— Я… думал, ты спала ночью…

— Не могу спокойно спать, если ты не рядом. Но ты не ответил. Ты их забрал? И просмотрел?

— Да… и тоже да.

Она глубоко затянулась, сигарета в секунду истлела на полдюйма.

— Кто кроме тебя? Кто-то из следователей?

— Нет. Лорд Аштон, он…

Сигарета дотлела до мундштука, и Нелл вытряхнула ее в пепельницу.

— Мне тоже нужно увидеть.

— Нелл…

— Мне. Нужно, — проговорила она раздельно и резко. — Я не собираюсь смотреть на то, на что смотрел ты. Я хочу понять, что это был за ритуал. Если знать, что именно делалось и как, можно предположить, кто на такое способен. Мне интересно только это. Если не разберусь сама, спишу схемы, чтобы показать другим демонологам. И все.

— И все, — повторил он. — Поэтому ты куришь без перерыва, наверное, с тех пор как я ушел.

— Я не курю. — Она потянулась за новой сигаретой. — Я бросила, ты же знаешь. Это просто… Просто дай мне проекции. Сейчас.

Пепельницу Нелл взяла с собой в кабинет. И сигареты.

Оливера оставила в гостиной.

Больше, чем вчера, он не увидит. Меньше — увы, тоже.

Но главное, он не увидит того, что увидит она.

Хеймрик, делая запись, объединил воспоминания ее и Джордана Блейна, чтобы получить более полное представление о случившемся. Теперь Нелл повторно пропускала эти воспоминания через свою память, вытягивая все новые и новые подробности. Удивительно, как много всего можно откопать внутри себя даже через столько лет…

Лаборатория, стук в дверь, сосредоточенное, точно на экзамене, лицо Ирвина, заклинание, которым он парализовал ее до того, как она успела спросить, зачем он пришел, — на съемке этого не было. Но теперь предшествующие обряду события вспомнились с нереальной четкостью. И собственные мысли, такие глупые и наивные.

Нелл не боялась. Ни Ирвина Олдриджа, ни Джордана Блейна, ни Клауса Эрланда. Последнего — особенно. Вечный нытик, он мог полдня таскаться за ней, чтобы она объяснила ему последнюю лекцию, выпрашивал у Сью конспекты и радовался, если она соглашалась начертить ему заданные схемы, носил за Вилбертом книги и соглашался на дополнительные дежурства — во многом благодаря этому и доучился до последнего курса. Он вызывал только жалость — не страх… «Тебе должно быть больно, — сказал он, поставив ей ногу на грудь. — Очень больно, иначе ничего не получится»…

Но это — потом.

Сначала все казалось розыгрышем. Жестокой, но шуткой. Парни перебрали виски, который проносили тайком на территорию университета, и решили ее попугать. Приволокли в павильон для призывов. Начертили что-то несуразное на черном каменном полу. Зажгли свечи, словно и впрямь собирались вызвать демона… Так она думала. И демонов тоже не боялась, она же Вандер-Рут.

Демоны не имеют над человеком власти большей, чем он сам им дает, — в детстве она была уверена, что эта фраза принадлежит ее отцу. Повзрослев, узнала, что он сам позаимствовал ее у Йозефа — первого демонолога в их роду.

Демоны не имеют над человеком власти…

Она повторяла это, падая в холод бездны, до тех пор, пока не поняла, что это уже не помогает. А когда поняла, пожелала умереть прежде, чем тьма иной стороны высосет ее душу. Не потому, что боялась — к тому моменту она снова не знала, что такое страх, — просто назло тем четверым…

Четверым.

Нелл закурила новую сигарету и вгляделась в размытые контуры звезды призыва. Разбуженная память дорисовала недостающие линии рисунка на полу. Зажгла черные свечи. Высветила фигуры взывающих. Даже их лица, искаженные экстазом ритуала. Они тоже заглянули в бездну, глотнули пьянящей силы… Трое из них. Четвертый стоял в сторонке. Единственный, кто не приближался к жертве. Она не разглядела его тогда и не могла рассмотреть сейчас. Словно он знал, что так будет: запись воспоминаний, расследование. Сделал все, чтобы его не удалось опознать. Остался в памяти, как в живой, так и сохраненной в кристаллах, безликой тенью в темном плаще. И не поймешь, мужчина под ним скрывается или женщина. Аура темная, но высвечивается неясно. И странно, словно не человеческая…

Нелл вытерла со щек слезы. От перенапряжения. Конечно, от перенапряжения. Она так пристально вглядывалась в проекции… в свою личную бездну…

Но хватит. Пора заняться делом.

Еще одна сигарета. Чистый лист. Зажатый в пальцах карандаш.

Ни к чему отвлекаться на неразрешимые странности. Нужно срисовать схему призыва, убрать кристаллы и возвращаться к Оливеру. Пить чай и есть торт.

Торт был вкусный. Схема — странная.

Нелл никогда не видела подобного, хотя за годы учебы изучила немало вариантов призыва. Возможно, больше, чем многие практикующие демонологи. Ведь она — Вандер-Рут, она должна знать и уметь, даже если эти знания и умения ей не пригодятся. Участвовать в жертвоприношении она точно не планировала. Но пришлось…

— Не понимаю. — Она вертела схему так и этак, но, кроме отдельных элементов, не могла ничего разобрать. — Все какое-то… неправильное. Ведь никто не придумывает такое с нуля. Берутся стандартные схемы, корректируются с учетом поставленных целей, проверяются… Испытываются хотя бы раз, прежде чем опять добавить в них что-то новое… Кто этим занимался и когда? Сколько жертв понадобилось, чтобы убедиться в действенности обряда?

— Возможно, он позаимствован из каких-то забытых источников, — предположил Оливер.

— Как в том деле, о котором ты рассказывал? Возможно. Но где Олдридж и остальные нашли эти источники? Не в университетской библиотеке, я там каждую книгу, где хоть что-то было о демонах, прочла, включая сборники сказок.

— Четвертый?

— Наверняка, — кивнула Нелл и отдернула потянувшуюся к коробке с сигаретами руку. — Ты обратил внимание, какой он странный? Как будто и не живой человек, а… даже не знаю…

Оливер промолчал. Наверное, вчера он не присматривался к участникам ритуала и действительно видел в проекциях совсем не то, что Нелл. Подумав об этом, она все-таки закурила.

— У лорда Арчибальда наверняка есть опытные демонологи, которые сумеют разобраться. И тайные знания — это по их части. Все-таки я так и не получила диплом. И опыт у меня своеобразный…

— Я поговорю с ним, — пообещал Оливер.

— Придется отдать кристаллы. Если передать только схемы, они решат, что я что-то не так списала. Это выглядит полной несуразицей.

— Можно? Я ничего не смыслю в демонологии, но… — С ее молчаливого согласия Оливер придвинул к себе разложенные на столе листы. — И правда несуразица, — проговорил задумчиво и ткнул пальцем в центр схемы. — Для чего в призыве этот элемент?

— Не знаю. Именно этого не знаю.

— Демонологи используют комбинированные формулы? Задействуют другие виды темных чар?

— Непосредственно в призыве? — оживилась Нелл, по голосу мужа поняв, что вопрос не праздный. — Никогда о таком не слышала. Нежелательно отступать от проверенных схем, а чтобы вплести в ритуал что-то новое, потребовались бы годы теоретических изысканий и практические испытания, я говорила… А что?

— Не уверен, — сказал Оливер, не отрывая взгляда от схем, — но если это не из арсенала демонологов, предположил бы, что в схему включены элементы темных материй. Не сами проклятия, а параметры привязки. Вот это, мне кажется, имя.

Нелл присмотрелась. Темные материи она начала изучать лишь в академии, в университете, как и многие, для кого предмет не являлся базовым, зазубрила основы, сдала зачеты и задвинула ненужные знания в дальние уголки памяти. Но показанный Оливером элемент и впрямь чем-то напоминал виденные в учебниках схемы.

— Имя? — переспросила она с сомнением. — То есть жертвой в ритуале должна была стать Хелена Вандер-Рут, и никто иной не подошел бы? Я же говорила, каждое изменение должно пройти хотя бы одно испытание. Сколько, по-твоему, Хелен Вандер-Рут успели принести в жертву до меня?

— Необязательно Хелен. Когда ты уехала, я… Мне попалось несколько книг по демонологии, и там была история твоей семьи. Тогда я не придал этому значения, списал на опасность практической демонологии как таковой, но… Ты же знаешь, что почти никто из твоих предков не дожил до старости?