В волнении я прошла дальше, чем заходила обычно, за подъем с веревкой, вдоль главного нефа храма. Крэйг говорил мне, что в другом его конце имеется большая двустворчатая дверь, некогда служившая главным входом в храм. Однако, несмотря на интенсивное размахивание руками, Крэйг так и не смог описать реальные размеры этой двери. Она оказалась настолько гигантской, что в нее можно было проехать верхом на верблюде, и она словно подавляла все вокруг меня, – несмотря на то что, как я прекрасно знала, прошли многие века с тех пор, как она действительно служила делу. Что за мир находился некогда за этой дверью? Был ли он населен похожими на меня людьми или какой-то более сильной, более умелой расой? Я понятия не имела.

И снова я застыла на месте, в очередной раз пораженная инженерными талантами исчезнувшей цивилизации, и тут мне вдруг пришло в голову, что в этой двери есть нечто странное. Дело было не в том, что ее когда-то явно сломали, а потом починили, а в том, что она была заперта на гигантский засов.

Заперта изнутри.

Кто бы ни сделал это тысячи лет назад, он явно был вынужден оставаться в храме, чтобы защитить его тайны. Я гадала, не было ли это чем-то вроде группового самоубийства ради пользы союза сестер, носивших одинаковые браслеты? Или из храма просто имелся другой выход, о котором я ничего не знала?

Крэйг рассказывал мне о подземном лабиринте пещер и о том, что он не смог уговорить своих людей добраться до конца хотя бы одной из них. Даже крепкие буровики были напуганы этим местом, и мне оставалось лишь гадать, что именно они могли там увидеть.

А может быть, звуки доносились как раз оттуда? Из подвала храма?

Я снова напряженно прислушалась.

И тут я услышала шаги. Прямо за мной.

С визгом развернувшись, я подняла фонарь, готовая врезать им по голове неведомого злодея.

– Эй, это я! – рявкнул Ник, хватая меня за запястье. – Что вы тут делаете?

– Я что-то слышала… – начала было я дрожащим голосом.

– Пошли! – Ник схватил мой фонарь и быстрым шагом направился к подъемнику, волоча меня за собой. – Нам пора.

Мой страх тут же сменился раздражением.

– Мне нужно забрать куртку.

Я помчалась сквозь темноту на слабый свет большого фонаря, который я оставила во внутреннем святилище. Я слышала крики Ника, который требовал, чтобы я остановилась, все более нецензурными выражениями. Но в кармане куртки лежала бабулина тетрадка, а она мне была куда нужнее, чем доброе отношение Ника.

Когда я наконец ворвалась во внутреннее святилище, там все было точно так же, как я оставила. Вроде бы…

– Диана! – Ник уже был рядом со мной. – У нас нет времени…

– Как странно… – Я подобрала с пола куртку и проверила, на месте ли тетрадь, а мои глаза тем временем обшаривали комнату. – Здесь что-то произошло…

– Идемте! – Ник попытался отобрать у меня куртку. – Нам пора!

– Стойте! – Все мои нервы вдруг натянулись, как струны. – Смотрите! – Я показала на саркофаг. – Он открыт! Кто-то его открыл!

Ник даже не бросил взгляда в ту сторону. Он просто схватил меня за руку и потащил прочь.

Когда мы уже выбегали из внутреннего святилища, я услышала звук, от которого на несколько секунд у меня перехватило дыхание. Это был звук приглушенного взрыва. А затем мы услышали шум падающего кирпича.

Как только мы добежали до настила под спусковой шахтой, Ник мгновенно сунул мне в руки карабин, чтобы я закрепила на себе веревочную петлю, что я уже не раз проделывала во время ежедневных путешествий вверх-вниз.

– Быстро надевайте крепления! Я буду наверху, – он ткнул пальцем вверх для большей наглядности, – и вытащу вас. Все понятно?

Меня снова охватил панический страх.

– Но почему охранники…

– Нет там охранников. – Ник стянул с себя мешковатую рубаху и с некоторым опасением посмотрел вверх. – Я быстро.

Но только когда Ник тщательно вытер ладони о штаны, я поняла, что он собирается подняться вверх по веревке, оставив меня внизу.

– Погодите! – воскликнула я, окончательно обезумев от страха. – Что происходит? Почему там нет охранников?

Ник сжал мои плечи и легонько встряхнул:

– С вами все будет в порядке. Обещаю. Дышите глубже.

Его слова сопровождались отдаленным грохотом, и по глазам Ника я увидела, что его тоже встревожил этот звук. Не делая больше попыток как-то меня успокоить, Ник начал подниматься вверх по веревке. На ней не было узлов, которые могли бы облегчить его задачу, – он мог использовать лишь силу своих рук и ног.

Никогда прежде я не чувствовала себя настолько покинутой, как в тот момент, когда Ник наконец исчез в стальной трубе. Дрожащими пальцами закрепив на себе петли веревки, я просто всматривалась в окружавшую меня темноту, очень остро ощущая притаившуюся в ней опасность. И каждый раз, когда я делала глубокий вдох, как мне было велено, мне казалось, что где-то рядом я слышу шум осыпающихся камней, то ли здесь, в темноте, то ли по другую сторону стены. Понять было невозможно.

Ничуть не меньше пугал меня и нараставший шум, который заставлял пол вибрировать под моими ногами. Паника все сильнее охватывала меня, и я уже почти поверила, что это какое-то доисторическое чудовище, разбуженное нами, ползет по одной из пещер под колоссальным строением в мою сторону…

Но наконец я почувствовала, как дернулась веревка, привязанная к моим креплениям. Я поднялась в воздух на метр или около того и даже вскрикнула от облегчения. Ясно было, что Ник выбрался на поверхность и теперь изо всех сил старается вытащить меня.

Я уже болталась в воздухе на полпути к свету и свободе, но тут снова раздался взрыв, уже гораздо ближе. По моему телу заколотили мелкие камешки и песок, и я инстинктивно прикрыла лицо ладонями.

Когда я осмелилась снова открыть глаза, то увидела только пыль и темноту. Дыша сквозь смятую в комок куртку, я попыталась различить слабый свет фонаря, оставленного внизу, но он исчез. И теперь я видела лишь вселяющую надежду точку дневного света в дальнем конце трубы.

Отчаянно желая ускорить свое бегство из рушащегося храма, я схватилась за веревку и попыталась подтянуться по ней, но, конечно же, не смогла этого сделать. Я только того и добилась, что Ник уронил меня на пару метров ниже, и я услышала, как он злобно ругается на меня.

Но, несмотря ни на что, звук его голоса подействовал на меня успокаивающе, и я изо всех сил старалась теперь не вертеться во все стороны. Несколько мгновений спустя я уже стояла на твердой земле, а Ник расстегивал на мне крепления, и в его глазах светилась нескрываемая тревога.

– А мы… – начала было я, но, что бы я ни собиралась сказать, мои слова были заглушены грохотом очередного подземного взрыва.

– Скорей! – Ник вытащил меня из шатра на ослепительный солнечный свет; мы побежали к одинокой лошадке, привязанной к столбику изгороди. – Я сяду первым… – Он быстро отвязал от столба поводья и вскочил в седло. – Ставьте ногу сюда…

Ник помог мне забраться на спину лошади и сесть позади него, и, как только мои руки обхватили его талию, он ударил пятками по бокам скакуна.

Когда мы уже мчались прочь, еще несколько взрывов взметнули землю за нами. Было похоже на бомбежку с невидимого самолета. Лошадь в испуге остановилась и поднялась на дыбы, сбросив нас на склон островерхой дюны.

– Боже правый! – простонала я; в глазах сверкали искры, а рот был полон песка. – Эй, вы в порядке?

Но Ник уже вскочил на ноги и старался успокоить лошадь. А потом я увидела, как за его спиной шатер бедуинов вдруг смялся и исчез, втянутый в грохочущий водоворот песка.

– Смотрите! – закричала я. – Мы же сейчас…

Как только Ник понял, о чем я говорю, мы оба рванули вверх по склону дюны, забыв о жеребце. За нашими спинами грохот разрушения нарастал в ужасающем крещендо, и когда мы наконец добрались до гребня дюны и я осмелилась оглянуться, то только и увидела что чудовищный, пожирающий все кратер рушащегося вниз песка. Все исчезло: шатер, настил, разбросанное буровое оборудование; вся низина между дюнами превратилась в огромную пасть, жадно заглатывающую каждую кроху вокруг себя, стремясь заполнить пустоту утраченного тысячелетия.