Бруно остановился. Одинокий полицейский мало что мог здесь сделать. Он начал проталкиваться обратно к сцене. Теперь его приоритетом было вывести школьников. Он оставил бы жандармов присматривать за высокопоставленными лицами. Внезапная атака нескольких дюжих мужчин, среди которых был Монсурис, чуть не сбила его с ног, и когда он пытался сохранить равновесие, кочан капусты ударил его по затылку и сбил кепку. Он быстро наклонился, чтобы схватить его, иначе школьники могли не знать, кто он такой. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, он обнаружил, что Ролло уже пытается увести детей под прикрытие крытого рынка. Несколько старших мальчиков отошли в сторону и присоединились к нападению на группы сторонников Национального фронта.
Усилившиеся крики «Отправьте их обратно! Отправьте их обратно!» боролись с громкими лозунгами «Нет расизму! Нет фашизму!», когда высокопоставленные лица закрыли руками головы, защищаясь от залпов помидоров, и побежали в мэрию мимо защитных перчаток бесполезных в остальном жандармов. Капитан Дюрок отправился в мэрию вместе с мэром, министром и двумя генералами, золотая тесьма на парадных мундирах которых выглядела еще хуже из-за шквала старых фруктов и яичной скорлупы.
Им удалось затащить школьников на рынок. Крича, чтобы его услышали сквозь шум протестующих, Бруно велел Ролло и Мому отвести самых маленьких детей в кафей и сказать старику Фоке, чтобы он убедился, что дверь заперта и ставни опущены; затем позвонить помпье и сказать им, чтобы они сейчас же пригнали свои машины на площадь, включили сирены и приготовили водяные шланги, чтобы выпустить несколько струй высокого давления, чтобы очистить территорию.
Бруно окинул взглядом окружающую его сцену. В беспорядочной рукопашной схватке перед отелем флаги и плакаты превращались в дубинки и копья. У ступенек, ведущих в старый город, разгорелась еще одна небольшая драка, и группа женщин из Сен-Дени, среди которых были Памела и Кристин, пытались подняться по ступенькам, когда несколько скинхедов схватили их. Толпа редела, и Бруно протолкался сквозь нее, схватив первого из головорезов за воротник, выбив у него из-под ног ноги и толкнув его в ноги двум своим дружкам. Это освободило ему достаточно места, чтобы добраться до подножия лестницы и встать между головорезами и женщинами.
«Убирайтесь, убирайтесь отсюда!» — кричал он женщинам, когда головорезы приблизились, пытаясь схватить его. Он почувствовал, что к нему возвращается старая выучка, его тело автоматически приняло боевую стойку, глаза осматривали место происшествия в поисках угроз и целей. Он опустил руки, пригнулся и ударил головой в живот ближайшего нападавшего, схватил за ногу другого и вывел его из равновесия, а затем ударил кулаком в горло следующего, который упал на колени, задыхаясь.
Это остановило первый порыв, и внезапно время потекло медленнее, и инстинкты, которые были вбиты в него, взяли верх. Им начала овладевать неистовая радость, боевой адреналин, уверенность в себе человека, подготовленного к битве.
Сейчас было самое подходящее время для атаки, когда они потеряли свой импульс. Упершись руками в ступеньки, он прыгнул на одного юношу, который размахивал деревянной палкой с прикрепленным к ней плакатом Национального фронта, как будто принял это за копье. Он ударил юношу ребром ладони в основание носа, затем сделал пируэт, чтобы сильно ударить локтем в солнечное сплетение другого. Он воспользовался поворотом, чтобы ударить еще одного ногой в колено, и снова оказался у подножия лестницы, а перед ним лежали трое мужчин.
Одна из женщин подошла к Бруно и намеренно пнула задыхающегося скинхеда в яички. Удивленный, он заметил, что это Памела, которая отвела ногу, чтобы сделать это снова. Он протянул руки, чтобы удержать ее и удержать головорезов подальше от остальных женщин, когда почувствовал глухой удар по лицу. Затем его сильно ударили по почкам и пнули в колено, а кто-то другой тянул его за лодыжку. Он знал, что первое правило драки — оставаться на ногах, но он был ошеломлен и почувствовал, что начинает падать. Он заставил себя повернуться, чтобы опереться рукой о каменную стену, но кто-то крепко держал его за ногу, и еще двое надвигались на него. Он замахнулся на первого и сильно наступил на мужчину, державшего его за ногу, сильно дернул его за волосы, и хватка на его лодыжке ослабла. Но их было слишком много…
И тут произошло нечто экстраординарное: появился вихрь. Это был стройный, легкий вихрь, но он знал боевые искусства и подпрыгнул в воздух, нанося смертельный удар ногой, нацеленный прямо в живот человеку перед Бруно. Вихрь упал, сделал пируэт и нанес второй высокий удар ногой в горло другому бандиту, а затем приземлился и нанес два сильных коротких удара в нос человеку, державшему Бруно за лодыжку. Внезапно обретя свободу движений, он повернулся туда, откуда был нанесен первый удар по голове, и увидел мужчину средних лет. Незнакомец отступает от вихря с поднятыми руками. Бруно схватил мужчину за руку и развернул, схватив сзади за куртку и потянув ее вверх, чтобы сковать его руки, затем подставил ему подножку и сильно ударил ботинком по затылку своего пленника. Внезапно на него, казалось, снизошло великое спокойствие, хотя мегафоны продолжали издавать свои воинственные боевые кличи. Женщины поднимались по ступенькам, и перед ним вихрь прекратил борьбу. В этот момент он с глубоким восхищением увидел, что это инспектор Изабель.
«Спасибо», — сказал он. Она улыбнулась, кивнула и бросилась прочь, к потасовке, которая все еще продолжалась перед отелем. Бруно освободил ногу своего пленника. Мужчина застонал, покачал головой и начал отползать. Бруно проигнорировал его.
Он чуть не последовал за Изабель, но остановил себя. Он поднялся по ступенькам, чтобы лучше видеть, и понял, что ему нужно делать дальше. Он побежал обратно к небольшому отряду жандармов, стоявшему в нерешительности у здания мэрии. Услышав звук бьющихся окон, он крикнул: «Следуйте за мной — и начинайте свистеть», хотя он не был до конца уверен, куда он их поведет.
Мегафон Национального фронта, казалось, находился рядом с развевающимися флагами, прямо перед отелем, и именно туда он направился. Четверо или пятеро мужчин лежали на булыжниках, и несколько десятков все еще слонялись вокруг, но регбисты знали, что делали. Они разделились на пары и сражались спина к спине. Карим взял тяжелое металлическое мусорное ведро, поднял его над головой и с силой швырнул в группу людей, охранявших флаги Национального фронта. Мегафон «Отправьте их обратно!», казалось, икнул от боли и перестал передавать. Затем Бруно привел жандармов в возникшую неразбериху и начал надевать наручники на тех, кто лежал на земле. Внезапно все, казалось, закончилось. Мужчины все еще бежали, но уже прочь.
Бруно крикнул самому коренастому из жандармов, порядочному человеку, которого он знал много лет. «Жан-Люк! На автостоянке у банка стоят три автобуса. Идите и обездвижьте их — вот на чем пришли эти ублюдки и вот как они попытаются выбраться. Возьмите с собой пару своих помощников и, если потребуется, наденьте наручники на водителей — или возьмите несколько машин, чтобы блокировать движение автобусов».
Затем прибыли пожарные машины, две из них заняли большую часть площади, и помпье выбрались наружу и начали помогать. Первым пострадавшим, которого они обнаружили, был Ахмед, их коллега-доброволец-пожарный. Он был без сознания, его лицо было в крови из-за разбитого носа, а один из передних зубов выбит. Затем рядом с Бруно с визгом затормозил красный командный грузовик поменьше, завывая сиреной, и Моризо, профессиональный пожарный, управлявший местной станцией, спросил Бруно, что его люди могут сделать.
