До взлета оставались считаные минуты. Аманда поерзала, устраиваясь поудобнее, и взяла в руки простую коричневую папку — откуда только достала? Стоп.

— Аманда, — с непередаваемым выражением произнес Ник. — Это то, о чем я думаю?

Аманда покосилась на него и неопределенно пожала плечами. Ник хлопнул себя ладонью по лбу.

— Когда, ну когда ты успела ее достать?! — буквально простонал он. — И когда успела сговориться с Майерсом? Просил же его, не втягивать тебя во все это.

Аманда хитро улыбнулась.

— Ник, понимаешь… должна же девушка поддерживать форму.

Рассказ писался для спецквеста, заданная тема: «Спекуляция».

Тиха ночь в советском колхозе имени 400-летия Великого Рождения, потому как все самые громкие события приходятся на другие часы.

Утро в колхозе наступает, когда председатель товарищ Маклаудов открывает контору. Он сладко позевывает, предвкушая ударный труд и великие подвиги, его взгляд упирается в два транспаранта, прибитых к фронтону конторы, — «Бессмертные всех стран, объединяйтесь!» и «К борьбе за добычу голов будь готов!». Душой и телом председатель поддерживает воззвания и даже является тайным автором одного из них. Маклаудов проходит в кабинет, садится в председательское кресло. Настроение еще больше улучшается в осязаемой близости от сейфа, в котором припрятана от посторонних глаз бутылка буржуйского напитка, привезенного с сельхозвыставки в ГДР. Маклаудов в предвкушении облизывается — ближе к вечеру можно позвать парторга и заняться дегустацией. Да, пить пока рано. Председатель по селектору раздает наряды на текущий день, принимая единственно верные и правильные решения. Блещет непогрешимостью. Говорит громко и четко. Два раза не повторяет. Председатель задает нужный тон, утро приобретает свои краски, а главное — голос.

Парторг товарищ Митосов, в отличие от председателя, давно на ногах. Его день начинается с бодрой речевки «Митосов жил, Митосов жив, Митосов будет жить!». Смахнув пыль в красном уголке с портретов Великих Бессмертных Рамиреса, Дария и Коннора Маклауда, он отправляется в сторону сельпо, куда должны завезти свежее пиво. По дороге речевка превращается в лирическую песню, которую товарищ Митосов напевает на народный мотив. Не громко, но от души.

Супруги Валикуряны — местные самогонщики и спекулянты. Они ругаются с самого утра. Их крики разносятся по селу, и соседи начинают гадать, кто кого перекричит сегодня.

— Я сказал продавать по пятерке, а ты, курица, по сколько с людей брала?

— Сам дурак, бормочешь себе что-то под нос, а я должна разбираться.

Под крики бьется дорогущий немецкий сервиз, разливается только что выгнанный самогон. Кто-то из соседей начинает вызванивать участкового.

Колхозный агроном Силантий Всадников, только что отоварившись валикуряновским самогоном и им же заправившись, стучится к молодухе Касе с целью завлечь последнюю на сеновал. «Каська, мать твою, выходи уже!» — зычно басит он, перекрывая вопли спекулянтов.

Мимо товарища Митосова на мотоцикле «Ява» проносится председательский сынок-десятиклассник, едва не сбивая парторга. Парторг что-то кричит ему вслед, но рев мотора заглушает слова. А ведь это очень толковые и емкие слова. Митосов продолжает путь, чихвостя про себя папашку паренька, который с перепоя назвал сына именем английского короля. Настроение уже испорчено, не поется, и парторг вспоминает последний партком и инструкции, которые были на нем даны. «Легко сказать «нет гонке вооружений, только шпаги, только хардкор», а вот как этого на деле добиться?» — вздыхает Митосов, открывая дверь сельпо.

За прилавком магазина — местная красотка Маня-обдираловка, как ее называют любители горячительных напитков. Она сверкает бюстом и зубами, кокетливо поглядывая на парторга.

«Ну что, многих обсчитала, Маня?» — облокачиваясь на прилавок, интересуется Митосов.

«Ты что воровкой меня обзываешь! Никогда ни у кого копейки лишней не взяла», — громко возмущается Маня, но пива все-таки наливает. Парторг сдувает пышную пивную пену и делает большой глоток, блаженно закрывая глаза.

День в колхозе переваливает через свою половину, страсти понемногу улегаются, становится тише.

Покинув сеновал, довольные Кася и агроном начинают тихо-мирно окучивать помидоры.

Откушав пива, Митосов решает заглянуть в местную школу к брату. Братеник работает там учителем биологии, и по селу ползут упорные слухи, что в лаборатории выводится то ли вирус, то ли бактерия какая-то. «Надо проконтролировать, что там да как, а то слухи и до города дойти могут. Городские не станут разбираться, сразу скажут «меч на стол». Оно мне надо?»

Участковый, инвалид войны и уважаемый в селе человек, с осуждением смотрит на провинившихся, заполняя очередной протокол. «Когда прекратятся ваши безобразия? — строго спрашивает он у Валикурянов. — Если собрать все проколы, то целая хроника получится!» Валикуряны обещают вести себя тише и подносят участковому стопку. «Спекулируете?» — грозно сверкает глазом участковый. «Да что вы, мы никогда», — заверяют его Валикуряны.

Тезка английского короля меж тем заруливает на конопляное поле, где резвится его дружок, выпускник культпросветучилища по кличке Байрон. Байрон учит сына председателя курить, не боясь, что об этом узнает родитель. Все равно он завтра в город уезжает, что ему.

Товарищ Митосов уходит от брата успокоенным, ничего предосудительного не обнаружив в школьной лаборатории. «Так и скажу, если кто-то поинтересуется: брат выводит биологическое оружие против колорадского жука. Да ему впору грамоту выдать — красивую, с золотым буковками. И чтоб написано на ней было что-нибудь звучное, вроде «от каждого по способностям — каждому по голове!»

Маклаудов под занавес рабочего дня поворачивает ручку сейфа. Дверца открывается с противным скрипом, который, однако, звучит для председателя, как самая лучшая музыка. «Пора отдохнуть, сколько можно работать». Маклаудов наливает буржуйское виски в граненый стакан и выпивает. Причмокнув и одобрительно крякнув, председатель уже не жалеет, что не пригласил парторга. «Что мне парторг, он самый умный что ли? Как-нибудь без его мудрости обойдусь. А то будет сидеть здесь, бухтеть». Маклаудов смотрит, сколько в бутылке осталось, и решает растянуть удовольствие. «Завтра допью. Может, так и быть, парторга позову». Он ставит виски в сейф и закрывает его. На этот раз дверца почему-то не скрипит.

Тиха ночь в советском колхозе, потому как самые громкие и интересные события приходятся на другие часы.

fandom Middle Ages 2015

1140 — сер. 13 в.

Знаете ли вы замок Данвеган на острове Скай? Слышали ли о чудесном знамени, что вот уже тысячу лет там хранится? Это знамя принесла в род Маклаудов фея из народца, населяющего холмы. Теперь в Добрый Народ мало кто верит, однако знамя по-прежнему висит в одном из залов Данвегана, уже прикрытое толстым стеклом. Старый шелк истерся и потемнел, но на нем еще видны следы золотых нитей. Люди называют эту вышивку «крапинки фей».

Говорят, когда закрываются двери за последним посетителем, тени скользят по замку Данвеган. Вот человек в красном камзоле, вот дамы в клетчатых тартанах, а за ними, совсем неслышные, едва различимые, идут призраки давних-предавних времен. Им неинтересны дела потомков, они почти истаяли в лунном свете. Они помнят, как мал был мир, какие страшные и великие дела вершились под солнцем. О, знамя Данвегана многое могло бы рассказать. Когда ветер с моря прекращает стучать в окна, когда луна серебрит сады замка, прислушайтесь. Это истории забытых дней, и всякий рассказывает их по-своему.