Мандос припомнил, как, услышав от орков: «Так это ты великий злодей, Король Арды?», Манве невозмутимо ответил: «Именно так. А потому марш на свое место в чертогах, пока я немного не разозлился», — и согласился с братом.

— Но до Средиземья Амбаруссар еще не дозрели, пусть годиков триста подумают над своим поведением. Все же дразнить Манве глупо, да еще по такому дурацкому поводу.

— Значит, пусть назгулов будет семь?

— Да, значит так. Все равно всю Девятку вместе никто в Арде не видел, как я понимаю. И вот еще. Есть у меня ощущение, что тяжелая и грязная работа, за которую никто лишний раз спасибо не скажет, постепенно сведет на нет пророчество Намо, ибо забор уплывет.

— Эй, какой забор?

— Забор между искаженными орками и неискаженными эльфами.

Отправка семерки назгулов плюс Властелина и троицы орков обратно в Арду прошла столь тихо и мирно, что Намо аж удивился. Келегорм, правда, немного повозмущался, почему у них мало способностей: даже сквозь стены не пройдешь. Намо ну очень хотелось на это сострить насчет веры, которая позволяет не замечать препятствий, однако Манве решил вопрос проще, предложив позвать в назгулы Феанора, раз его сыновья полагают, что сами могут не справиться. «Назгулы» сразу притихли, пробормотав что-то вроде: «Не надо звать папу, пускай отдыхает», — и все обошлось без сюрпризов. Возвращенцы были водружены на спины орлов Короля Арды и отправлены восвояси, пока Валинор — главным образом в лице Ниенны — утирал невольные слезы и махал платочками им вслед.

— И почему все эльдар, даже взрослые, так пугаются, стоит только упомянуть их родителей? — спросил Намо у Манве, когда все закончилось.

— А что бы почувствовал ты, если бы Эру вдруг взял и спустился к нам из Чертогов Безвременья посмотреть, как ты, Намо, работаешь. А в Мандосе ремонта уже две эпохи не было, разводы на стенах гобеленами прикрываешь. Позор!

— Ага, я понял, — Намо представил такую картину и сглотнул невольный комок в горле. — Кстати, насчет ремонта. С нолдор мы до сих пор в ссоре, а Ауле никак времени не найдет. Манве, поговори ты с ним, а?

— Ауле тебе не помощник, Йаванна его прополкой грядок так загрузила, что помощи будешь ждать до второго хора, если не дольше. Так что не майся дурью и помирись с мятежными нолдор.

— А как же Пророчество Севера?

Манве вздохнул и терпеливо, как будто бы объясняя для эльфинга очевидные вещи, продолжил:

— Кто тебе поручил их проклясть?

— Ты.

— А у кого до сих пор с ними проблемы?

Намо моргнул.

— Гм… ты прав, непоследовательно выходит. И как же мне быть?

— Просто свали все на меня и сделай жалобное лицо. Если не помнишь, как это делается, — побеседуй с Мелькором, у него это получается очень убедительно. Сколько себя помню, что бы братишка ни сделал, виноват всегда кто-то еще. Эру, Манве, расположение звезд, высота Древ, яркость Светильников. Мелькор даже целую Книгу для оправдания сочинил, она так и зовется, Черная Книга Арды. Ты, кстати, в ней весьма и весьма положительный вала. Неужели еще не читал?

— А что, ты не запретил ее в Валиноре?

— Шутишь? Я раздал ее всем, кому мог, и еще два дополнительных тиража заказал. Потому что я в этой книге такой жуткий злодей, что стоит теперь брови нахмурить, как все читавшие вздрагивают и начинают работать. Не репутация, а красота! Так что не думаю, что у эльдар хватит запала отказать мне в ремонте Чертогов.

— Этот феномен, — сказал Намо, — меня всегда удивлял.

— О, здесь все просто, — Манве похлопал Владыку Судеб по плечу. — Либо ты добрый и милый со всеми, либо ты — Король Арды. И глубоко внутри феа ты, как и весь Валинор, давно это понял, а Черная Книга Мелькорушки лишь добавляет вашему знанию яркости красок.

Тем временем прибывшая на место верная семерка выстроилась в шеренгу перед своим новым предводителем. Лениво поднявшись с дубового табурета, покрытого резными завитушками, предводитель сделал четвертому лебедю замечание по поводу пуговицы, расстегнувшейся во время полета. После чего выдал всем удобную рабочую одежду, велев спрятать эффектные тряпки до весеннего парада. Дальше со словами «я Фелагунд или где» Предводитель предложил строить их новую крепость, как Нарготронд. Для основных работ по превращению двух гранитных отрогов в крылья будущей крепости он рассчитывал использовать азоговских земляных червяков и горных троллей. Семерка сгрудилась вокруг плана, который Финрод набросал прутиком на земле, учинив локальное светопреставление среди пятидесяти двух родов муравьев, до той поры спокойно живших на двух квадратных метрах мордорской степи. Муравьи тут же прекратили воевать друг с другом и объединенными силами пошли на общего врага. Свежеиспеченный Темный Властелин бросил объяснять своим верным назгулам сакральный смысл девятибашенной центральной части крепости и скомандовал отступление, не забыв прихватить резной табурет.

— Не понимаю, — толкнул локтем Шестой Седьмого, — почему не эффектный каменный трон?

— Наверно, его пока негде возводить? — пожал плечами тот.

— Но почему резной? — не унимался Шестой.

— Когда наш Сия… тьфу, Темный Властелин беспокоится о судьбах своего народа, у него чешутся руки, — терпеливо объяснил Седьмой. — И вообще, раз тебя так беспокоит проблема мебели, отправляйся на север и добудь там еще дуба. Чует мое сердце, с такими муравейниками в этом Мордоре на земле не посидишь.

— Да я бы лучше пошел на Андуин да нарезал тальника, люблю плетеные кресла, — рассмеялся Шестой.

— Здесь тебе не Благословенный Аман, боюсь, рассиживаться не придется. Но вообще, ты прав. Придется спланировать тронный зал с какой-нибудь помпезной хренью у дальней стены. Как вариант, можно собрать на Моранноне все оружие, что еще окончательно не сгнило у бывших Черных Врат, и соорудить из него этакий орлиный хвост для спинки трона. Чтобы лишний раз на север за деревом не мотаться. Все равно Их Величество на этом троне слишком часто сидеть не будет.

— Ты бы еще бивни мумака над этим из стены выпустил, с надписью: «Гоблины, замуровали!» — ядовито ответил Шестой, но уже без огонька. Оба понимали, что эльфийские беседки, плетеные виноградом, и нежные березки меж водопадами здесь не прокатят.

С рассвета прошел всего час, но солнце уже начинало припекать. Фингон и Финголфин ехали верхом вдоль небольшой реки, нежившейся в утреннем тумане. Туман лениво колыхался над водой, совершенно не собираясь покидать прохладное ложе реки. Требовался энт с хворостиной, чтобы выгнать туман наверх, где он превращался в аккуратные облачка. Такие облачка, расположенные в шахматном порядке, украшали небо над владениями Древоброда с понедельника по пятницу. Это не слишком мудреное занятие развлекало хозяина леса, побуждая выбраться из приятной дремоты, готовой плавно перетечь в послеполуденный сон разума, с прекрасными эльфийками, купавшимися среди кувшинок и лилий в тихих заводях, который, в свою очередь, плавно перетекал в сладкую ночную дрему. Хозяин леса проснулся было на период войны с Саруманом, баррум, но потом делать снова стало нечего, а пастыри деревьев еще в молодости прожужжали ему все уши о пользе регулярной физической активности. Но активничать в период мира хотелось все реже. Тем более в такую жару. Однако сегодня Древоброд не стал развлекать себя выпасанием небесного стада — в лесу снова появились Пастыри Деревьев, у которых было дело к нему, Древоброду. «Дело на сто золотых», как поведали ему огненные письмена на стене любимой пещеры, где он дремал под водопадом, приняв на грудь полную чашу знаменитого напитка энтов.

Вообще говоря, Финголфину не обязательно было сопровождать сына в эту поездку. Да и сам Фингон отправился в путь в основном для того, чтобы сбежать из Барад-Дура на время подготовки праздника осеннего солнцестояния с обязательной декламацией поэм в формальном стиле. Предлогом стало то, что якобы он, Фингон, не в состоянии сочинять стихи, прохаживаясь среди камней, ему обязательно нужно бродить под пологом леса.