— Я работаю там, где мне нравится! — Отпарировала я. — И потом, меня беспокоит больше всего твое состояние, до которого себя довела! Ты же слово давала, что не будешь вести подобный образ жизни!

— Как же ты мне надоела… — Проворчала Анна Михайловна. — Такая вся правильная, аж тошнит. Окажись ты в роли матери-одиночки, которая и так мало радостей видит, посмотрим, как запоешь.

— Разумно находить радости в чем-нибудь хорошем, но никак не в выпивке! — Не унималась я, пытаясь маме втолковать и так очевидные вещи. — Выходит, мне ни в коем случае нельзя оставлять тебя одну, иначе натворишь ерунды, да? По идеи я ведь доверять тебе уже не могу!

— Хм, любопытно, что будешь делать, когда узнаешь о моем нарушенном слове не только касаемо выпивки. — Ухмыльнулась Анна Михайловна, с интересом наблюдая за мной. — Совсем отречешься?

— О чем конкретно идет речь? — Осторожно спросила я мать.

— Я играла. Да, обещала не делать этого, но не смогла удержаться. — Пожала плечами Анна Михайловна, вальяжно облокотившись о спинку стула. — Порой так сложно избежать соблазна. На кону стоял слишком большой куш. Хотелось попытать удачу. Правда, не всегда случается так, как того желаешь.

Я замерла от шока. Мне стало очень холодно, словно забросали льдинками из Антарктиды.

— Мама, как ты могла так поступить? — Одними губами прошептала я, совершенно сбитая с толку. Неужели женщина напротив моя родная мать? Конечно, теплые чувства — это не то, что нас связывает. Но подобное сотворить способен лишь бессердечный человек. — Сколько раз я просила тебя бросить свою дурацкую привычку?! Ты обещала же, не будешь больше играть. А ты снова взялась за старое!

— Мне надоело прожигать жизнь в нищете. — Возмущенно фыркнула Анна Михайловна, недовольно глядя на единственную дочь, которую винила, казалось, во всех своих неудачах. — Тех денег, что ты зарабатываешь хватает лишь на скромную еду. А я хочу наслаждаться роскошью, так как к ней привыкла.

— Кто виноват, что ты бросила отца и сбежала с каким-то альфонсом? — Я никогда не высказывала матери о боли, до сих пор сидевшей в моем сердце, но сейчас не могу молчать. — Ты сама перечеркнула свое счастье, погнавшись за иллюзией. Причем ошибку так и не признала, зато всегда корила в бедах меня!

—Да, ты — моя головная боль. Была и остаешься ею! — Крикнула Анна Михайловна, порывисто поднявшись со стула, в котором до этого вальяжно восседала. — Ведь из-за тебя мой дорогой бросил меня! Ты тот камень преткновения, помешавший мне быть счастливой.

— О чем ты говоришь? — Непонимающе уставилась на мать. — Папа хотел детей. Ты же сама мне рассказывала о его мечте завести с тобой даже не одного ребенка, а нескольких.

— Да сейчас не о нем речь идет! — Отмахнулась Анна Михайловна, повернувшись ко мне спиной, она подошла к окошку и застыла около него. — Я говорю о своем любимом Пете. С ним мне было хорошо. Он дарил мне любовь, ласку. Я решилась ради него сбежать. Все шло прекрасно, пока не одно НО. Моя беременность. Оказалось, я сбежала уже с тобой. Ты стала причиной того, из-за чего Петя не захотел остаться со мной. В роли отца, да еще чужого ребенка, он себя не видел. Он хотел свободы, как и я, а ребенок все усложнял. Петя исчез, и мне пришлось возвращаться к мужу. Твой отец не поверил, что ребенок от него. Потребовал развода. Правда, он настолько благородный, согласился поддерживать меня с малышом. Заставил отказаться от мысли избавиться от ребенка, иначе не даст мне ни копейки. Вернулась-то я без денег. С Петей благополучно потратили все.

— А дальше-то что? Почему отец перестал помогать? — Я пыталась разобраться во всей этой истории, которую только что узнала, но было тяжело: на душе, на сердце. Мысли путались, не получалось восстановить цепочку. — Он… умер?

— Да уж, дождешься. — Я услышала в голосе мамы нотки сарказма, от этого невольно передернула плечами. Жутко было слушать ее. Кажется, у нее душа очерствела вконец. — У него со временем появилась новая семья и вместе с ней укатил, куда глаза глядят. Не знаю я, где он там запропастился. Наверное, греется на солнышке, развалившись на пляже, а я вот вынуждена прозябать!

— Отчего же ты не оставила меня в детском доме? — Грустно ухмыльнулась я, а внутри кошки скребли. — Нет человека — нет проблем. Разве не так?

— Да у меня были привилегии, как у матери-одиночки, не понимаешь, что ли? — Круто развернулась мать и зло уставилась на меня. — К тому же, я полагала, что ты — моя инвестиция в безбедное будущее. Ошиблась. Сидишь в девках, даже ни разу не попыталась подцепить богатенького мужика! От тебя толку никакого! — Она замолчала, чтобы потом хитро взглянуть на меня и сказать: — Не было бы. Но кое-какой человек согласен простить мне проигрыш, если выполню его условие.

— Что за человек? — Мой мозг отказывался совершенно варить. Тут два варианта: или мама сошла с ума, или я. В обеих случаях исход все равно печальный — Во что ты ввязалась?

Мать ничего не ответила, только не отрываясь смотрела на меня. В ее глазах заплясали чертики. От этого зрелища мне стало не по себе.

— Мама, прошу, не молчи! — Повысила я тон, не выдержав напряженной тишины и взгляда Анны Михайловны, которая упивалась своим положением при помощи затяжной паузы. — Что ты натворила? Ты связалась с кем-нибудь из твоих дружков? — Предположила я. — Но откуда у них большие деньги? Значит, это какой-то влиятельный человек? Кто?

— Ты его знаешь. Знакома не понаслышке. — Ответила Анна Михайловна, наблюдая за эмоциями, отражающимися на моем лице. Она улыбнулась, видя мое замешательство. Но так и не услышав от меня вразумительного варианта, добавила: — Это Исаев Андрей.

Я застыла с открытым ртом, не сумев проронить ни слова. Бред. Иного названия к происходящему подобрать невозможно.

— Ты шутишь? Причем здесь Андрей? Он ушел вместе со мной, и мы попрощались около крыльца. — Сказала я. — Если стараешься прикрыть свою выходку, пытаясь опорочить имя порядочного человека, то ты зашла совсем далеко!

— Да уж, конечно, зато ты постоянно топчешься на одном месте! — В раздражении повела плечом Анна Михайловна. — Ну, получила повышение и что с того? Будешь теперь годами сидеть и батрачить в качестве… кого? Менеджера? Да этих менеджеров, как грязи! Ничего примечательного.

— Не нужно переводить тему разговора. Я понимаю, что лучшая защита — это нападение, но ты перешла все границы дозволенного. Сейчас нужно разобраться с проблемой, которая по твоей милости помешает нам спокойно жить! — Я поднялась со стула и подошла к маме: — Объясни в конце концов, как Андрей связан с игрой, с твоим проигрышем и о каком «куше» шла речь? Вместе мы справимся с бедой, в которую ты вляпалась.

— Я всего лишь сыграла несколько партий. Подумаешь, трагедия. — Пожала плечами Анна Михайловна.

— Мамочка, ну, вот как можно быть столь безответственной? — Успокаивающим голосом произнесла я, положив ладошку ей на плечо. — Стоило мне лишь отлучиться, как ты натворила дел.

— Не говори со мной так, словно я сумасшедшая! — Взвизгнула Анна Михайловна, сбрасывая мою руку. — Я сделала то, что хотела. И повторила бы, будучи трезвой! — Затем отдышавшись от быстрой речи, мама продолжила: — И потом, насчет «вместе мы справимся» весьма спорно. Я ничем помочь не смогу, тебе придется самой выпутываться. Дело в том, что я хотела выиграть у Исаева дорогущие часы, которые присмотрела с прошлого раза, когда он приходил к нам в гости. Но в итоге проиграла тебя.

Мои ноги вдруг стали ватными, и я ели-ели передвигая ими, так как они почти отказывались подчиняться, вернулась к стулу. Я присела, успев вовремя, иначе бы упала на пол. Хотя нет, полетела бы прямиком в ад, чьи врата вот-вот пытались разверзнуться подо мной.

— Я, похоже, схожу с ума. — Массируя виски двумя пальцами, я отчаянно пыталась вникнуть в сказанные мамой слова. — Как это проиграла «меня»? Как можно играть на человека? Вы не в курсе, что крепостное право давно отменено? — Встретившись глазами с Анной Михайловной, поняла, что она, действительно, не в курсе. — Ладно, допустим. Что я должна делать? Выполнять за него работу в компании? Убирать в его доме? Готовить? Хотя он и сам способен со всем этим справиться… Тогда представить не могу что вам в голову взбрело.