Беспокоиться, по-видимому, нужно по поводу наших трех Arheocetes. Но на самом деле положение его отличается от того, в котором находятся современные китообразные. Еще не превратившись в почти жесткую торпеду, имея тонкую шею и достаточно гибкий позвоночник, они должны сохранить способность грести плавниками по крайней мере не менее легко, чем большие тюлени. С телом гораздо более вытянутым, чем у современных китообразных, они должны к тому же иметь меньше трудностей из-за большого веса, так как вес распределен более равномерно.
Для супервыдры, не потерявшей еще свои четыре лапы, не должно возникать никаких трудностей. Для китообразной сколопендры (она же многоплавниковый морской змей) достаточно жесткие боковые отростки, возможно увеличивая количество точек опоры, лишь облегчают ползание.
Обладание тонкой шеей, что является отличительной чертой по крайней мере пяти типов крупного морского змееобразного, не только дает возможность ползти в случае попадания на берег, ― оно позволяет также избежать его. Работы голландского специалиста У.-Х. Дудока ван Хила, опирающиеся на изучение 133 случаев массового выбрасывания китов на берег, установили в 1964 году, что киты теряют ориентацию из-за неспособности вести эхолокацию на мелководье. Возможно, их эхолоты расстраиваются потому, что сигнал возвращается слишком быстро, чтобы можно было оценить дистанцию до дна, или потому, что от дна у берега, имеющего малый наклон, отраженные от него звуковые волны приходят почти одновременно от участков, находящихся на различных расстояниях. Их гидролокаторы, очевидно, перестают функционировать и тогда, когда на мелководье животные вынуждены высовывать головы из воды. В любом случае, дезориентированные, обезумевшие, как внезапно ослепший человек, они могут броситься к берегу, а не в открытое море. Таким образом наконец объясняется массовое самоубийство некоторых видов китов.
С животным, имеющим тонкую шею, ничего подобного произойти не может. Даже если оно обычно пользуется гидролокацией для обнаружения добычи или врагов, чтобы избежать столкновения с препятствием и для ориентации относительно рельефа дна. В самом деле, если сонар выходит из строя и становится бесполезным на мелководье, ему достаточно поднять голову над водой, чтобы визуально определить свое положение относительно берега и скал.
В общем, если крупные змееподобные семи хорошо различимых типов не были еще до сих пор найдены выброшенными на берег, то просто потому, что по своей природе принадлежат к животным, которые почти не имеют шансов быть выброшенными на берег или, если случайно это все же произойдет, способны сами вернуться в воду.
Заключение
В заключение скажу, что легенда о великом морском змее родилась в результате многих случайных встреч с крупными морскими животными, имеющими в той или иной степени змееобразное тело. Некоторые, как, например рыба-ремень, китовая акула и корова Стеллера, были разоблачены за последние столетия. Однако большинство из них остались еще неизвестными науке. Они могут все же быть определены с некоторой точностью, пропорциональной числу и достоверности их описаний.
Среди этих неизвестных находятся три типа Archeocetes, или примитивных китообразных (или, возможно, два типа Archeocetes и один сиреневых), которые, занимая определенные области обитания, разделили между собой пространство океана по горизонтали (по широте). Супервыдра живет в Северном Ледовитом океане, многогорбый ― в умеренных широтах Северной Атлантики, и многоплавниковый ― в тропиках и субтропиках по всей Земле. С другой стороны, два представителя ластоногих, в разной степени адаптации к водной стихии, и множество видов угреобразных рыб ― все они космополиты и, обитая на различных глубинах, делят океаны по вертикали. Змей с длинной шеей живет на небольших глубинах; морской конь ― на средних, и угреобразные рыбы обитают на больших глубинах. Наконец, большой крокодилообразный морской ящер кажется, облюбовал для себя пояс теплых вод с еще не определенной глубиной. Во всяком случае, родственные типы занимают всегда экологические ниши хорошо разделяющиеся и не могут соперничать, разве только на границах своих зон, что прекрасно согласуется с законами природы.
К этим выводам, явившимся результатом напряженных семилетних исследований, я хотел бы добавить только один комментарий ― его мог бы сделать, очевидно, мой высокочтимый учитель Шерлок Холмс: «It was a piece of very simple reasoning, Watson». («Это же элементарно, Ватсон».)
