И тут я очутилась в его объятиях: я цеплялась за его тепло каждой дрожащей клеточкой своего существа и так страстно желала уверить себя, что он цел и невредим, что мне и в голову не пришло его поцеловать, но губы Ника сами нашли мои и разогнали все мои страхи.

– Не беспокойся, – прошептал Ник немного погодя. – Я в полном порядке. И не исчезну снова, обещаю. Ну, во всяком случае, пока ты сама этого не захочешь.

Я еще не готова была смеяться.

– Я была так несчастна, – пробормотала я, прижимаясь лбом к изгибу его шеи. – Почему ты мне не позвонил?

Ник обхватил ладонями мою голову:

– Потому что мне необходимо было видеть твои глаза…

И как раз в этот момент двери Шелдонского театра внезапно распахнулись и наружу вывалилась толпа журналистов, у которых оставалось еще немало вопросов.

– Ох, нет! – пробормотала я. – Я не хочу к ним возвращаться.

Ник рассмеялся:

– А почему бы и нет? Ты сделаешь это. – Он развернул меня лицом к толпе. – Натяни свой лук, богиня Диана! Я рядом.

Ник снял номер в отеле «Кларидж» в Лондоне, но мы туда так и не добрались. Сбежав наконец от назойливых журналистов, мы пешком пошли по Нью-Колледж-лейн, а затем свернули на ближайшую аллею. Держа Ника за руку, я вела его по темноватому лабиринту потрепанных временем стен, пока мы не добрались до самого, пожалуй, потайного уголка в Оксфорде – отеля «Бат-Плейс». Ответив на несколько вежливых вопросов и получив ключ, мы ввалились в номер, сдирая друг с друга одежду с совершенно разнузданной поспешностью. И только увидев швы на бедре Ника, я вспомнила, что он совсем недавно сражался со смертью.

– Погоди! – выдохнула я. – Ты действительно в порядке? Может, нам лучше…

– Что? – Ник крепко прижал меня к себе, глядя мне прямо в глаза. – Что, подождать, пока не сядет солнце? Я готов наплевать на все правила, если ты на это согласна.

Я опрокинула его спиной на кровать и закрыла рот поцелуем.

– Для тебя есть только одно правило, – прошептала я, наслаждаясь ощущением его тела. – Оставаться в живых отныне и навеки.

Позже, когда мы лежали рядом в потном блаженстве, Ник, недоуменно хмурясь, посмотрел на меня и сказал:

– Погоди-ка… А разве у тебя нет квартиры здесь, в Оксфорде?

– Да, – вздохнула я. – Но там сейчас Ребекка. И еще родители приехали. Вообще-то… – Я посмотрела на наручные часы и застонала. – Вообще-то, предполагалось, что мы должны встретиться и выпить чая, через час.

– А я приглашен?

Я рассмеялась и прижалась к нему:

– Это на твой страх и риск. Помни, мой отец был директором школы. Он умеет задавать вопросы.

Ник поцеловал меня в лоб:

– Я готов встать по стойке смирно. Наверняка я воплощение наихудших страхов твоих родителей. В конце концов, если смешать гены толстолобого дельца из Дубая и байкерши-амазонки, кто знает, на кого будут похожи их внуки!

Не будучи уверенной в том, как понимать его слова, я осторожно прижала ладонь к его свежему шраму и сказала:

– Мой шакал принял на себя твою пулю. И родители тоже на это готовы.

Какое-то время Ник молчал. Потом сказал с необычной серьезностью:

– Может быть, сейчас вполне подходящий момент, чтобы попросить тебя выйти за меня замуж?

Я была так ошеломлена, так взволнована, что рассмеялась. Но Ник меня не поддержал, и я села на кровати, уставившись на него:

– Ты так хорош собой… Но ты ведь понимаешь, академические ученые не пара для миллиардеров.

– На этот счет не беспокойся. – Ник тоже сел и кривовато улыбнулся. – Мой отец уверен – и в этом я с ним согласен, – что наилучший способ уничтожить человека – это платить ему за то, чтобы он ничего не делал. Я должен работать и сам оплачивать свои счета, как и все вокруг. – Улыбка Ника стала шире. – Но меня это не особо беспокоит. Я планирую объединиться с неким прославленным на весь мир филологом. А если она не захочет меня в мужья, я могу остаться и трофейным дружком, добытым в боях. – Я молчала, вытаращив глаза, и Ник притянул меня к себе и продолжил уже более пылко: – Ну же, помоги мне разобраться с этим. Как, в какой форме я должен попросить тебя делить со мной дни и ночи до тех пор, пока мы живы… и при этом не огорчать бабулю? Я же знаю, она сидит там, в раю амазонок, смотрит на нас и грозит мне кулаком. – Он перегнулся через прикроватную тумбочку, чтобы достать свою куртку, и извлек из кармана квадратную коробочку. – Но я надеюсь, что сумею к ней подольститься с помощью вот этого.

– Ох, Ник… – Я ощутила неловкость. – Ты не должен мне ничего дарить. Пожалуйста!

– Я знаю, знаю. – Ник вскинул руки, как бы защищаясь. – Никаких колец, никаких бриллиантов, никаких патриархальных первых взносов за невесту. Но… – Он сунул коробочку мне в ладонь. – Ты ведь можешь хотя бы посмотреть?

– Ладно, но ты действительно не должен… – Я открыла коробочку.

Она была пуста.

Я в недоумении приподняла синюю шелковую подушечку, чтобы проверить, не спрятано ли что-то под ней. Но и там ничего не было.

Подняв голову, я увидела, что Ник искренне наслаждается моим замешательством.

– Это для шакала, – сказал он. – Маленькая собачья будка для нашего лучшего друга.

Слишком счастливая, чтобы что-то говорить, я просто наклонилась к Нику и поцеловала его.

– Полегче! – со смехом посоветовал он. – Такая дневная любовь наверняка в новинку для бабули. А я совсем не хочу получить еще раз кулаком в нос.

Я соскочила с кровати, чтобы взять мою очередную сумку и достать шакала, которого продолжала носить с собой. Ник наблюдал, как я возвращаюсь обратно и укладываю браслет в его новую синюю шелковую кроватку. Как только я опустила крышку коробки, Ник опрокинул меня на постель с демоническим смехом:

– Ага, теперь ты моя!

– Осторожнее! – Я подняла перед собой коробочку с насмешливым предупреждением. – Это тебе не дом инвалидов! Мой шакал, возможно, и был ослеплен пулей, но кусаться он по-прежнему умеет!

– Я как раз на это и надеюсь. – Ник снова прижал меня к себе. – Как бы ты хотела провести следующие полчаса? Я ведь еще не рассказывал тебе о том, как полумертвым был доставлен в госпиталь в Суомуссалми и как мои руки почти примерзли к кевларовому жилету моей матери… но это скорее история для ужина.

– А я тебе не рассказывала о тезке твоей матери, настоящей Мирине. – Я посмотрела на свою сумку, гадая, не пришла ли пора показать Нику кожаную папку со старательно записанными воспоминаниями маленькой группы сестер, которые – три тысячи лет назад – совершили путешествие из Алжира через Трою к свободе северных дремучих лесов. – Может быть, если повезет, я прочту это тебе после ужина.

– Понятия не имею, – ответил Ник. – А почему бы тебе пока не заманить меня под душ?

Я внимательно посмотрела на него:

– Вспомни-ка, что случилось в прошлый раз…

– Да-а-а… – Ник поцеловал меня. – Но оно того стоило.

На самом деле мы принялись за чтение истории в кожаной папке только две недели спустя, когда уже вернулись в Турцию, чтобы обсудить местоположение нового музея табличек Трои с ликующим доктором Озлемом и чрезвычайно довольным собой мистером Телемакосом. Я знала, что Ник относится к амазонкам так же серьезно, как и я, и что наша общая предыстория будет поддерживать нашу любовь в грядущие времена.

И хотя на нашем пути – да, именно так – наверняка достало бы и врагов, и коварных поворотов, все же шакал из своего царственного жилища заверял нас, что до тех пор, пока мы держимся друг друга – мы трое, – мы никогда не забредем слишком далеко от того счастья, которое, как оказалось, и было главным подарком моей бабули.

Существовали ли амазонки на самом деле? Конечно существовали! Были ли они именно такими, какими описывают их древняя литература и искусство? Скорее всего, нет. Как и многие другие мифические фигуры и события, амазонки – это мечта, страх, соблазнительное скопление идей и эмоций, возникших в женском мире раннего средневекового общества. Могли ли тогда женщины вооружаться, чтобы защитить свои дома и любимых? Почему нет. Могли ли они собрать целую армию, чтобы сразиться с доисторическими греками? Это вряд ли. Но с самой зари человечества сказители собирали слушателей, сочиняя истории о невероятных злодеях. А древние греки и амазонки были наилучшими темами. Живут ли по-прежнему рядом с нами эти примечательные женщины? Конечно, и живут в каждой из нас. Иногда мы просто не осознаем свою внутреннюю амазонку, пока жизнь не нанесет нам ошеломляющий удар… Но она там, она ждет, чтобы поддержать нас своей силой, в этом я уверена.