У каракатиц ростр практически исчез, зато средняя часть заполнила почти всю спину и почти сходится на животе: это так называемые кости каракатицы, которые часто находят на берегу моря.

У кальмаров, наоборот, и ростр и средняя часть полностью исчезли. От сложного панциря белемнитов осталась только спинная роговая пластина. Она превратилась в нечто вроде заостренного штыка, называемого шпагой или мечом (gladius). Эту анатомическую особенность имел в виду Фемистокл, заявляя эритрейцам: «Вы как кальмары, у вас есть мечи, но нет сердца. Вы умеете только убегать».

Обвинение кальмара в отсутствии сердца ― это, надо сказать, чистая клевета, причиной которой явилось, очевидно, незнание. Последнее суждение справедливо наполовину: оно намекает на способ передвижения моллюска. У кальмаров, как и у осьминогов, сопло направлено в ту же сторону, что и ноги. Поэтому плавают они задней частью тела вперед. Однако было бы преувеличением заявлять, что они «умеют только убегать». Кальмар может в случае необходимости направлять сопло назад и двигаться вперед. Но реактивный двигатель кальмар использует в качестве вспомогательного, когда в критические моменты надо быстро убежать. Обычно он плавает, используя хвостовые плавники и свои «руки», легко перемещаясь в любом направлении.

Вероятно, благодаря «мечу» и карману с чернилами кальмар и получил свое название. Гийом Рондоле, отец ихтиологии, писал еще в 1558 году, что этот моллюск получил свое французское название, Languedoc Calamar, за сходство с писарем. У него есть все для этой профессии: «чернила и заостренный конец, как у пера». Переписчики того времени носили с собой что-то вроде несессера с принадлежностями, по-латински calamarium (от calamus ― тростник, который римляне использовали для письма). «Calamar» затем сократился до «calmar», но два длинных щупальца не дают забыть о перьях, опущенных в чернильницу.

Атрофия раковины достигла своего апогея у осьминогов, где осталось только два небольших перышка, к которым прикрепляются мышцы.

Анатомическое строение, очень разное у осьминогов и их десятиногих кузенов, отражается очевидным образом на выборе образа жизни и места обитания. Осьминог, созданный преимущественно для ползания, ― головоногий, обитающий на дне. Кальмар, с более вытянутым телом и обладающий плавниками, способен плавать в толще моря и ведет пелагический образ жизни. Отсюда и разная техника охоты. Осьминог сторожит свою добычу и нападает на нее из засады. Кальмар догоняет свою жертву, преследуя ее на большой скорости. Если сравнивать с наземными хищниками, то осьминог ведет себя как леопард, лесной зверь, а кальмар ― как лев, хозяин саванн.

Скорость движения кальмара такова, что он может совершать впечатляющие полеты над водой и даже запрыгивать на палубы кораблей. Как ни странно, еще совсем недавно полеты кальмаров считались мифом. Хотя об этом писали уже Плиний, Оппиан и Элиан. В 1833 году этот факт был представлен миру как совершенно новый феномен, «не виданный до сих пор». По крайней мере именно это услышал британский путешественник полковник Сакс, когда предъявил членам Британского зоологического общества трех кальмаров, которые запрыгнули на палубу парохода, на котором он возвращался в Англию. И никто не догадался воскресить бесценные свидетельства предков.

В своих записках «Путешествие в Южную Америку», публиковавшихся с 1835 по 1843 год, Альсид д'Орбини также описывал подобные факты: «Ночью мы увидели, как на палубу корабля, на высоту 15―20 футов от поверхности воды, запрыгнул кальмар Ommastrephes bartrami, который, вероятно, искал спасения от какой-нибудь преследовавшей его рыбы». Эту способность к прыжкам наблюдал он и у некоторых других видов кальмаров, в частности у Sepioteuthis, или кальмара-каракатицы. У него плавники настолько ненормально развиты, что превращают его в настоящий планер. А Тур Хейердал рассказывал, что однажды его бальсовый плот буквально подвергся «бомбардировке» кальмарами.

Каракатицы, не так вытянутые в длину, как кальмары, и поэтому менее искусные пловцы, занимают промежуточное положение между осьминогами и кальмарами. Они не сидят домоседами по щелям, как первые, но и не выскакивают из воды, как вторые. Чаще всего они проводят время на песчаной или илистой подушке дна, где, полузарывшись в грунт, стерегут добычу, пользуясь своей замечательной способностью к мимикрии. Летом каракатицы приближаются к берегу и откладывают яйца, прикрепляя их гроздьями на траве и водорослях, за что эти кладки в народе прозвали «морским виноградом». Неизвестно, как живут каракатицы после лета. Они попадаются в сети и в 100 километрах от берега, но, скорее всего, они остаются на континентальном шельфе и не спускаются на большие глубины.

В общем случае невозможно спутать осьминогов или спрутов, каракатиц и кальмаров. Увы, дело осложняется, когда речь заходит о подвидах в одной из этих групп.

Даже критерий количества щупалец не является абсолютным. Существует представитель Decapodes, у которого вследствие вторичной потери щупалец, их осталось только восемь (Octopodoteuthis)! Но и не все Octopodes, как обыкновенные осьминоги, ведут придонный образ жизни. В 1838 году датский профессор Эскрихт открыл вид осьминога с двумя небольшими плавниками. Сначала его даже приняли за кальмара и назвали Cirroteuthis (кальмар реснитчатый). На самом деле это самый настоящий Octopode, осьминог-пловец! Он настолько отличается от обыкновенного спрута, что для него создали новый подкласс Cirroteutoides. Он недолго оставался в одиночестве. Но когда нашли и другие виды реснитчатых спрутов, оказалось, что некоторые из них ведут придонный образ жизни. Таким образом, Octopoides (осьминогов обыкновенных) и Cirroteuthis (осьминогов реснитчатых) нельзя отличить по образу жизни.

А в океанских безднах живет Ampiroteuthis infernalis (кальмар-вампир из ада), монстр, имя которого показывает, что он как будто вышел из ужасной сказки. Изучению этого «живого ископаемого» посвятила свою жизнь американская исследовательница Эвелин Пикфорд. По мисс Пикфорд, из-за наличия дополнительной пары атрофированных щупалец, сближающих их с десятиногими, этот осьминог ― или все же кальмар? ― занимает собой одним отдельный класс головоногих.

Наконец, не все каракатицы имеют плавник вдоль всего тела; у некоторых он выродился в два маленьких задних плавника, еще более редуцированных, чем у кальмара. А среди кальмаров есть вид Sepioteuthis (кальмар-каракатица), у которого плавники тянутся вдоль всего тела.

Это, конечно, исключения, но их надо иметь в виду, когда пытаешься определить животное по мимолетному взгляду или по отдельным фрагментам. Решающий критерий для определения места головоногого в классификации строение их раковины или того, что от нее осталось. Но в большинстве случаев оказывается достаточно представления об образе жизни или результатов внешнего осмотра.

И все-таки в популярной литературе, посвященной этим моллюскам ― а иногда, увы, и в научных работах, ― царит страшная путаница.

До Гюго слова «спрут» не было ни в одном словаре.

Писатель своим авторитетом ввел в широкое употребление название, которым наградили на своем диалекте рыбаки Нормандии осьминога. Для романа «Труженики моря» это вполне справедливо ― ведь его действие разворачивается на англо-нормандских островах. Но в неподготовленных умах это название вызывает сумятицу. Если спрутами называют осьминогов, то почему они не могут быть кальмарами? Ведь у кальмаров еще больше ног, следовательно, они еще ужаснее. Такой возникает вопрос. Так многие авторы стали путать осьминогов, спрутов и кальмаров. Роковое недоразумение!

Жюль Берн без тени сомнения обзывает «спрутами» гигантских кальмаров, напавших на «Наутилус». Книга «Двадцать тысяч лье под водой» стала настолько хрестоматийной в литературе для юношества, что накрепко засела в умах. Дошло до того, что кальмары были обозваны спрутами в французском издании книги «Фауна океанов» знаменитого зоолога Эрнеста Буланже, директора аквариума Лондонского зоологического общества. Лично я не сомневаюсь, что здесь имеет место ошибка переводчика.