе делили друг с другом своих женщин…

Воздуха в сундуке катастрофически не хватало. Поэтому когда телега вздрогнула, заскрипела и остановилась, я чуть не расплакалась от облегчения. Сквозь щель мне ничего не было видно, так что я заподозрила, что была глубокая ночь.

Когда Вики вновь разложила шатер, я вдруг подумала: а может, она и правда была не простая орка? Я не видела на ее спине ни одного рубца от кнута. Не заметно было, чтобы она перетруждалась. Да и в шатре, пусть и не большом, но все же ночевала она одна. А когда двое странных созданий, похожих на гномов, затащили в наше убежище две лохани — одну побольше, а другую поменьше, я и впрямь уверилась, что она необыкновенная. Может, с венценосным отцом она и преувеличила, но то, что Вики оказалась для меня бесценной находкой, это уж точно.

Наполнив деревянные ванные водой, гномы удалились.

В какой-то момент я напряглась, когда услышала чей-то вопрос о том, зачем орке две лохани. Но ее ответ был исчерпывающим:

— В одной Вики не помещается.

— Эй, рыжая, — тихо позвала она меня и даже помогла выбраться из сундука. — Иди купайся, а я пока на страже постою. Да не спеши, прогрей косточки-то.

Дважды меня просить не нужно было. Одним движением сбросив с себя измятое платье, я опустилась в обжигающе горячую воду. Даже если бы я сейчас увидела Вики с мочалкой, это не заставило бы меня покинуть ванну. Быстро вымывшись, я решила немного понежиться. Меня даже не остановило то, что вода быстро остывала и уже была прохладной. Тем более, что услышала, как Вики точит лясы с каким-то писклявым орком.

Разнежившись в воде, я и не заметила, как немного вздремнула. Мне чудилось, как будто я нежусь в озере в моем родном лесу. Тихо журчит вода в ручейке, что впадает в водоем. Благоухают водяные лилии. Они задевают, проказники, мои бедра. Гладят живот. Так странно чувствовать, что листья, накрывающие мою грудь, необыкновенно горячи. Так приятно, что я вздохнула. Или застонала? Бабочка невесомо тронула мои губы своим крылом. Села на возбудившийся от тех невинных ласк сосок. И щипнула. Щипнула?!

Я вскочила, совершенно забыв, что сижу в корыте с уже совершенно остывшей водой. В шатре — кромешная темнота. Едва просвечивает сквозь ветхую ткань шатра свет от факелов. Даже мороз пробежал по коже, когда всего на мгновение мне показалось, что это вовсе не далекий свет, а чьи-то глаза. Почудится же такое.

Я наощупь нашла свое платье, на мгновение задумалась, не простирнуть ли его? И решила не рисковать. Еще не известно, в какой момент мне придется бежать. Села на сундук и принялась расчесывать пальцами волосы.

Вжик. Вздрогнула и оглянулась. Почудилось. Когда по ногам прошелся прохладный ветерок, я оглянулась: отлетевшая от дуновения ветра занавеска, служившая дверью в нашем шатре, медленно опускалась на свое место.

Я вновь спряталась в сундуке, с которым скоро уже сроднюсь и заснула. В этот раз мне ничего не снилось. Я даже не проснулась, когда вернулась с ночной прогулки Вики, не слышала, как вынесли корыта с водой.

Проснулась я рано утром от того, что солнечный зайчик, прорвавшись через дырку в шатре, щекотал мне глаза.

Судя по звукам, доносившимся снаружи, обоз вот-вот тронется в путь. А моя спутница спала на мохнатой шкуре с глупой улыбкой на устах.

Пора ее будить. Я вылезла из своего убежища и остановилась. На земле, у самых моих ног лежала тоненькая прядь рыжих волос. Зачем она стригла мои локоны? А цветок кувшинки, безжалостно смятый орочьей ногой? Откуда он здесь?

Я осторожно выглянула из шатра. Все были заняты работой. Но что-то не давало мне покоя. Мне вспомнился чувственный сон, запах, легкое дуновение ветерка. Тревожно. Очень тревожно. Схватив первую попавшуюся тряпку из сундука, намотала ее на голову. Теперь яркий огонь моих кудрей меня не выдаст.

Решение бежать сию же минуту, пришло совершенно внезапно. Прости, Вики, — подумала я, бросив взгляд на мирно спящую орку.

Откинула полог, подняла на плечо увесистую корзину, стоявшую неподалеку, и осторожно пошла вперед, осматриваясь по сторонам. Надеюсь, я затеряюсь среди десятка работников, снующих вокруг. Пошла немного увереннее, когда убедилась, что за мной никто не наблюдает. Дальние телеги стоят у самой опушки леса. Вот туда мне и нужно добраться.

Обогнула одну из телег-клеток. Прошла не замеченной через группу орков, ремонтировавших колесо. Вот и последний полуразобранный шатер, а за ним и последняя телега. И дальше — лес.

Уже расслабилась. Еще немного. Еще десяток метров. Осторожно оглянувшись назад, ныряю за шатер и … ой …

Урлас. А рядом с ним тот жуткий брюнет. Не тормози, Велма. Отвернула немного голову, всего чуть-чуть, чтобы не бросалось в глаза. Поправила корзину и как ни в чем ни бывало, пошла мимо них. Обошла последнюю телегу, стала спиной к лесу и поставила на нее корзину. Осторожный взгляд в сторону Урласа. Ессс. Уходит в совершенно другую сторону.

Жуткий же красавчик стоит ко мне спиной, повернув голову в сторону. Я готова была поклясться, что он замер на мгновение, повел плечом, словно хотел оглянуться. Но скорее всего, это мое возбужденное воображение. Кажется, он прислушивается.

Но это не страшно. Это в темноте я чувствую себя, как слепой котенок. А ходить могу тихо и бесшумно. И ни одна веточка подо мной не треснет. Ни одна травинка не шелохнется.

Шаг назад. Оглядываюсь в последний раз и никем не замеченная, скрываюсь в лесу.

Повинуясь едва заметному движению головы, слуга подвел к Олиху коня. Черный, мощный, темпераментный, конь яростно бил копытами, пока его вел слуга. И послушно замер, стоило ему почувствовать хозяина. Оказавшись в седле, он направил коня в конец обоза, где Урлас наблюдал за оркой Вики.