Ничего не меняется.

— Доверенность будет не одна, а две. На двух разных людей, — не обращаю внимания на выпады.

В динамике раздаётся истерический смех не совсем трезвого человека:

— Не удивлюсь, если тоже на бабу.

— Ты удивительно проницателен.

— Поумнее тебя буду, не вчера родился. Мне кажется, тебя одна поманила и обработала, а как увидела, что мозгов у тебя нет, подружку позвала. А ты, придурок, расплылся перед девками. Думаешь, тебе что-то перепадёт?

— А говорил, тебе не интересно… Когда подпишешь? Мамина подпись тоже нужна, предупреди.

— О, как заговорил, покоритель Пекина! — голос сочится ядом. — Как помощь понадобилась, так сразу к родителям побежал? Давай так: я подписываю оба документа, а ты катишься на все четыре стороны. Разуют, ничего не останется — даже не думай возвращаться в деревню и позорить меня! Я тебе в своём доме жить не позволю!

— Не переживай, на коморку два на два больше не претендую. Оставь себе, в завещании можешь не упоминать.

— Весь в мать пошёл, мечтатель, — отец судя по звукам прикладывается к бутылке. — Посмотрим на тебя, когда тёлки тебя разуют. По-другому запоёшь, главный кормилец семьи. Кстати, матери больше не звони — она весь день про тебя только и говорит. Переживает, волнуется, было бы за кого. Ты сам себе жизнь разрушаешь, неблагодарный. От одного твоего имени воротит! — коммуникация всё больше скатывается в бессвязное пьяное бормотание. Хоть бы до нотариуса добрался. — Но, как говорят — в семье не без урода… впрочем, я всегда знал, что ты со странностями, хотя надежды, что из тебя вырастет нормальный мужик, до недавних пор оставались.

— Зависимость от алкоголя, табака, лудомания, лень, наплевательское отношение к жене с детьми, избегание ответственности. Мне так, просто интересно. Ты же опытнее меня, расскажи. — На каком-то этапе не удерживаюсь.

— Я работаю, на моих плечах забота о семье! — родитель срывается на крик. — Имею полное право расслабиться и не тебе меня судить! Всё, что у нас есть — только моя заслуга! Спроси любую бабу в деревне, да она была бы счастлива с таким жить!

Перед глазами мгновенно встаёт недавняя картина. Мать, сжавшаяся в углу кухни, прикрывает рукой покрасневшую щеку. Отец, пошатываясь, наступает на неё с занесенной для нового удара рукой. Я тогда впервые встал между ними. Потом мать плакала, признаваясь, что давно мечтает уйти, но некуда — дом записан на мужа, а одной с двумя детьми не выжить. К тому же в маленькой деревне все друг друга знают, озлобленный бывший муж жизни бы не дал.

Делаю глубокий вдох, напоминая себе, что сейчас не время для выяснение отношений. Пусть лучше спокойно подпишет доверенность — это сейчас важнее, а мать с сестрой к себе ещё заберу.

— Твоя правда…

Закончив разговор, поднимаюсь со скамейки. В кармане вибрирует телефон — пришло сообщение.

Открываю и с удивлением читаю, что загранпаспорт готов. В первую секунду не верится — перечитываю ещё раз, однако всё верно.

Какая-то ошибка? Я ведь только что сдал документы. Или Ли Миньюэ подключила все свои связи?

Вряд ли, невозможно изготовить паспорт за считанные минуты. Разворачиваюсь на полпути к метро — нужно вернуться и выяснить точно, а не угадывать.

Возвращаюсь к нужному зданию. На входе всё тот же поток людей — кто-то заходит, кто-то выходит, у металлодетектора небольшая очередь.

— Как часто людям приходят ошибочные сообщения? Например, что документ готов, хотя прошло слишком мало времени? — спрашиваю охранника, проходя сквозь рамку.

— Не припомню такого. У нас неточностей не бывает — подтверждение высылается лично сотрудником. — Грубо говоря, когда документы уже лежат на столе, готовы к выдаче — ошибка исключена электронной формой. Машина просто не отправит вам смс, если статус документа другой.

— Спасибо большое, — направляюсь к терминалу электронной очереди.

Стоит талону оказаться у меня, как из динамиков раздаётся механический голос, приглашающий на выдачу.

Вот бы такую скорость при подаче.

Переступив порог указанного кабинета, замираю: за казённым столом сидит фемина лет двадцати семи с такой внешностью, что её было бы логичнее увидеть на кастингах в нашем агентстве, чем здесь. Если бы не форменная тёмно-синяя рубашка со знаками отличия миграционной службы, её нынешний род занятий и заподозрить было бы нельзя.

Причём старший лейтенант, судя по погонам.

— Сюда. — Она сухо указывает на стул напротив, не поднимая глаз.

Н-да уж, теплотой и не пахнет.

Офицер миграционной службы берёт мою айди, смотрит на меня, потом в документ, будто сверяя сходство.

А ведь она за собой следит не на сумму зарплаты, больше — кожа, волосы идеальный маникюр, ещё кое-какие детали. Тому, кто крутится в мире моды, достаточно красноречивые.

Резким движением она поднимается и подходит к офисному шкафу, я же смотрю ей вслед, зачем-то изучая каждую мелочь. Например, на старшем лейтенанте не обычная полицейская обувь от формы (за пару десятков юаней), а брендовые туфли на платформе — судя по всему, разрешённого правилами чёрного цвета, но к казённой выдачи никакого отношения не имеющие. Ещё и с золотыми пряжками, которые кто-то менее знающий легко примет за фурнитуру.

Фемина ловко выуживает из стопки документов новый загранпаспорт в бордовой обложке. Быстро пролистав зачем-то все страницы, удовлетворённо кивает.

Значит, никакой ошибки.

Она снова усаживается в кресло, протягивает мне красный прямоугольник.

— Заранее извиняюсь за вопрос, если он глупый, но каким образом получилось изготовить новый документ за пятнадцать минут? — интересуюсь.

Мой неподдельный интерес явно попадает в точку.

— У нас всегда есть готовые бланки про запас, — после паузы поясняет она. — Я не печатаю паспорт с нуля, а лишь впечатываю ваши данные, накладываю степени защиты и ламинирую. Вся работа занимает минут семь.

Фемина откидывается на спинку кресла, закидывая ногу на ногу. Узкая юбка слегка задирается, но под пристальным взглядом не время опускать глаза на её бёдра.

— Теоретически, по регламенту полагается соблюдать порядок очереди и прочие формальности, — продолжает красотка. — Но в вашем случае начальство велело поторопиться…

— Спасибо за участие.

— … Хорошо, что у каждого компетентного офицера всегда есть свой резерв для подобных случаев.

Уважительно киваю, прокручивая в голове услышанное. Значит, прокурор действовал не напрямую, а через знакомых? Занятно. Буду дальше изучать, как работают горизонтальные связи в государственных структурах.

Замечаю на запястье старшего лейтенанта сразу два золотых браслета, а ещё цепочку с кулоном. Явное нарушение формы, но кроме неё в кабинете всё равно никого нет.

А ещё, когда она подошла к шкафу, я заметил браслет на её ноге — между прочим, платиновый.

Те, кто не понимает в теме, легко спутают платину с обычной нержавейкой. Так что украшения она носит явно не для привлечения внимания обывателя. И раз не на руке, а ноге, то не боится его потерять, а это проще, чем кажется — замок соскочил и всё, потеряны тридцать грамм банковского металла, что в долларах около трёх тысяч.

Значит, у выручающией меня сотрудницы деньги есть. Соответственно, логично предположить, есть и далеко не бедные клиенты.

В принципе, логично: мало ли кому может понадобиться срочно оформить паспорт, любой ценой, а может у неё ещё и через границу есть какие-то связи… Центральный район столицы. Бедных тут нет по определению.

По живому блеску глаз собеседницы понимаю, что какое-то время ещё можно пообщаться. Грех упускать такую возможность. Мысленно выписываю себе следующую индульгенцию: способный по щелчку пальцев оформить ТАКИЕ документы за семь минут определённо стоит того, чтобы свести дружбу. Пора и мне обрастать связями.

Через мгновение решаю не обманывать себя и честно признаюсь самому себе: я сейчас пытаюсь оправдать абсолютно нематериальную, совсем из других сфер, мою к ней тягу. Никак не прагматичного характера.