Первый подвергся нападению на глубине 12 метров, у Гибралтара, со стороны осьминога, устроившего себе гнездо в разорванном комбинезоне. Когда Брюс из любопытства поднял эту старую одежду, спрут, исполнив какую-то фантастическую пляску смерти, набросился на него. Водолаз освободился от него, только нанеся ему множество ударов ножом.

Что касается Берга, он был атакован без всякой провокации с его стороны осьминогом на глубине 36 метров, в проливе между островами Борнео и Цембо. Когда человек пустил в ход нож, спрут начал трясти его с такой силой, что он несколько раз сильно ударился головой о внутреннюю поверхность водолазного шлема. Уже в полубессознательном состоянии водолаз подал сигнал «SOS», четыре раза дернув за страховочный фал, что означало «Тяните со всей силой». Усилий трех человек не хватило, чтобы вырвать его из объятий спрута, крепко вцепившегося в скалу. И только выбрав покороче канат, с помощью волн, поднимавших корабль, им удалось его освободить!

Возможно, для некоторых ученых и не существует достаточных доказательств, что «осьминоги когда-нибудь неспровоцированно нападали на человека», но для профессиональных водолазов их собственного опыта и рассказов коллег вполне достаточно, чтобы принимать специальные меры предосторожности против этих «безобидных и застенчивых существ».

С целью самозащиты при работе в водах, где обитают осьминоги, водолазы берут с собой химический пистолет. Его выстрел выбрасывает струю кислоты, вдыхая которую спрут погибает.

Если легко поставить под сомнение утверждения ученых, которые в своих кабинетах не имеют возможности помериться силой со спрутами, то свидетельства любителей подводного плавания так легко не отбросить. Как же тогда соединить явные знаки симпатии последних к нашим моллюскам с более чем сдержанным отношением к ним водолазов?

Это расхождение в мнениях можно объяснить, по-моему, единством места «обитания» водолазов и осьминогов, что превращает их в естественных врагов-соперников.

Осьминог ведет придонный образ жизни, и водолазы работают обычно на дне. Аквалангист обычно плавает в толще воды, на дно опускается мимолетом и не предоставляет осьминогу возможностей схватить себя. Но профессиональные охотники за осьминогами не позволяют себе «заигрывать» с ними и когда встречают их в свободном плавании, загарпунивая моллюска с безопасного расстояния. Хотя в свободном плавании осьминог не чувствует себя в достаточной безопасности. Он не создан для длительного плавания с большой скоростью и быстро устает. Поэтому вдали от камней, за которые можно зацепиться, и скальных трещин, куда можно спрятаться, он думает только о бегстве. И если вам удалось догнать его, он будет лишь вяло реагировать на ваши прикосновения и «заигрывания». Ему совсем не нравится наше общество, просто он, бедняга, устал и обессилел!

Странное миролюбие осьминога в свободном плавании можно также объяснить тем, что на открытом пространстве он может правильно оценить размеры противника, чего не удается сделать, сидя в глубине скальной расщелины. Зачем ему атаковать добычу огромных размеров? Животные никогда не убивают ради собственного удовольствия, как человек, но только для пропитания. И осьминог не охотится за тем, чего не может добыть. В общем, агрессивность или безобидность животного ― понятия относительные, чаще всего зависящие от размеров и способностей к самозащите жертвы. Кто посмел бы обвинить в агрессивности крошечную землеройку? А между тем мало найдется на земле хищников беспощаднее и кровожаднее: она поглощает в день живой пищи в два раза больше собственного веса!

Вернемся к осьминогам. Если достаточно крупный экземпляр встретится с человеком в свободном плавании, будет ли он думать только о бегстве? Я сомневаюсь. Возможно, он нападет, особенно если почувствует угрозу для себя.

В фильме «Море вокруг нас» по книге Рейчел Карсон показана дуэль акулы с осьминогом. Сначала моллюск был очень осторожен и старался избежать конфликта, выпустив чернильное облако. Но, когда схватка все же началась, он дрался упорно и с ожесточением и в конце концов победил, буквально задушив акулу: он перекрыл ей щупальцами жаберные щели. Трудно предположить, что такого же размера и к тому же находящаяся в родной стихии акула для осьминога противник менее страшный, чем человек.

Сомневаюсь и в том, что, оказавшись нос к носу с осьминогом значительных размеров, аквалангист вдохновится идеей поиграть с ним. Известно множество случаев подобных встреч. Так, один любитель подводной охоты рассказывал, как чуть не умер от страха, внезапно увидев уставившуюся на него пару ужасных глаз размером с мячик для пинг-понга. Недолго думая он пустился наутек. Если даже в некоторых обстоятельствах осьминог кажется беззащитным, следует постоянно помнить, что самое нежное создание может стать опасным, если оно напугано и потеряло голову от страха. Не зря говорят, что нет страшнее зверя, чем обезумевший баран.

Если бы Виктор Гюго не нарисовал нам совершенно фантастический портрет своего спрута и не стал судить животное по моральным критериям человека, то ничто не помешало бы нам рассматривать битву Жильята с одним из этих головоногих как вполне вероятное событие.

Поэтому я бы советовал любителям подводного плавания быть очень осторожными и слепо не доверять некоторым утверждениям, о которых еще горячо спорят специалисты зоологи.

Головоногие, по-моему, действительно могут представлять опасность для человека, если они имеют размеры, превосходящие наши. Вероятно, только у таких особей может появиться интерес напасть на человека с гастрономической целью, как это делают с крабами и лангустами их более мелкие собратья.

Но существуют ли такие монстры? Не являются ли они плодом разыгравшегося воображения писателей прошлого или современных журналистов? Не растут ли их размеры только в рассказах морских романтиков или водолазов ― любителей приврать для красного словца?

До сих пор мы говорили об осьминогах, общая длина которых не превышает роста человека и весом максимум десяток килограммов. А есть ли более крупные? А нет ли среди других головоногих экземпляров еще больших размеров? Это мы увидим в следующих главах, и нас ожидает множество сюрпризов.

Но перед тем следует бросить короткий взгляд на другой роман, значительно повлиявший на представления широкой публики о головоногих. По эффекту бумеранга на него со стороны ученых появились не менее утрированные встречные реакции. Я имею в виду «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна.

До сих пор Жюль Верн считается каким-то научным пророком. В действительности он был лишь непревзойденным детско-юношеским писателем, что тоже уже совсем неплохо и вполне достаточно для славы. Что касается его отношения к научной фантастике, то ее отцом, скорее, следует считать Герберта Уэллса, настоящего ученого, поставившего этот литературный жанр на достойное место.

Если обратиться к научной литературе, существовавшей в то время, когда Жюль Верн писал свои «необычайные путешествия», то станет очевидным, что писатель ничего своего не выдумал, а его видение будущего лишь наивная экстраполяция уже известного, причем почти всегда не реализуемая на практике.

Так, знаменитый «Наутилус» капитана Немо на самом деле только слепок подводной лодки «Плонжер», построенной в 1863 году и совершившей множество успешных погружений. Этот аппарат работал на сжатом воздухе, но уже чуть раньше в университете в Монпелье был построен макет лодки с электродвигателем. Само название «Наутилус» не было оригинальным. Его носил еще подводный аппарат американца Фултона, построенный в 1800 году. Фултон был идеалистом-утопистом: он верил, что может положить конец войнам, превратив их в невыносимые, ужасные предприятия с помощью своего подводного корабля. Очевидно, именно он и послужил прототипом благородного капитана.