«Дедушка был там», — с гордостью сказал Карим. «Его пригласили присутствовать на параде во время выступления Ширака. Они оплатили ему дорогу, дали железнодорожный билет, гостиницу и все остальное. Он носил свой военный крест. Всегда держал его на стене».

«Герой войны. Это как раз то, что нам нужно», — проворчал Дюрок. «Пресса будет во всем этом разбираться».

«Медаль висела на стене?» — спросил Бруно. «Я ее не видел. Пойдем, покажешь мне, где».

Они вернулись в помещение, которое выглядело как скотобойня и начинало таковым пахнуть. Помпье убирали свое оборудование, и помещение продолжало освещаться, пока жандарм делал фотографии. Карим решительно отвел взгляд от трупа своего дедушки и указал на стену рядом с камином. В стене было два гвоздя, но ни на одном из них ничего не висело.

«Она пропала». Карим покачал головой. «Вот где он ее хранил. Он сказал, что бережет ее, чтобы подарить своему первому внуку. Медаль пропала. И фотография».

«Какая фотография?» Спросил Бруно.

«Его футбольная команда, за которую он играл в молодости, в Марселе».

«Когда это было?»

«Я не знаю. Думаю, лет тридцати-сорока. Тогда он был молодым человеком во Франции».

«Во время войны?»

«Я не знаю», — Карим пожал плечами. «Он никогда много не говорил о своей молодости, за исключением того, что много играл в футбол».

«Вы сказали, что ваш дедушка был охотником», — сказал Дюрок. «У него было ружье?»

«Насколько я когда-либо видел, нет. Он уже много лет не охотился. Он говорил, что слишком стар. Хотя он все еще много рыбачил. Он был хорошим рыбаком, и они с Мому часто гуляли по утрам перед школой».

«Если там есть оружие, нам лучше найти его. Подождите здесь», — приказал Дюрок и вышел из комнаты. Бруно снова достал свой телефон и позвонил Мирей в мэрию, попросив ее проверить, была ли выдана старику лицензия на охоту или рыбалку. Он сверил имя с Каримом. Al-Bakr, Hamid Mustafa al-Bakr.

«Ищите в графе «А» al» и «Б» Bakr», — сказал Бруно. «И если это не поможет найти его, попробуйте H для Хамида и M для Мустафы». Он знал, что подача документов не была сильной стороной Мирей. Вдова, чьим главным умением в жизни было создавать великолепные шедевры, мэр взял ее на работу клерком после того, как ее муж умер молодым от сердечного приступа.

Дюрок вышел из дома. «Теперь мы ждем детективов. Они, вероятно, не будут торопиться», — мрачно сказал он. Жандармерия не испытывала особой симпатии к детективам Национальной полиции. Жандармы были частью Министерства обороны, но Национальная полиция подчинялась Министерству внутренних дел, и между ними постоянно происходили споры о том, кто что делает. Бруно, подчинявшийся лично мэру, был рад не участвовать в этом.

«Я пойду и поговорю с соседями», — сказал Бруно. «Мы должны выяснить, слышали ли они что-нибудь или видели».

Ближайший дом находился спиной к главной дороге. Он вел к гигантской пещере, предметом большой гордости туристического бюро Сен-Дени. Его сталагмиты и сталактиты были искусно подсвечены, чтобы при некотором воображении гиды могли убедить туристов, что это была Дева Мария, а тот — Шарль де Голль. Бруно никогда не мог вспомнить, росли ли сталактиты вверх или вниз, и думал, что все они похожи на гигантские церковные органы, но ему нравилось это место для концертов, джазовых и классических, которые проводились там летом. И ему понравилась история о том, что, когда пещера была впервые обнаружена, бесстрашный исследователь, которого спустили внутрь на длинной веревке, обнаружил, что стоит на большой куче костей. Они принадлежали жертвам разбойников, которые подстерегали, чтобы ограбить паломников, следовавших этим маршрутом от святилищ Рокамадура и Кадуина до Компостелы в далекой Испании.

Дом принадлежал Яннику, обслуживающему пещеру, и его жене, которая работала в сувенирном магазине. Их весь день не было дома, а их дочери были в лицее в Сарлате, поэтому Бруно не ожидал многого, когда позвонил в дверь. Никто не пришел, поэтому он обошел дом сзади, надеясь, что Янник, возможно, работает в своем ухоженном саду. Помидоры, лук, фасоль и салат-латук стояли ровными рядами, защищенные от кроликов частоколом из проволочной сетки. Янника нигде не было видно. Бруно вернулся на главную дорогу и поехал к ближайшей соседке, сумасшедшей англичанке. Ее дом находился на невысоком холме и в долине вдали от коттеджа старого араба, но они пользовались частью той же подъездной дороги, так что она могла что-то видеть или слышать.

Он притормозил на вершине холма и остановился, чтобы полюбоваться ее собственностью. Когда-то это была старая ферма, она могла похвастаться небольшим фермерским домом, парой амбаров, конюшнями и голубятней, построенными из местного камня медового цвета и расположенными по трем сторонам внутреннего двора. На некотором расстоянии от дома стояли два крыла из хорошо подстриженных тополей, достаточных для защиты от ветра зимой, но слишком больших, чтобы отбрасывать тень на здания или территорию. Плющ взобрался на одну сторону голубиной башни, и великолепная гряда ярко-розовых ранних роз покрыла ту сторону, что у старой, обитой железом двери. Посреди двора стоял красивый старый ясень, а большие терракотовые горшки с геранью бросали разноцветные блики на гравий. Рядом с самым большим сараем находилась увитая виноградом терраса с длинным деревянным столом, на которой летом можно было прекрасно пообедать. Сбоку от нее располагались огород, теплица и ровная площадка для парковки. На другой стороне, за низким забором, увитым вьющимися розами, он увидел уголок плавательного бассейна.

С вершины длинного пологого подъема на лугу поместье выглядело очаровательно в лучах послеполуденного солнца, и Бруно наслаждался открывшимся видом. Он видел много прекрасных домов и несколько красивых маленьких замков во время своих многочисленных поездок по своей коммуне, но он редко видел место, которое выглядело бы таким мирным и гостеприимным. Это было облегчением после шока и ужаса от того, что он обнаружил в коттедже Хамида, как будто эти два места, разделенные всего лишь километром, не могли существовать в одной вселенной. Увидев это, он почувствовал себя спокойнее и пришел в себя, и это напомнило ему, что у него есть работа, которую нужно делать.

Он медленно проехал по гравийной дороге, обсаженной по обе стороны молодыми фруктовыми деревьями, которые когда-нибудь образуют красивую аллею, и остановился на стоянке. Старый синий «Ситроен» сумасшедшей англичанки был припаркован рядом с новым кабриолетом VW Golf с английскими номерами. Он натянул на голову кепку, заглушил двигатель и услышал знакомое хлопанье теннисного мяча. Он обошел дом с тыльной стороны, прошел мимо открытого сарая, где две лошади жевали сено, и увидел старый травяной теннисный корт, о существовании которого он никогда не подозревал.

Две женщины в коротких теннисных платьях играли с такой сосредоточенностью, что не заметили его прихода. Будучи увлеченным, но не очень одаренным игроком, Бруно с благодарностью наблюдал как за женщинами, так и за их игрой. Они оба были стройными и гибкими, их ноги и руки были изящными и уже загорелыми на фоне белых платьев. У сумасшедшей англичанки — как он слышал, ее звали Памела Нельсон — были каштановые волосы, собранные в конский хвост, а ее темноволосая соперница носила белую бейсболку. Они вели уверенную и впечатляющую базовую игру. Наблюдая за плавностью ее движений, Бруно понял, что сумасшедшая англичанка была гораздо моложе, чем он думал. Травяной корт был не очень быстрым, а поверхность достаточно ухабистой, чтобы сделать отскок непредсказуемым, но он был свежескошен, а белые линии недавно покрашены. Было бы очень приятно поиграть здесь, подумал Бруно, и сумасшедшая англичанка, очевидно, могла бы устроить ему хорошую игру.