Остров Джерба, Тунис

Самолет на Ираклион был практически пустым. Конечно, желающих отправиться на Крит в начале ноября было не слишком много, так что представитель аэрокомпании был только рад поменять мой билет.

Я уже устроилась поудобнее, закинув ноги на пустое соседнее сиденье, когда какой-то мужчина в джинсах и замшевой куртке остановился в проходе и принялся запихивать свой рюкзак в багажное отделение прямо над моей головой.

Хорош собой, подумала я, снова опуская ноги на пол. Но только когда он уселся рядом, я поняла, что это был Ник! Только без бороды.

– Не беспокойтесь, – сказал он, видя мое недоумение, – она снова отрастет.

Мне хотелось ответить ему, проявив истинно британское чувство юмора, но по какой-то причине речевой центр в моем мозгу вышел из строя. Беспорядочная копна волос на голове Ника тоже исчезла, а то, что осталось, было угольно-черного цвета. Но онемела я именно из-за отсутствия бороды. Было нечто абсурдно непристойное в оголенном лице Ника; если бы он взял и разделся прямо у меня на глазах, я была бы потрясена ничуть не меньше.

– Ну, – начал Ник, беря ситуацию под свой контроль, – и что там интересного, на Крите?

Его самодовольство быстро вернуло меня к реальности. Этот человек не только следил за мной после того, как мы распрощались в аэропорту (а как еще он мог узнать о внезапном изменении моих планов?), но и держал себя так, словно это я провинилась, а не он.

– Да как вы смеете вот так меня преследовать?! – возмутилась я, быстро пряча бабушкину тетрадь в сумочку. – Наши с вами дела закончены!

– Вообще-то, – Ник постучал своим паспортом по моему браслету, – я вас не преследую. Я следую за ним. И до тех пор, пока эта маленькая вещица остается на вашей руке, наши с вами дела не закончены.

Это было такое оскорбительное заявление, такая нелепая ситуация… и если бы мы не находились в самолете, я бы просто встала и ушла.

– Считайте этот браслет, – продолжил Ник с раздражавшей меня улыбкой, – наручниками, которые надежно приковали вас ко мне!

Мы сидели молча, пока самолет набирал высоту, и я была только благодарна за возможность заново обдумать собственную стратегию. Очевидно, что Ник оказался рядом только из-за глупого убеждения, будто я украла этот злосчастный браслет. А если рассказать ему всю правду? Или, по крайней мере, основную ее часть, оставив в стороне бабушкину тетрадку?

– Видите ли, дело вот в чем, – начала я, надеясь, что Ник оценит мою честность, – на самом деле этот браслет не из саркофага. Хотите верьте, хотите нет, но он принадлежал моей бабушке…

Ник покачал головой:

– В вашей анкете говорилось, что ваш ай-кью – сто пятьдесят три. А значит, либо анкета врет, либо вы что-то скрываете. Почему?

Я чуть не подавилась от негодования.

– Простите?..

– Только тем и занимаюсь. – Ник принялся с поддельным интересом листать рекламный журнал. – Что вообще происходит?

Я бросила на него испепеляющий взгляд, но он, похоже, ничего не заметил.

– Может, когда вокруг меня прекратится эта странная суета, – сказала я, – и за мной перестанут шпионить… Может быть, тогда я проявлю больше интеллекта. Впрочем, не уверена, что вы сумеете его оценить. Мужчинам вашего типа редко это удается.

Ник похлопал ресницами:

– Давайте проверим. Скажите что-нибудь умное.

Задетая, я уже открыла было рот, чтобы так и поступить, но небольшой внутренний водоворот ярости вынудил меня отказаться от возражений. Я предпочла промолчать.

– Ну, после столь долгих размышлений, – снова заговорил Ник, – это должно быть что-то о-о-очень умное. Я все еще надеюсь услышать, что мы собираемся делать на Крите.

– Добро пожаловать в клуб вопросов без ответа, – огрызнулась я. – А что случилось с вашей бородой?

– Она мне больше не нужна.

– И почему же?

Ник изобразил на лице удивление:

– Я думал, вы уже давно все поняли.

– Но мы ведь уже выяснили, что я далеко не настолько умна.

– Ладно… – Ник повернулся ко мне; в его глазах не осталось никаких признаков бахвальства. – В таком случае позвольте вас просветить. Где бы и когда бы ни случались открытия и находки, по следу всегда идут разные прихлебатели. И конечно, главным из них является правительство, но в том, что касается древнего мира, существуют несколько отдельных экосистем торговцев, контрабандистов и мародеров. Они все одинаковы; они паразиты, которые кормятся историей человечества и уничтожают собственное культурное наследие. – Ненадолго замолчав, Ник нашел карту на задней обложке журнала, достал из кармана куртки карандаш и нарисовал крестик в восточной части Алжира. – Итак, для расхитителей гробниц, – продолжил он, протягивая мне журнал, – я представляю собой некий Икс, отмечающий нужную точку. Все, что им необходимо, – это просто следовать за мной. Они знают, что я приведу их прямиком к месту новых раскопок. Даже если они не доберутся до настоящего раскопа, они начнут рыться вокруг в надежде найти что-нибудь такое, что мы упустили. А если они не смогут ничего найти, то начнут подкупать наших рабочих, чтобы стащить обнаруженные на официальных раскопках артефакты до того, как их занесут в каталог. – Ник поскреб подбородок. – Я решил, что борода и примитивная одежда помогут скрыться от них. Жаль, что это не сработало.

Я уставилась на карту, взволнованная теми сложностями, которые только что описал Ник. Когда я впервые увидела Ника, ровно неделю назад, я приняла его за неуклюжего троглодита, для которого доставка к месту назначения оксфордского специалиста была просто очередной странной работой. Но со временем я начала осознавать свою ошибку, а теперь окончательно в ней убедилась. Хотя Ник мог выглядеть так, словно только что соскочил со страниц Откровения Иоанна Богослова, на самом деле он был весьма важной персоной.

– Думаете, это они? – услышала я сорвавшийся с собственных губ вопрос. – Я хочу сказать, вы предполагаете, что за взрывом стоят именно расхитители гробниц?

Ник посмотрел куда-то мимо меня:

– Обычно умные паразиты не убивают своего носителя. Взрыв мне до сих пор непонятен, я не вижу в нем смысла. Но мне кажется, что должно что-то еще случиться.

Мне хотелось рассмеяться, но это вряд ли довело бы до добра.

– Я искренне надеюсь, вы не предполагаете, что я как-то причастна ко всему этому?..

Ник несколько секунд смотрел мне прямо в глаза, потом пожал плечами и отвернулся.

– Мой босс потратил сотню тысяч долларов впустую. Вы получили десять тысяч и браслет. Не говоря уже о том, что вы оказались единственным ученым, которому удалось взглянуть на храм. Но – нет, я ничего не предполагаю, я просто должен убедиться, что вы благополучно добрались до дома.

Ребекка ждала меня в заливаемом дождем аэропорту Ираклиона. Ее рыжие кудряшки прилипли к веснушчатому лбу. Когда я увидела ее стоящей там, в резиновых сапогах и выгоревшем просторном платье, нетерпеливо машущей мне рукой из-за металлического барьера, то сразу поняла, что она готова взорваться от переполнявших ее сенсаций. Но вот она заметила Ника, сразу сообразила, что мы прилетели вместе, и ее возбуждение мгновенно перешло в безмолвное недоумение.

– Ребекка! – Я радостно обняла ее. – Ты вся промокла! Спасибо, что пришла встретить меня в такую мерзкую погоду. Это Ник Барран. – Я чуть отодвинулась, давая им возможность обменяться рукопожатием. – Он ни на шаг от меня не отстает.

– Такое случается, – возразил Ник, – когда некоторые воруют разные вещи.

При всей ее обычной беспечности Ребекка держалась весьма холодно, пока мы не забились на потрепанные сиденья ее маленького фургончика. Ник хотел было устроиться сзади, рядом с нашим багажом и то и дело перекатывавшимися с места на место обломками камней, ржавыми инструментами и старой упаковкой динамита. Но Ребекка, которая пока не понимала причины явного напряжения между нами и которую совсем не интересовало, кто такой этот Ник Барран, настояла на том, чтобы он втиснулся на переднее сиденье вместе с нами обеими.