В действительности самое приемлемое объяснение таково: две встречи произошли не в одно и то же плавание и тогда имели отношение к двум совсем разным животным― «Тайюань» регулярно ходила между Иокогамой и Мельбурном и регулярно пересекала Целебесское море. Встреча, о которой сообщил в 1961 году мистер Расмуссен, не была им как-либо датирована. Следовательно, не исключено, что оба наблюдения были сделаны с борта одного и того же судна, но, вероятно, с разницей в дюжину лет.

Опять-таки летом 1907 года несколько англичан ― служащих фирмы «Хаккер» в Сераваке, на Яве, отправились на паровом баркасе охотиться за крокодилами в Кали-Маринге. И именно во время этой охоты неподалеку от восточного берега, в устье реки, они увидели, как поднялось нечто похожее на длинную шею лебедя, что они поначалу приняли ― вы уже догадались ― за изогнутый древесный ствол. Но с помощью бинокля разглядели, что у «нечто» имеется пасть, там, где кончалась «шея», которая открывалась и закрывалась и в которой виднелись зубы. В этот момент рулевой сообщил, что по правому борту, то есть с другой стороны судна, возвышается над водой полукруглая арка толщиной с человеческое бедро. Если это был хвост животного, чью голову наблюдали у борта, то все в целом оно должно было достигать десяти метров в длину. Когда же принялись стрелять в странное существо, то медленно погрузилось в воду.

Опрошенные местные рыбаки сказали, что это уже второе появление животного, но, поскольку оно не причиняло им никакого вреда, за ним не охотились. Они называли его словом «зеегангса», ― возможно, искаженное голландское «зеегансс», то есть «морской гусь».

Было ли это то же животное, то есть морской змей с длинной шеей, которого видел капитан парохода «Султан» Харборд в 1909 году? Он был вместе с первым помощником и старшиной, когда второй стюард поднялся на мостик, чтобы что-то ему сказать, и там они увидели и примерно полчаса наблюдали крупное змееобразное, которое двигалось к югу.

«Его длина, ― докладывает он, ― была, вероятно, около дюжины метров: он возвышался на пять метров двадцать сантиметров или пять с половиной метров над собственной спиной, находившейся на одной высоте с уровнем моря. Его размеры были весьма значительны. А туловище окрашено в светло-коричневый цвет».

Увы, сообщение об этой встрече с морским змеем цвета кофе с молоком, опубликованное в декабре 1924 года в «Уорлд уайд мэгэзин», в общем весьма многословное, совершенно умалчивает о месте действия.

Во всяком случае, именно нашего морского змея с гусиной или лебединой шеей заметил в 1910 году мистер Говард Сент-Джордж из Рэмсбери в Уилтшире с одним из своих сыновей. Они видели его в море у дикого берега залива Килкеррин в Коннемаре, на западе Ирландии. По словам их отчета, опубликованного в книге Дж. Корнуоллис-Уэста «Edwardians Go Fishing», и по дополнительным показаниям, отосланным Руперту Гуду, животное было захвачено отливом и благодаря этому предоставило взгляду наблюдателей свое волосатое и коричневое туловище «тех же примерно размеров, что и крупный грузовик» и, переваливаясь из стороны в сторону и как бы настороженно озирая окрестности, приподнимало голову на длинной шее на высоту метр восемьдесят.

Удеманс, конечно, был очарован вестью о появлении волосатого морского змея, столь соответствующего его научным построениям, но в его досье морских чудовищ ни за что не найти следов другого монстра, который в то же самое время показывался в тех же ирландских водах, на этот раз чуть к востоку, между Ирландией и островом Мэн. Если бы голландский натуралист знал о нем, то, конечно же, отказал бы ему в чести считаться мегофиасом. Но, как и в уже пересказанном случае с коммодором Ростроном, необходимо признать особую ценность этого свидетельства из-за персоны основного наблюдателя, который впоследствии стал британским вице-адмиралом Робертом Г. Анструтером. Тогда еще он был простым капитаном, командовал с 1907 по 1912 год кораблем «Цезарь» и именно в этом качестве однажды присутствовал в открытом море у Ирландии при исключительном, необычном спектакле:

«Во время первой из четырех малых вахт я находился на полуюте, когда вдруг что-то выскочило из воды прямо передо мной, на расстоянии примерно в половину длины судна, и поднялось в воздух на высоту штанги бам-брамселя фок-мачты, то есть на пятнадцать метров. Естественно, у меня был при себе бинокль, и я поспешно направил его на четвероногое, так как речь, безусловно, шла о животном с четырьмя лапами или, во всяком случае, с четырьмя ногами. Его наружность заставила меня подумать о чау-чау со снятой кожей, как те, которые можно видеть висящими на крюках в кантонских лавках мясников. По форме животное напоминало мне хамелеона, но более коренастого: голова, так же как и короткий хвост, имела вид хамелеоньей. Он опускал или, скорее, погружал в воду свою шею и распростертые лапы.

Я никогда еще не видел подобного существа за все время моей долгой морской карьеры и поэтому поспешил попросить штурмана, который находился у компаса, прийти ко мне на полуют, туда, откуда рептилия ― или что это было ― была видна.

Едва офицер приблизился ко мне, как животное прыгнуло еще раз: я снова смог хорошенько его рассмотреть, и теперь и штурман и капитан корвета Г.-Дж.-Л.-У.-К. Уиллкокс тоже его увидели. У животного кожа не была покрыта чешуей, а, скорее, влажно блестела, как у рептилии. Его ноги напоминали когтистые лапы, какие можно видеть у изображений китайских драконов. Мы долго ждали, но больше он не появлялся.

Я никогда не слышал и не читал ничего относящегося к подобным животным, до тех пор пока много позже не оказался в старом городке Ри, где присутствовал при смотре городских войск при флаге, на котором были изображены три головы льва и три носа корабля, окруженные тремя существами, называемыми „виверна“, которые очень сильно смахивали на моего старого знакомца из Ирландского моря».

Следует быть законченным маловером, чтобы отбросить из-за ошибок зоологического характера показания прославленного моряка. Его дело было корабли, а не звери. Но никто не может его упрекнуть в пренебрежении зоологией. Во всяком случае, его ошибки ничего не прибавляют к правдивости его слов: они просто подают неверную идею о том, что именно он видел. Попытаемся же их исправить. Вдруг это удастся?

Во-первых, у хамелеонов всегда исключительно длинный хвост: короткий хвост никак нельзя отнести к характерной черте «хамелеоньего вида». Впрочем, ни у одной рептилии (кроме черепах) не бывает действительно короткого хвоста, как у некоторых млекопитающих. Без сомнения, свидетель хотел подчеркнуть эту черту, так как питал предубеждение, что речь идет именно о рептилии.

С другой стороны, пресмыкающиеся четко характеризуются наличием чешуи, и нелепо, констатировав ее отсутствие, говорить, что животное имело кожу «скорее, влажно блестевшую, как у рептилии». Здесь также выдает себя тенденция объявить априори, что животное было именно ящером, невзирая на все его нерептильные черты.

Вообще в душе неспециалиста всегда существует неистребимая склонность причислять морских монстров, то есть неидентифицированных морских животных, к рептилиям. А на самом деле очень немногие пресмыкающиеся проживают в морях: кроме одного единственного вида крокодилов и одной игуаны, которые тоже, впрочем, являются прибрежными жителями Галапагосов, еще можно вспомнить всего несколько черепах и змей. Следовательно, когда кто-то видит перед собой неопознанное морское животное, это самая маловероятная гипотеза.

Впрочем, отметим, что первое животное, о котором подумал капитан Антсрутер, приблизившись к таинственному монстру, была ободранная собака. Итак, речь шла о млекопитающем? Во всяком случае, это наиболее вероятно.