Кое-кто, возможно, возразит мне, что история эта, появившаяся в номере «Бергене тигенде» от 14 октября под заголовком «Soe ormen», не имеет никакого отношения к феномену морского змея. Ведь это вполне мог быть обыкновенный кит. Следует признать, что случай этот тем не менее был не совсем обычным (возможно, кстати, в газетной публикации были опущены некоторые детали), ибо 7 октября по категорическому представлению музею Ставангера основной свидетель и один из его родственников были вызваны в Верховный суд Сульдаля для засвидетельствования аутентичности своего рассказа.

…Ничего, пожалуй, и не изменилось в Норвежском королевстве со времен старого Понтоппидана ― в этой стране к клятвам относятся всерьез.

Несколько дней спустя еще более необычное зрелище представилось глазам изумленных рыбаков из Броути-Ферри, очаровательного предместья Данди, что в устье Тея, Восточная Шотландия. Томас Гэлл и четыре человека команды, находившиеся на борту «Катрин», увидели метрах в тридцати от своего шлюпа что-то вроде извивающегося змеиного хвоста. Он был голубоватого цвета, к концу светлее, почти белый. Секунду спустя он исчез и метрах в тридцати появилась из воды тяжелая темно-коричневая голова чудовища. Не сказать, что оно было слишком огромным, около 12 метров, да и вообще вся эта история не вполне заслуживала титула фантастической и тем не менее принята была с редкостным недоверием. В шотландских водах уже не первый раз встречалось подобное чудовище, но на сей раз никто не поверил в морского змея, да еще возле самого Данди. Надо меньше пить ― таков был общий глас. Несколько времени спустя еще более колоритное существо было обнаружено офицерами и экипажем парохода «Ангола» в Гвинейском заливе. «Добро тому врать, кто за морем бывал». Их рассказу не поверил ни один человек. Минут десять, не меньше, они наблюдали плывущее примерно в миле от них чудовище, которое плескалось в нигерийских волнах между Бич-Беем и Лагосом. Оно передвигалось со скоростью 10 км/час и длиной было метр шестьдесят (прочие размеры нам остались неизвестны). В какое-то мгновение оно подняло голову над водой, и людям на борту показалось, что ужасные зеленые глаза разглядывают корабль. Потрясение невольных свидетелей было столь велико, что они подписались под рапортом всем экипажем. «Глазго уикли» заметила 29 октября по поводу рассказа моряков: «Увы, наивность наших корреспондентов стала объектом бесчисленных шуток».

Ни поручительство Всевышнего, ни обилие свидетелей и свидетельств ― ничто не поколебало угрюмой подозрительности читателя. Ему нужно было слишком много. Интервью в «Дейли грэфик» директора Британского музея Уильяма Флауэра стало своеобразным манифестом официальной науки. «В существовании морского змея нет ничего невозможного, ибо слишком ничтожны наши сведения о мире, чтобы мы могли отвергать что-нибудь a priori, ― говорит Флауэр, ― но проходит год за годом, а нашим знаниям по-прежнему недостает конкретности». ― Пусть мне принесут, ― патетически восклицает сэр Уильям, ― чешуйку или зуб, словом хоть что-то действительно принадлежащее ему, и тогда я буду готов рассуждать о том, что он собой представляет, а не о том, есть он или нет!

Но убедят ли закоренелых скептиков «вещественные доказательства»? Тоже вопрос.

Как раз в это время редакция лондонской «Таймс» получила письмо от доктора У. Расселла, врача из Швейцарии, ― речь шла как раз о пресловутых чешуйках морского змея:

«В 1851 году я гостил некоторое время в доме госпожи Эвандю М'Ивер, матери известного режиссера, здравствующего и поныне. Из ее уст я услышал подробный рассказ о недавнем появлении огромного морского змея в небольшой бухточке Грейс, неподалеку от ее виллы. Она подарила мне несколько чешуек ― размерами и формой они напоминали раковины морских гребешков, ― найденных на скалах, о которые чудовище терлось головой. Надо заметить, что госпожа М'Ивер рассказывала не понаслышке: она собственными глазами видела странное существо, лениво плывущее вдоль отмели, и косяк рыб, в ужасе выбрасывающихся на берег. Почтенная дама, чьи слова не вызывали ни малейших сомнений ни у кого из знавших ее, утверждала, что чудовище направлялось к скале, на которой удили рыбу обитатели подземного поместья; оправившись от изумления, они выстрелили и, по всей вероятности, ранили змея. Некоторое время, пока приближались собачьи лодки, он отдыхал на скалах ― была видна голова и трехметровая шея, затем скользнул в воду и исчез, оставив за собой внушительный бурун. Рыбаки обнаружили чешуйки, о которых идет речь, среди камней и подарили несколько госпоже.

Много лет спустя, беседуя с сэром Ричардом Оуэном в Ист-Шине, я коснулся этого происшествия. Он спросил, не могу ли я показать ему чешуйки. Каково же было мое отчаяние, когда, перерыв всю коллекцию своих диковин, я убедился, что вещественные доказательства исчезли! Это было тем ужаснее, что сэр Оуэн, ныне профессор, всегда слыл человеком недоверчивым. Что касается меня, то я никогда не сомневался в существовании морского змея. Коль скоро существуют змеи пяти-шести футов длиной, то почему не вообразить, что бывают экземпляры в десять раз длиннее? На это сэр Оуэн возразил мне: „Бог мой, если вы скажете, что видели человека семи или восьми футов ростом, я охотно вам поверю, но боюсь, не сумею вас понять, если вы станете рассказывать о двадцатипятифутовых людях“. Вероятно, его не убедили бы и чешуйки».

Тут нам следует оговориться. Прежде всего, ничто не доказывает, что чешуйки, найденные в скалах, были оставлены раненым животным. Просто так они вряд ли могли бы выскочить, для этого требуется все же некоторое усилие. Не исключено, правда, что они были выбиты пулями или что чудовище, пытаясь избавиться от боли, царапало боками камни… Но ведь это вполне могла быть и рыбья чешуя или, к примеру, гребешки, выброшенные приливом еще до появления монстра.

Кроме того, надо заметить, что к рассуждениям доктора Расселла, которыми он оправдывает существование 18-метровых чудовищ лишь потому, что встречаются змеи длиной шесть футов, никак невозможно относиться всерьез и реплика сэра Оуэна, без сомнения, разумна.

Тем не менее нельзя не восхититься честностью и искренностью шотландского врача, не побоявшегося поставить на карту свою репутацию, изложив столь щекотливое дело профессору Оуэну, человеку весьма влиятельному и не склонному верить в небылицы. В том же, что бесценные чешуйки были утеряны, нет, пожалуй, ничего удивительного ― они просто были слишком тщательно упрятаны доктором.

Ученые, подобные покойному сэру Оуэну, всегда сдерживали развитие науки. У них всегда есть наготове абсурдные аргументы, вроде этой странной аналогии с 25-метровым человеком. (Как будто есть нечто общее между человеком и рептилией!) Не следует, впрочем, впадать и в другую крайность: мистики благословили бы меня, если бы я заявил, что чешуйки испарились как раз тогда, когда чудовище было убито, и будто ними между и умирающим монстром имелась некая связь.

Полный отчет об этой истории можно найти в подшивке «Глазго ивнинг ньюс».

Великий Оуэн с пренебрежением относился ко всем сообщениям о морском змее по одной лишь причине: они всегда принадлежали ― используем здесь его выражение ― людям неквалифицированным. Но что значит «квалификация»? Неужели это должен быть зоолог? Да еще специализирующийся в области крупных морских животных? Мне кажется, куда лучше подошел бы для этой цели какой-нибудь моряк, наделенный практическим интересом к океанской фауне, нежели ученый, посвятивший жизнь мотылькам и ленточным червям. По моему мнению, доверия достоин всякий свидетель, которому доступна широкая научная информация, какой бы ни была область его собственной деятельности. Пусть только он будет искренен и лишен иллюзий. А уж зоологи смогут интерпретировать сами рассказанное им!