Мы стояли вместе с Любой в кабинете Исаева. Я ощутила себя школьницей, пойманной за какой-то нехороших проступок и ожидающей бесконечного отчитывания со стороны грозного директора. Потом еще родителей вызовут в школу для пущей убедительности касаемо серьезности наказания, которое должно вскоре вступить в силу, чтобы в следующий раз неповадно было вести себя недостойным примерной девочки образом.

Такая в голове рисовалась картина.

Больше всего на свете я не хотела, чтобы меня отчитывали за участие в каких-либо скандалах. Мне и так не нравится привлекать к собственной персоне чрезмерное внимание, а тут чуть ли не за руку поймали во время ругани с Любой.

Если я испытывала стыд, оказавшись в подобной ситуации, то подруга демонстративно показывала всем своим видом, как ее происходящее никоем образом не волнует. Сложила руки перед собой и со скукой на лице рассматривала окружающую обстановку, при этом Исаев не удостоился ни единого ее взгляда. Как будто нашего босса для нее вовсе не существовало.

Любин пофигизм помогал ей выпутаться из самых непростых ситуаций, но сомневаюсь, что на сей раз он здесь к месту. Вряд ли подруге удастся долгое время игнорировать Исаева, который в данный момент не походил на милого добряка. Он был крайне серьезен. Даже нет намека на улыбку.

— Итак, Любовь Чернова, потрудитесь объяснить свое поведение. — Исаев произнес достаточно спокойным голосом, но он не вызывал уверенности в том, что ничего плохого не последует после. — Во-первых, вы покинули рабочее место без разрешения, а ведь до законного перерыва остается очень много времени. Во-вторых, подняли шум, создавая своим коллегам неблагоприятную атмосферу, необходимую для плодотворного труда. В-третьих, ругаетесь ни с каким-нибудь недоброжелателем, а с подругой. Признаться, не знал, что дружеские отношения должны быть именно такими.

— Какая она мне подруга после того, что сделала?! — Люба резко прекратила созерцать интерьер кабинета, как только речь зашла обо мне. Я заметила, какие злые взгляды бросает в мою сторону и стало жутко. — Мало того, что увела молодого человека, который мне нравится, да еще и заняла желаемую должность!

— Люба! — Предупредительным тоном отозвался Исаев. Люба говорила о нем. Сомнений не возникало. Руководитель ей до сих пор нравился. А он, видимо, не желает, чтобы его приплетали к разборкам. Ну, да, кому это понравится?

— А что такое? Сам спросил и правда уши заколола? — Пожала плечами Люба, уверенная в своей правоте. Ничуть не стесняясь моего присутствия стала обсуждать довольно-таки сокровенную, на мой взгляд, тему симпатии. Я думала, что такие разговоры ведутся исключительно между двумя людьми. — Не могу смотреть, как та, что когда-то называлась моей подругой, уводит из-под носа моего парня.

— Бывшего. — Поправил Исаев.

— Пусть и бывшего. Но я-то надеялась на возрождение отношений, а тут эта… — Люба пренебрежительно кивнула в мою сторону, распаляясь все сильнее — … помешала. Причем посмела встать мне наперерез по двум фронтам, как личном, так и профессиональном.

— Люба, кажется, мы с тобой вопрос нашего воссоединения обсуждали. При прошлой неприятной ситуации, которую ты сама, между прочем, создала, наша с тобой пара невозможна. — Исаев в раздражении повел плечом и, посмотрев на меня, сказал: — Римма, выйди, пожалуйста. Думаю, тебе ни к чему становиться свидетелем подобного разговора.

— Отчего же? — Вмешалась Люба, перегородив мне дорогу, ведущую к двери. — Раз уж пригласил нас двоих, то принимать участие в беседе, будем все.

Я видела, как на скулах Исаева заходили желваки. Он был в гневе. Едва сдерживался. Люба не замечает его состояния или ей безразличны последствия?

— Походу, наши прошлые отношения мешают тебе адекватно оценивать происходящее. Напомню, я здесь руководитель, а не ты. И мои распоряжения должны выполняться беспрекословно. — Угрожающе тихо произнес Исаев, что у меня по телу пробежали мурашки от нехорошего предчувствия.

— Люба, я предпочла бы все же оставить вас наедине, чтобы могли поговорить без посторонних. — Как по мне, рассудительно произнесла я. — Извини, что раньше не рассказала о своих делах, но они совершенно не касаются ни тебя, ни господина Исаева. Я всего лишь на некоторое время скрыла от тебя информацию о своих успехах. Позже бы все рассказала.

— Посмотрите-ка на нее. Ну, святая невинность, не иначе. — Ехидно засмеялась Люба, ближе подходя ко мне. Затем протянула руку и погладила по голове, как маленькой девочке, при этом слащаво-медовым голоском приговаривая: — Хорошая какая. Примерная. Вся она в делах, некогда с лучшей подругой поделиться о своих планах. Сперва солгала, что с нашим боссом решает архиважные вопросы компании. На деле же он ей помогал с продвижением по карьерной лестнице. Скажите, что не так. Молчите? Значит, я права. Далее ни словом не обмолвилась о собеседовании, которое я сама больше полугода ждала. — Потом Люба повернулась к Исаеву и с улыбкой проговорила: — Мне же ты говорил, не можешь помочь с повышением. И это за все, что между нами было?

— О, силы небесные, дайте терпения. — Поднял Исаев глаза к верху. — Люба, о чем ты говоришь? Между нами толком ничего не было.

— А могло бы быть, если бы ты помог с работой! — Воскликнула Люба, топнув ногой. — Я устала прозябать на месте оператора. Я достойна большего, а ты вместо того, чтобы посодействовать мне, взялся поддерживать кого попало!

— Люба, у тебя язык без костей. Хватит молоть ерунду. Ты не в себе. Иди домой и успокойся. Рубить с плеча не буду. Позже поговорим, когда начнешь осознанно мыслить. — Махнул рукой Исаев в сторону двери, указывая Любе, чтобы та вышла. Все-таки пожалел ее. Не стал делать выговор или увольнять после учиненного скандала. Уже и не скажешь, что у него каменное сердце.

Люба, казалось, не слышала его. Подошла к нему почти вплотную и схватила руками за лацканы пиджака, притягивая к себе.

— Андрей, скажи, почему ты не дал возможности мне все исправить? Да, я неправильно повела в отношении тебя. Любезничала с другим молодым человеком. Была глупа, но ведь люди имеют право на ошибку! Разве нет? — Вопрошающе воззрилась Люба на Исаева. — Всего один раз оступилась, и ты тут же заменил меня другой. Я чувствую, между вами что-то есть. Так ведь? Ответь!

Исаев молча смотрел на Любу. Собирался с мыслями? Пытался внутренне успокоиться?

Люба же не отставала от него.

— Андрей, прошу объясни мне, почему она? — Допытывалась Люба у Исаева по поводу меня. Хотя я сто раз уже говорила, что между мной и ним ничего нет!

Исаев еще некоторое время сохранял тишину, после чего выдал то, чем пригвоздил меня к полу:

— Потому что Римма мне нравится. Уже давно.

Слова Исаева взволновали.

Римма мне нравится. Уже давно.

Забавно. Нелепо. Ведь я понимала истинный смысл прозвучавших фраз.

Люба с первого взгляда могла показаться спокойной. Но я видела, как дрожали ее пальцы, которыми она до сих пор цеплялась за пиджак Исаева.

Что подруга чувствовала в этот момент? Боль? Разочарование? Ненависть? К нему или ко мне?

После слов Исаева я не знала, как теперь доказать Любе, что у меня с ним ничего нет. Она наверняка сама надумает всякую ерунду, а я окажусь виноватой.

Люба столько гадостей наговорила на меня, я же почему-то не могу даже обидеться на нее. Хоть и было за что. Сегодня она открылась совершенно с иной стороны. Признаться, ее сквернословие ранило меня в самое сердце. Я желала всегда ей только хорошее, а она…

— Ты должно быть с ума сошел? — Между тем раздался голос Любы, которая говорила, наверное, Исаеву еще что-то раньше, но я не слышала их, из-за своих мыслей. — Ты когда-то меня убеждал в том, что тебе нравится такой типаж девушки, как я, а на серую мышку никогда не взглянешь! С каких пор все изменилось?

— Это ты Римму назвала «серой»? Я так не считаю, Люба. — Холодным тоном проговорил Исаев и одним ловким движением вытянул из цепких рук девушки материю своего пиджака, который помялся. — И ты ведешь себя бестактно. Я крайне недоволен твоим поведением. Уже несколько раз за сегодняшний день меня огорчила. Пожалуй, я намерен пересмотреть собственные предпочтения касаемо «типажа девушки».