«Это восхитительно. Ты научился готовить это у своей матери?»

«Нет, от друзей здесь, в Сен-Дени», — быстро ответил он. Он сделал паузу на мгновение. Как ему следует продолжить? «Я научился этому у моего предшественника на этом посту, старины Джо. Он многому научил меня о еде и приготовлении пищи, а также о том, как быть сельским полицейским. На самом деле, он, мэр и барон, вероятно, научили меня всему, что я знаю. У меня не было своей семьи, поэтому моя семья здесь, в Сен-Дени. Вот почему я люблю это место».

Рыба была в самый раз, почерневшая кожа отваливалась от мяса, а позвоночник легко отделялся. Она увидела тонкие ломтики чеснока, которые он положил в брюшко форели, и он протянул ей половинку лимона, чтобы выдавить на бело-розовую мякоть, и маленькую тарелочку с картофельным салатом, украшенным крошечными ломтиками бекона.

«Я не смогла бы приготовить такое угощение на полностью оборудованной кухне, а вы готовите его у черта на куличках», — сказала она.

«Я думаю, что в старые времена здесь, в замке, вероятно, устраивались очень пышные банкеты. Сосиски, похоже, вот-вот будут готовы, и у нас впереди еще час сумерек после захода солнца».

«Интересно, что ели пещерные люди», — задумчиво произнесла она, подцепляя пальцами кусочек колбасы. «Это вкусно, но я уже наедаюсь». Она поставила свою тарелку, и когда Джиджи подошла, чтобы понюхать ее, собака вопросительно посмотрела на Бруно. Он поставил тарелку перед своей собакой и погладил ее по голове, давая Джиджи разрешение поесть.

«От археологов мы знаем, что они ели», — сказал он. «Они ели оленей.

В те дни в Париже были ледники. Это был ледниковый период, и северных оленей было много. Археологи нашли несколько куч мусора, и это были почти все кости северного оленя и немного рыбы. Они не жили внутри пещер — они сохранили их для росписи. Очевидно, они жили в хижинах из кожи, вероятно, как американские индейцы в своих вигвамах».

Он бросил рыбьи кости в огонь и положил их тарелки и столовые приборы в пластиковый пакет. Это отправилось в его холодильную камеру после того, как он достал маленькую булочку с клубникой и положил ее рядом с сыром.

«Вот и все, последнее блюдо, но ни один пикник не обходится без клубники».

Затем он подбросил еще несколько веток в огонь, который разгорелся, когда они лежали на боку на коврике, между ними лежала клубника, а солнце вот-вот должно было коснуться горизонта.

«Какой чудесный закат», — сказала Изабель. «Я хочу посмотреть, как он заходит». Она отодвинула клубнику в сторону и повернулась, чтобы лечь рядом с ним, прижавшись спиной к его груди и прижавшись к нему ягодицами. Он мягко подул ей в шею. По другую сторону костра тихо спала Джиджи. Бруно обнял ее за талию, и она прижалась к нему еще теснее. Когда солнце наконец село, она взяла его руку и скользнула к себе под блузку, на грудь.

Бруно проснулся в своей постели, все еще сияющий после того, что произошло прошлой ночью. Он потянулся к очаровательно новому женскому телу, которое наполняло его сны, и на мгновение пустота кровати удивила его. Затем, все еще с закрытыми глазами, он широко улыбнулся при воспоминании о предыдущем вечере у камина, перед тем как они неохотно оделись и Бруно отвез Изабель обратно в ее скромный отель, останавливая машину каждые несколько сотен ярдов, чтобы снова поцеловаться, как будто они никогда не могли насытиться вкусом друг друга.

Он вскочил с постели и приступил к своим привычным упражнениям, его разум был свеж, бодр и полон энергии, когда он нырнул в душ, включил радио и оделся, чтобы выйти на улицу и насладиться новизной дня. Он покормил себя, свою собаку и цыплят, а затем задумался над списком имен, который набросал накануне вечером после телефонного разговора с преподавателем истории спорта в Монпелье.

Он перечитал их еще раз, хотя и заставил лектора произносить каждое слово по буквам, чтобы больше не было ошибок. Полный список уже должен быть на его факсимильном аппарате в мэрии, и ему придется проверить его еще раз, но, очевидно, где-то была какая-то ошибка. Как еще объяснить, почему в итоговом списке команды чемпионата Ораньена не было Хамида аль-Бакра, когда молодой человек занимал почетное место на официальной фотографии? Если, конечно, он не сменил имя?

У него зазвонил телефон, и он бросился к нему, интуиция влюбленного подсказала ему, что это Изабель.

«Я только что проснулась», — сказала она. «И это так несправедливо, что тебя здесь нет. Я уже скучаю по тебе».

«И я скучаю по тебе», — сказал он, и они обменялись восхитительными фразами влюбленных, довольствуясь просто тем, что слышат голос другого в электронной близости телефонного провода. На заднем плане ее комнаты зазвонил другой телефон. «Это будет Джей-Джей на моем мобильном для утреннего отчета. Думаю, мне придется съездить в Бержерак по делу о наркотиках».

«Сегодня вечером?» спросил он.

«До тех пор я твой».

Он окинул взглядом свой сад, внезапно отметив, что ночью, пока он спал, должно быть, шел дождь. По крайней мере, дождь прекратился, и он почувствовал, что снова улыбается. Но список все еще лежал у него на телефоне, не давая ему покоя, и он посмотрел на имя, которое было указано в качестве капитана команды:

Хосин Будиаф. Рядом со словом Hocine Бруно написал в скобках «Хусейн», которое, по словам лектора из Монпелье, является альтернативным написанием и выглядит более знакомым. Он не смог сделать фотографию команды, но пообещал прислать Бруно по факсу другую фотографию с участием Будиафа, которая, возможно, поможет разгадать загадку. Он посмотрел на часы. Мому еще не ушел бы в школу.

Он позвонил ему домой.

«Бруно, я хочу еще раз извиниться, извиниться и поблагодарить тебя», — почти сразу начал Мому.

«Забудь об этом, Мому, все в порядке. Послушай, у меня есть вопрос. Он возник из-за попыток разыскать пропавшую фотографию твоего отца. Вы когда-нибудь слышали имя Будиаф, Хусейн Будиаф? Мог ли он быть другом вашего отца?»

«Семья Будиаф были двоюродными братьями еще в Алжире», — ответил Мому. «Они были единственной семьей, с которой мой отец поддерживал связь, но не слишком тесную. Я думаю, что, когда я разбирал вещи в его коттедже, там могли быть какие-то письма, просто семейные новости — смерти, свадьбы и рождение детей. Наверное, я должен написать и рассказать им, но я никогда не выходил на связь. Мой отец чувствовал, что никогда не сможет вернуться в Алжир после войны.»

«Знали ли вы кого-нибудь из его друзей юности, друзей по футболу или товарищей по команде?

Вы помните какие-нибудь имена?»

«Не совсем, но попробуй меня».

Бруно зачитал список команды «Ораньенс». Большинство из них не получили ответа, но он поставил маленький крестик рядом с двумя именами, которые, по словам Мому, показались ему смутно знакомыми. Он повесил трубку и снова позвонил Изабель.

«Я знала, что это ты», — счастливо рассмеялась она. «Я только что из душа и думаю о тебе».