Подойдя к стоявшему в углу старому сейфу, мистер Телемакос начал набирать код.

– В то время я никому об этом не рассказал, потому что тогда обязательно явились бы жирные чиновники с фургоном и утащили бы все это в Афины. Вам ведь теперь нужно именно туда отправиться, чтобы увидеть артефакты микенской культуры; абсолютно все находится в Национальном археологическом музее. Или, – мистер Телемакос скривился от отвращения, – в парижском Лувре.

Открыв сейф, мистер Телемакос какое-то время рылся в нем и наконец извлек небольшой прозрачный пластиковый пакет.

– Идите сюда, посмотрите! – предложил он, подзывая нас еще и жестом. – Оно не кусается. – (В пакете лежал браслет с головой шакала.) – Вот! – Мистер Телемакос протянул мне пакет, сияя от ощущения произведенной сенсации. – Думаю, вы поймете, что он такой же, как тот, что и на вашей руке.

Я ощутила укол острого любопытства, обнаружив его внезапный интерес к бабулиному браслету. Браслет ведь был у него на глазах целый день, но хотя мистер Телемакос угощал нас сказками об амазонках, он ни разу о нем не упомянул, он даже как будто и не замечал его…

– Я нашел это маленькое украшение амазонок на холме, рядом с развалинами дворца, – продолжил мистер Телемакос. – Глубоко, в каком-то кратере, похоже возникшем от удара молнии. Я предполагаю, что в том месте люди некогда делали подношения небесным богам.

– Я потрясена, – заговорила наконец Ребекка, отказываясь даже прикоснуться к пакету. – Это же уникальная находка. Разве ей не следует находиться… в каком-нибудь музее?

Лохматые брови мистера Телемакоса тревожно взлетели.

– Когда я закончу свою работу, то обнародую свою находку. Но пока я прячу все эти незаменимые сокровища от чиновников и прочих воров.

– Понял, – кивнул Ник.

Я прижала дрожащую ладонь ко лбу, соображая, можно ли заболеть лихорадкой от одного только потрясения.

– Я не понимаю, – начала я, – почему вы так уверены, что такие браслеты принадлежали именно амазонкам? Разве они не могли быть просто обычными украшениями, которые носили обычные люди?

Мистер Телемакос потряс пакетом перед моими глазами:

– Этот шакал необычен, и вы прекрасно это знаете. Но позвольте рассказать, что именно произошло. – Он потянулся к сейфу, чтобы убрать в него пакет. – Когда я нашел этот браслет, то предпринял кое-какое расследование. Я был очень осторожен, и все равно кое-кто меня нашел. Например, – он кивнул Нику, – ваш друг Крис Хаузер.

– И чего он хотел? – спросил Ник. – Мой друг Крис Хаузер.

Мистер Телемакос вдруг смутился:

– Ну, на самом-то деле именно он рассказал мне, что это браслет амазонок. И ему хотелось знать, видел ли я еще где-нибудь подобные. Но в то время я такого еще не видел.

– Однако позже вы их обнаружили? – настойчиво спросила я.

Мистер Телемакос аккуратно закрыл сейф:

– Да.

– И где?

– Вот это я как раз и хочу вам показать. – Он повернулся к лестнице. – Завтра. Есть кое-кто, с кем вам необходимо встретиться…

– Позвольте-ка уточнить, – заговорил Ник, бросая на сейф последний взгляд. – Почему вы решили, что Крис Хаузер заинтересовался этим браслетом? Чего он хотел на самом деле?

Мистер Телемакос замер, держа руку на выключателе лампочки.

– А чего хотят все мужчины? Быть похищенным амазонкой, конечно.

Ник не рассмеялся вслух, но видно было, что сдерживается он с трудом.

– Говорите за себя.

Но на этот раз мистер Телемакос даже не улыбнулся. А я, глядя на него, стоявшего в подвале в окружении свидетельств увлечения всей его жизни, предметов, которым не следовало появляться при дневном свете, вдруг подумала, что этот старый охотник на амазонок напоминает мне потрепанных временем шотландцев, которых я так часто видела по телевизору, – шотландцев, упорно утверждавших, что лох-несское чудовище существует, несмотря на все научные доказательства того, что этого просто не может быть.

– Я все-таки не поняла, – сказала я, – откуда Крис Хаузер узнал, что это браслет амазонки?

Мой вопрос не изменил вызывающего выражения лица мистера Телемакоса.

– Он не объяснил.

Я посмотрела на Ребекку – она тоже недоверчиво уставилась на нашего хозяина. Мог ли это действительно быть тот самый человек, которого она называла Оракулом, мог ли он положить в основу всей своей жизни случайные слова какого-то юного фантазера из Балтимора? Переводя взгляд на Ника, я ожидала и на его лице встретить откровенный скептицизм, под стать моему собственному. Но глаза Ника смотрели на мое запястье, и никаких признаков веселья не осталось на его лице. И я вдруг осознала, что на кон сейчас было поставлено куда больше, чем простое желание разгадать какую-то старую легенду.

– Вы еще молоды, – произнес наконец мистер Телемакос, расправляя плечи и окидывая взглядом всех нас по очереди. – У вас уйма времени для того, чтобы найти то, что вы ищете. Но для таких, как я, куда больше дней осталось позади, в мусорной корзине, чем в календаре на стенке. И поэтому я нетерпелив, – он кивком указал на мой браслет, – и поэтому я хочу еще и еще.

– Чего «еще»? – спросил Ник, придвигаясь к стене, чтобы рассмотреть многочисленные листки бумаги, висевшие на ней.

Мистер Телемакос нетерпеливо фыркнул:

– Я три десятилетия потратил, чтобы доказать не только то, что амазонки действительно существовали, – он широким жестом обвел и груды бумаг на столе, и листки на стенах, – но и то, что они существуют и теперь. И каждую неделю я нахожу все новые тому свидетельства.

– Свидетельства чего? – спросила Ребекка необычно тихим для нее голосом.

Мистер Телемакос подошел к одной из досок, вроде досок для объявлений, стоявших у стены, и сорвал с нее какую-то вырезку:

– Вот, смотрите. Некая девушка подверглась нападению насильника, освобожденного условно-досрочно. Две женщины – странные женщины, которых не знали ни сама девушка, ни ее родные, – нашли мерзавца, спокойно постучались к нему в дверь – и отрезали ему тестикулы! – Мистер Телемакос взволнованно посмотрел на нас. – И если это не почерк амазонок, можете запереть меня в палату психушки!

– Интересно… – протянул Ник, демонстрируя поразительную способность долготерпения перед лицом того, что для него наверняка выглядело как предельная глупость, если не откровенное безумие. – Должен сказать, сама идея мне нравится, и я надеюсь, что вы правы. Но позвольте спросить вот что… – Он сделал несколько шагов вдоль стены, рассматривая газетные вырезки. – В какой именно момент это стало для вас больше чем просто ощущением? Где доказательства? Где летающая тарелка, что скрыта в ангаре?

Мистер Телемакос мгновенно ощетинился:

– Я не о пришельцах говорю! Амазонки, друг мой, живут среди нас. Но они хитры и не хотят, чтобы их заметили. Кое-кто утверждает, что они даже никогда не пользуются телефоном или электронной почтой для того, чтобы связаться друг с другом… Что они используют средства массовой информации, причем так, что проследить их невозможно… Ну, может быть, объявления или что-то в этом роде. – Мистер Телемакос развел руками, как бы говоря, что, хотя он и убежден в собственной правоте, доказательств, увы, у него нет. – Подумайте вот о чем. Да, они нарушают закон; мы бы могли назвать их линчевателями. Представьте себе, какое количество людей хотело бы найти их и остановить. И не только преступники, но и правительства тоже. Помните, государство присвоило себе монополию на правосудие. И даже если оно плохо выполняет свою работу, если полицейские, которые получают свое жалованье благодаря налогам, которые платит мистер Телемакос, ничего не делают, а только сидят на своих жирных задницах и ждут, когда тот же мистер Телемакос немножко превысит скорость на шоссе, – даже в этом случае нам не позволяют сделать то, что должны делать они, и преследовать настоящих преступников. Именно поэтому амазонки и не хотят, чтобы их раскрыли. Именно поэтому вы никогда не узнаете их, встретив на улице. Кстати, на самом-то деле, – он вдруг ткнул пальцем в мою сторону, – откуда вам знать, что Диана не одна из них? Она ведь носит такой браслет, разве нет?