— Позвать в Большой зал начальника охраны и управляющего замка. Немедленно. В эти двери никого не впускать и не выпускать. Ни-ко-го.

Молодой стражник вытянулся в струнку возле двери, в то время, как другой побежал выполнять указания сына повелителя.

Олих вошел в зал и остановился у огромного окна, заложив руки за спину. Он не обернулся ни когда, чеканя шаг, вошел начальник охраны его личных покоев, ни когда тихо прошелестели шаги управляющего. Он спиной ощущал страх и ужас, охвативший их. А ведь явно знают, почему он их послал. Значит, тоже виноваты.

Все также, не поворачиваясь, прислушался к шагам братьев. А эти чего пришли? Он их не звал. Судя по сдерживаемому дыханию, они уже были в курсе. А возможно, знали об этом и раньше?

Он резко повернулся и посмотрел на братьев. Так и есть. Урласу хуже всех удавалось скрыть свои эмоции. Это и не удивительно. Во-первых, он не дракон. А во-вторых, он явно был не равнодушен к его Велме. Так что же заставило его скрыть от Олиха правду? И как давно он об этом знает?

А Кейден? Что означает этот его сочувствующий взгляд? Он тоже в теме. Это ясно, как белый день.

А вот его младший братец его удивил. У Олиха создалось впечатление, что тот готов бросится на него и вцепиться в него зубами. Вот только почему? Что или кого он готов так самоотверженно защищать?

Олих лишь вскользь глянул на своих дрожащих от страха подчиненных. Все присутствовавшие знали о случившемся. Но только не он. Когда воздух перед его глазами поплыл от ярости, пазл вдруг сложился в его голове. Не хватало лишь маленького кусочка. Все, кроме Бастиана, были неотлучно при нем. А последнюю неделю, как раз с того самого дня, как отбыл во дворец Бастиан, опекали его и отвлекали самыми разными пустяками.

Так вот почему не отвечала на его послания Велма. Он даже похолодел внутри, представив, что все то время, когда он, как дурак, мечтал о ее теле, она находилась в кандалах. В этом-то он, как раз, не сомневался.

Но вот чего он не мог понять, принять и поверить, так это в то, кто же насмелился ТАКОЕ сотворить с его женщиной.

— Кто? — бросил лишь хлесткое.

— Олих, ты в своем праве гневаться и наказать виновного, но я прошу тебя…

Кейден начал и тотчас же закончил, когда его перебил старший брат.

— Кто?

— Олих, — сделал шаг вперед Урлас. — Ты должен понять, что это лишь рок так распорядился. Ты помнишь мои слова? Я не вижу ее в этом мире. Этими руками, что уже сотворили зло, или другими, что еще встретятся здесь на ее пути, ей не позволят жить в этом мире. Она родилась не для него.

— Кто? — казалось, не обращая внимания на слова брата, Олих обратился к Бастиану.

— Прости, брат. Как только мы узнали о случившемся, то я вернулся в замок, чтобы разобраться во всем…

— Разобрался? Где ее держали? — он вплотную подошел к Бастиану.

— Олих, Баст не виноват. Мы все вместе приняли такое решение.

— Где. Ее. Держали.

— В темнице, в подземелье, — вдруг проблеял начальник охраны, трясясь, как осиновый лист.

Олих шумно втянул носом воздух. Братья вздрогнули, когда увидели, какая боль зажглась в его глазах. Всего однажды Олих был в подземной темнице. И увиденное так его шокировало, что он больше никогда туда не спускался, и старался не думать о тех жутких условиях. Лишь дал себе клятву, что когда-нибудь он разрушит те темницы.

— Долго? — вмиг осипшим голосом задал он следующий вопрос.

— Две недели.

Дикий рев и массивное деревянное кресло вылетает, разбивая его вдребезги, в окно.

— Кто? — хватает он за грудки первого попавшегося на его пути.

— Госпожа Ирис приказали, — готовясь рухнуть в обморок, пискнул управляющий.

Олиху словно под дых со всей силы заехали.

— Этого не может быть. Это так? — он повернулся к братьям. Переводя взгляд с одного на другого, он ждал… Нет, он надеялся, что это не правда. Не могла юная девушка, так неожиданно появившаяся сестренка, такое сотворить.

Но братья лишь по очереди утвердительно кивнули.

Олих сорвался с места и понесся к покоям сестры.

Но ее там не застал. Схватив за горло служанку, поднял ее так, что испуганные глаза оказались вровень с его.

— Где она?

Та хрипела, судорожно дергая ногами, и не могла произнести ни слова.

— Она у меня, Олих, — раздался за его спиной холодный голос Бастиана. — Она должна быть наказана. Я это не оспариваю.

— Мы это не оспариваем, — встрял между ними Кейден. — И ты примешь решение в отношении нее. Но после того, как немного остынешь.

— Остыну, Кейден? Да я холоден, как лед. — он выпустил из рук испуганную служанку. — С чего бы мне гневаться? Подумаешь, мою женщину с моим ребенком в утробе заключили в темницу. Заковали в кандалы. А я, значит, должен успокоиться?

— Что же ты наделал, Олих! — захрипел Урлас.

Но Олих его не слушал. Он только собрался еще раз спросить, где находится Ирис, как в покои вбежал побледневший управляющий.

— Повелитель! Повелитель скончался!

Мужчины все, как один, повернулись к нему.

Трое братьев — Олих, Кейден и Бастиан подошли к ложу умершего от старости отца. Очень противоречивые чувства будоражили их головы. С одной стороны, ни они сами, ни их матери, не получили от старого дракона ни толики любви. А с другой, отец все же дал им возможность узнать друг друга, его суровый нрав помог им сдружиться и сплотиться. А неограниченная власть, которую получают они в наследство, позволят жить безбедно и им самим, и х семьям.

Тихо к постели почившего дракона подошла юная девочка. Еще перед дверью в покои отца Бастиан попросил Урласа привести Ирис.

Девочка робко подошла к троице мужчин. Кейден и Бастиан ободряюще положили ей руки на плечи. Но она смотрела не на своего отца, которого, по сути, совсем и не знала. Ее взгляд, полный слез и страха, был прикован к старшему брату. К тому брату, который лишь холодно скользнул по ней своим взглядом.

Выказав свое почтение усопшему, дети Золотого дракона вышли из его покоев. А в тронном зале уже собирался народ. И стоило братьям войти в зал, как все они преклонили головы и раздалось дружное "Приветствуем повелителя".

Олих смотрел на толпу, оказывавшую ему честь и почет. Тотчас три братские руки легли ему на плечи. Обернувшись, он посмотрел на своих родных.

— Приветствуем тебя, повелитель, — одновременно, склонив головы, произнесли они.

— Приветствую Вас, повелитель, — присев в глубоком реверансе, пролопотала Ирис.

Но, видно, так разволновалась, что встать не смогла. Ее худенькое тело сотрясала крупная дрожь.

Олих сделал шаг к ней и помог ей подняться, взяв ее за локоть. Да так и не отпускал ее, пока давал распоряжения по поводу похорон отца, приглашая советников на совещание, принимая поздравления от подданных. И лишь когда торжественная часть закончилась, вновь посмотрел на Ирис.

— А сейчас нам с сестрой нужно поговорить, — чеканя каждое слово, произнес он.

Он повел сестру к выходу в сад, приноравливаясь к ее мелкому шагу.

— Может, нам стоит пойти за ними? — тихо спросил Бастиан.

— Не стоит, — перебил его Урлас. — Брат уже принял решение и не изменит его.

Над выставленной вперед ладонью Урласа клубился туман, показывая лишь ему понятные картинки.

А запертая в покоях Олиха, Велма делала расклад на своих картах. Трепещущее сердечко мешало ей сосредоточиться, а слезы, застилавшие глаза, не давали рассмотреть выпадавшие из колоды картинки. Но вот, не переставая тасовать и раскладывать карты, сквозь пелену слез вдруг проступили силуэты. Причем не просто силуэты. Они двигались.

Она глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Она совершенно четко увидела девочку, а над ней, со сжатыми кулаками, нависал мужчина. И хоть она не видела его лица, сомнений у Велмы не возникло. Это Олих собирается наказать из-за нее свою сестру. И как после этого смирятся с ее существованием Бастиан, Кейден? Да и для девчонки это будет слишком жестокое наказание.