— В этом нет необходимости. — Решительно выхватила из маминых рук зайчика, которого прижала к себе. — Он — напоминание о моем радостном детстве. О тебе, когда можно было услышать приятные слова, а не упреки. Ты чаще обнимала меня…

— Ну, хватит. Ты же знаешь, что я не люблю все эти телячьи нежности. — Выпалила Анна Михайловна и поспешила выйти из комнаты. — Если уж тебе так дорог весь этот хлам, оставляй. Но тонны пыли, накапливаемой из-за всякого мусора, я не потерплю. — У самих дверей мама притормозила и сказала мне в спину: — Ладно, испеку небольшой пирог. Все же у нас есть повод для празднества.

Анна Михайловна скрылась за дверью.

Я взглянула на зайчика, по-прежнему улыбающегося мне, как в детстве. Мне ответной улыбки сдержать не удалось. Что ж, ничто настроение не испортит. Ведь по сути ничего плохого не случилось.

Через час мы с мамой сидели в гостиной и лакомились яблочным пирогом, который она испекла сама, а не купила, как в те редкие случаи, когда выходила из дома и заходила в кондитерскую.

Столько времени Анна Михайловна ничего не готовила, но навыки не растеряла. Блюдо оказалось поистине восхитительным. Я прикрыла глаза от удовольствия после того, как откусила кусочек пирога. Медленно пережевывала его, наслаждаясь каждой секундой. Просто-таки тает во рту.

— По твоему довольному виду понятно, что я смогла угодить. — Весело рассмеялась Анна Михайловна, попивая маленькими глотками чай.

— Да, мам, ты испекла божественный пирог. Тебе бы самой открыть кондитерскую лавочку. Отбоя от клиентов не было бы. — На полном серьезе заявила я. — На несколько лет вперед заказывали бы.

— Не сомневаюсь. Однако мне не нравится часто и подолгу возиться на кухне. Один час в несколько недель мне хватит. — Анна Михайловна с цокающим звуком поставила чашечку на блюдечко, после чего вопросительно взглянула на меня: — Значит, тебе никто не помогал с повышением? Андрей… тот, кого ты однажды привела к нам в гости, обещал, что посодействует в этом вопросе.

Я отставила чашку и сложила руки на колени. Не хотелось маме рассказывать, как обстоят дела на самом деле, но и увиливать было бы нехорошо. В последние дни я либо вру, либо недоговариваю. Скоро взорвусь от переизбытка лжи.

— Да, Андрей… Исаев мне помог с информацией, которую передал мне для изучения. Много данных из скрытых источников нашей компании. — Нехотя добавила я. — На собеседование пришла подготовленная на все 100 %.

— Ааа… припоминаю ту бумажную стопку, с которой ты так рьяно возилась. — Анна Михайловна элегантно облокотилась о спинку дивана. — Ты хоть отблагодарила Андрея?

— Сказала «спасибо». — Хмыкнула я, почувствовав себя после слов мамы слишком жадной на благодарности.

— И все?! Кто бы мог подумать, что моя дочь вырастет такой скрягой на похвалу! — Воскликнула Анна Михайловна, театрально взмахнув рукой. — И в какого ты только такая… — Запнулась мама, наверное, поняв в кого я в этом пошла. — В общем, ты должна немедля пригласить Андрея в гости. Нужно, как следует его поблагодарить.

— Но мама! — Протестующе замотала головой я, отказываясь заведомо от перспективы лицезреть бывшего босса вне формальной обстановки. Мне хватило ярких событий, где он фигурировал не с лучшей стороны. — Ему достаточно простого человеческого «спасибо» или по-твоему нужно до скончания века оставаться должницей?

— Ты перестанешь считаться таковой, как Андрей переступит порог нашего дома. — Серьезно ответила мама. Встала с дивана и пошла в свою комнату, затем через некоторое время вернулась с мобильным телефоном в руках и протянула мне. — На, звони. Набирай номер и пригласи его при мне. Отвертеться не удастся.

— Ты думаешь, я выучила номер Исаева наизусть? — Негодующе посмотрела на маму. И зная, что она не отстанет, добавила: — У меня нет его личных данных.

— О, святые! — Простонала Анна Михайловна, явно разочарованная моей непутевостью. — В первую очередь как раз и должна была узнать номер своего босса. Это, что, конфиденциальная информация?

— Нет, но я полагала, что мне знать номер Исаева ни к чему. Мне нечего было ему сказать. — Всячески упиралась я, стараясь избежать встречи с ним.

— А теперь есть о чем побеседовать. Чтобы завтра он был здесь, понятно?! Или мне напомнить, какие последствия ждут, если продолжишь перечить?

Намек понятен. Анна Михайловна собиралась закатить вечеринку с мужиками, напивающимися до поросячьего визга и предпочитающими азартные игры, если не уступлю.

Значит, предстоит выбрать меньшее из двух зол? А что из этого хуже, а?

Я топталась на лестничной площадке между третьим и вторым этажами нашего предприятия. Собиралась с мыслями, чтобы войти в кабинет Исаева и пригласить его в гости.

Честно говоря, до сих пор не могла понять почему он постоянно вызывал у меня неоднозначные чувства…

Сначала относилась к Исаеву нейтрально. Он — мой босс, я нахожусь в его подчинении. Точка.

Затем стала воспринимать в негативном ключе, из-за случая с Любой. Я оказалась незаслуженно обвиненной во всех грехах, и мне грозили неприятности. Но обошлось.

Теперь я к Исаеву могла отнестись с положительной стороны, ведь он мне помог с работой. Хотя сделал он это отнюдь не по доброте душевной. Скорее всего, хотел поквитаться с Любой, утерев ей нос за счет меня. А, что, добился своего. Подруга, которая уже входит в список бывших друзей, огорчена моим повышением. Ненавидит всех и вся, особенно я здесь играю наиболее злостную роль. Вечно достается мне то, чего я явно недолжна получать.

Также Исаев окончательно разорвал связь с Любой, причем на глазах у меня. Гордость уязвлена дважды. Ее никто и никогда не отшивал, пока она сама не задумывала уйти. Подобного бывшая подруга стерпеть не сумеет. Достанется и мне, как свидетельнице ее позора, так и Исаеву — первого человека, осмелившегося порвать с ней. Правда, если Люба вздумает мстить, непонятно каким образом.

За что мне все это?

Тем более мама давит, хочет лично пообщаться с Исаевым. Ох, сколько она будет манипулировать мной, пугая своими дружками? Знает же, что бросить ее не смогу одну — не сумеет самостоятельно выжить в этом мире. Столько лет прошло, как мама развелась с моим отцом, а по-прежнему много чего не умеет или не хочет делать. Удивительно, как она выживала, когда появилась я? Возможно, кто-то помогал? Мне ничего неизвестно. Впрочем, я не выясняла подробностей, боясь лишний раз вызвать ее недовольство.

Так, я могу долго тут простоять в раздумьях. Пора войти в кабинет Исаева и сообщить ему радостную весть — он приглашен ко мне домой. Как быть, если откажется? Заставлять? Да, как жаль, что я не взяла с собой скрепку. Можно было бы ее в Исаева потыкать, откажись он от моего приглашения.

Я спустилась на второй этаж. Дошла до кабинета и замерла у двери. Машинально бросила взгляд на место, где сидела Люба. Она не уволилась. Сидела там же и разговаривала по гарнитуре. Благо, подруга не заметила, что я на нее таращусь. Мне же не хотелось с ней пересекаться. Даже глазами.

Я для приличия постучала в дверь кабинета, и не дожидаясь разрешения войти, тут же зашла во внутрь.

Исаева на месте не застала. Хм, не время для перерыва. Наверное, куда-то ушел по делам. Подожду. Туда-сюда бегать по этажам смысла не вижу. Вряд ли он надолго ушел.

Я присела на край стула, стоявшего напротив кресла руководителя. Трогать ничего не буду, а то подумает, будто сюда пришла не с благими намерениями.

Пока ждала, в комнате стало душно. Конечно, хозяйничать в чужом кабинете плохо, но я осмелилась сделать по-своему. Встала и открыла окно, удивляясь, как можно запираться наглухо, когда на улице приятная свежесть.

Вдохнув воздух, проступивший в комнату, развернулась и хотела вернуться на место. Но мое внимание почему-то привлекла фоторамка, стоявшая на письменном столе босса. Какая-то неведомая сила потянула меня туда. Я остановилась, и, чтобы лучше рассмотреть снимок, взяла в руки фоторамку. Там была запечатлена девушка. Совсем юная. Лет 19, не больше. Брюнетка, с длинными вьющимися локонами. Милые ямочки красовались на щеках, на которых проступал нежный алый румянец. От фотографии исходила приятная положительная энергия. Я словно слышала звонкий смех этого юного создания, напоминающего маленькую шалунью, которая с детским восторгом следила за реакцией окружающих от ее проказ.