Лицо гости вдруг озаряется:

— Знаешь, а я сейчас прямо успокоилась! — она хлопает себя по бедру. — Наш разрыв — это повод не для огорчений, а для радости. Потому что этот дурак рано или поздно утонет сам, я сейчас про бизнес. И ещё потащит за собой всех остальных на дно!

— Почему?

— Ветеринары — не дураки, да и вся система состоит из очень неглупых людей. Они не кинутся сломя голову к нему в объятия, это точно.

— … и характер у него такой, что сам себе проблемы создаёт. Кстати, в итоге получается, у тебя есть документы, но нет объёма мяса?

— Не совсем. Документы действительно у меня. Но даже думать не хочу о том, чтобы иметь какие-то общие дела с Нгуеном. Особенно касательно этих объёмов, которые сейчас стоят на границе, — с нескрываемой брезгливостью и презрением выдыхает вьетнамка. — В сумме получается, что его бизнес попросту сыпется, потому что туши идут из Казахстана, а с поставщиками надо рассчитываться. Иначе подставишь кучу людей — отсрочка платежа не резиновая.

— А сама не думала всё на себя замкнуть? — интересуюсь максимально нейтральным тоном. — Столько времени терпела, а сейчас чего?

— Возможно, я бы и смогла что-то сделать. Документы ведь на руках. Вот только вся цепочка, состоящая из посредников и клиентов в Китае, уже разваливается.

— Уже? Прошло всего ничего.

— Представь: приходит покупатель в мясную лавку, а там изо дня в день пустые прилавки. Ну спросит он раз, два, от силы три — мол, где обещанный товар? А на четвертый плюнет и пойдет на биржу аргентинскую говядину брать. Замороженную, не самую лучшую, но хоть что-то. Потом, глядишь, как-нибудь перекрутится… Так что да, грустно осознавать: бизнес, почти что ребенок, загибается на глазах. Печень отказывает, почки барахлят…

Некоторое время молчим, погрузившись каждый в свои мысли. А ведь и правда жалко, если всё пропадёт.

— Давай тогда провернем одну комбинацию, — предлагаю, решительно вставая с кресла.

До Тхи Чанг вскидывает на меня заинтересованный взгляд, безмолвно прося продолжать.

— Выкупим мясо у твоего коржика за наличные прямо на границе, потому что ещё чуть-чуть — и у него там какой-нибудь холодильник откажет и все двадцать тонн мяса попросту сгниют, — излагаю. — У него, образно, яйца сжаты дверью и вот-вот дверь стиснется настолько, что всё будет печально. мало-мальский сбой в фуре, там же сколько их? Двенадцать?

— Уже восемнадцать, — мажет взглядом по часам вьетнамка.

— Одно умножаем на другое и получается триста шестьдесят тонн говядины. Вот это объёмы. Треть килотонны! — я впечатлён. — Движок в одном рефрижераторе забарахлил, холодильник накрылся и всё, труба. Минус двадцать тонн. Предлагаю выкупить половину партии! Вариантов у него всё равно нет.

— И как мы это сделаем? — скептически интересуется собеседница.

— За наличку через подставных. Потом с твоими документами перетянем, если ты знаешь, куда они уходят в Китае. А пока мы торгуем его партией мяса, так сказать, разово тушим пожар, будешь искать варианты дальше.

— Ты молодец, правильно всё посчитал, — ирония в голосе. — Восемнадцать фур — это миллион восемьсот. Долларов.Знаешь, где взять такие деньги взаймы на неделю? — она бросает на меня насмешливый взгляд.

Который без проблем выдерживаю:

— Нет, где взять я не знаю. Но знаю, где можно попросить под полное раскрытие деталей проекта.

— Сомневаюсь, что нам выделят такую сумму. Пусть даже половину, — качает головой До Тхи Чанг. — Вряд ли получится.

— За спрос в нос не бьют. Одно знаю точно — ничего не выйдет, если вот так сидеть без дела, ты на окне, а я в кресле, таращась на твоё тело. А так хотя бы попытаемся.

— Ладно, — лениво отмахивается вьетнамка после короткой паузы, закинув ногу на ногу. — Валяй.

Я беру телефон и листаю контакты, чувствуя на себе пристальный женский взгляд.

Что ж, попытка — не пытка.

Под равнодушным взглядом До Тхи Чанг, сквозь который я безошибочно читаю вспыхнувшую на мгновение искру любопытства и неподдельного интереса, набираю номер Бай Лу. Вьетнамка старательно делает вид, что происходящее её совершенно не волнует, но я-то вижу, как она краем глаза пристально следит за каждым моим движением, стараясь не упустить ни малейшей детали.

— Лян Вэй? — по ту сторону линии раздаётся удивлённый голос модели, в котором слышатся вопросительные нотки. Всё-таки я никогда не звоню без причины. — Что-то случилось?

— Дело есть. Денежное, — отвечаю я, ловя на себе взгляд вьетнамки. — Ума не хватает, очень нужен твой совет.

— Так-так, интересно, — в голосе собеседницы звучит любопытство. — Вводи в курс дела.

— Не по телефону, — резко отрезаю. — Когда будешь свободна? Нам бы встретиться с тобой лично, обсудить всё с глазу на глаз.

— Нам? — удивление в голосе модели усиливается и я почти физически ощущаю, как в её голове начинают крутиться шестерёнки в попытке просчитать ситуацию.

— Да, я буду не один, а с До Тхи Чанг.

Проходит несколько секунд, прежде чем модель наконец отвечает:

— Ладно, считай тебе повезло. Я сейчас неподалёку и время свободное есть. Ждите, сама к вам приеду. Будь готов подробно изложить суть дела.

Спустя полчаса Бай Лу уже сидит в кресле возле меня, держа в руках чашку ароматного зелёного чая. Модель плавно переводит взгляд с меня на вьетнамку и обратно, выслушивая нас поочереди. До Тхи Чанг, скрестив ноги, по-прежнему находится на широком подоконнике, лишь изредка вставляя реплики.

— … Сейчас необходимо действовать быстро, — итожу. — Нужно по всем правилам, шаг за шагом, подготовить надёжную цепочку сбыта. Выкупить половину партии, быстро распихать товар по клиентам, вернуть вложенные деньги и забрать вторую половину.

Модель с расфокусированным взглядом ставит чашку на низкий столик и задумчиво потирает подбородок, явно мысленно просчитывая все риски.

— Миллион долларов наличными в обороте, я правильно понимаю? — уточняет она, прищурившись и окидывая нас пристальным, изучающим взглядом.

— Именно так, — киваю в ответ.

— Без каких-либо гарантий, расписок, под одно лишь честное слово?

— Как есть, — развожу руками, других вариантов действительно просто нет.

— И эти деньги уйдут под абсолютно незаконную схему… — тихо рассуждает вслух модель, — Более того, миллион долларов надо передать на территории Вьетнама с той стороны границы, налом в чемодане. Я ничего не путаю?

— Абсолютно верно.

Бай Лу глубоко вздыхает, поднимает пронзительный взгляд и задаёт вопрос, который, кажется, волнует её больше всего:

— А с чего ты вообще взял, что подобная сумасшедшая задача в принципе выполнима?

— У меня вообще на эту тему нет финансов, пока не мой уровень, — констатирую то, что она с высокой вероятностью и так предполагает. — И кредит мне такой точно никто не выдаст — денег не хватит, даже если я наберу микрокредитов по всему Пекину. Каких-либо других решений у меня тоже нет. Но зато имеется чёткое макро-понимание, как у студента своего университета, что действовать нужно незамедлительно. Но как именно — ты права, я пока не знаю.

— Аха-хах! Кредиты на такие суммы предполагают наличие залога. Твои почка с печенью, если что, даже вместе взятые столько точно не стоят. — Модель вытирает глаза. — Это я на случай разных интересных твоих мыслей.

— В эту сторону даже не думал. Но раз уж тема поднялась, на какую сумму могу рассчитывать?

— Даже если всего тебя целиком выпотрошить и по запчастям продать со срочной наценкой, нужной суммы всё равно не набрать, извини. Кстати, если вдруг не в курсе, на Шри-Ланке человек оптом стоит примерно двадцать пять тысяч долларов, если полностью разобрать на органы. Мировой центр чёрного рынка трансплантации, цены давно известны. Так что, человеческая жизнь оценивается отнюдь не в те суммы.

— Тебя разговор ни к чему не обязывает, — спокойно говорю ей. — Из всех моих близких и знакомых сейчас есть от силы два-три человека, к кому я в принципе могу обратиться с подобным вопросом. И ты в этом коротком списке стоишь на первом месте, как человек, способный дать действительно стоящий совет.