— Прошу, проходите.

До Тхи Чанг деловито восседает в кресле, сосредоточенно изучая книгу на языке, который едва ли знает. Она успела переодеться, убрать волосы в аккуратный хвост и застелить оба спальных места. Обстановка выглядит даже лучше, чем я ожидал.

— Она говорит по-китайски? — интересуется бизнесмен, оценивая взглядом стройную фигуру вьетнамки.

— Нет, мы общаемся по-английски.

— Хотя бы так.

Меняю язык:

— До Тхи Чанг, позволь представить тебе господина Ван Мин Тао. Я рассказал ему о нашем деле и у него возникло несколько вопросов, которые он хотел бы обсудить.

Вьетнамка поднимается с кресла, подходит к гостю и учтиво кланяется:

— Рада знакомству, господин Ван, — мелодично произносит она.

— Взаимно. Признаться, не ожидал, что подобным бизнесом занимается столь хрупкая особа.

— Внешность порой обманчива, — равнодушно парирует До Тхи Чанг.

— Не будем терять времени. Какой был оборот за последний квартал?

— Двадцать семь миллионов. Долларов, — без паузы отвечает моя гостья. Если нужно, могу уточнить до последней значимой цифры.

— По какому принципу вы работаете, отсрочка платежа, оплата по факту или что-то иное?

— Начинали с двух фур за наличку. Затем по мере формирования кредитной истории перешли на схему «две фуры за наличку и ещё две — с отсрочкой платежа на месяц». Сейчас работаем практически со стопроцентной отсрочкой.

— Срывы сроков оплат случались?

— Нет. Первым делом после получения денег от китайских партнёров мы закрываем долги перед поставщиками из Казахстана и Вьетнама, — чётко излагает До Тхи Чанг. — Бизнес рентабельный, говядина в Казахстане здорово дешевле биржи, а если там брать тоже за наличку, маржа увеличивается. Ваш Китай, как вы знаете, вполне нормально закупает по бирже — в этом суть проекта.

— За счёт чего возникает дисконт со стороны поставщика?

— Они в невыгодной географии — центр континента, моря нет. Вместе с тем, бескрайняя степь — перегонно-кочевое скотоводство и мясо чистый органик. Там своя бюрократия и местные заевшиеся оптовики: рассчитываются не очень хорошо, с экспортом работать не умеют.

— Продолжайте.

— А всё. В отличие от той же Европы, себестоимость ниже — повторюсь, коровы вырастают на подножном корму. Понимаете разницу в стоимости прироста на килограмм живого веса? На западе надо потратить три килограмма комбикорма, он не бесплатный, — вьетнамка скупо улыбается. — Опять же, содержание крупного рогатого скота в стойлах при европейской технологии откорма — тоже лишние расходы. Молчу о вкусе самого конечного продукта — на природных травах он здорово веселее.

— В Европе, случается, корова солнечный свет видит дважды в жизни, — бормочу. — Первый раз — в детстве, когда идёт на прививку. Ну и второй раз, напоследок, по пути на бойню.

— Озвучьте подробнее в цифрах движение денежных средств, — просит китаец.

— Обычно мы закрываем двести-триста тысяч сразу после того, как фуры благополучно пересекут границу. Если речь идёт о миллионе долларов, то на второй день переводим ещё столько же. А далее, пусть даже по пятьдесят или семьдесят тысяч в день в худшем случае, но неукоснительно гасим задолженность, — уверенно рапортует вьетнамка.

— Что значит худший случай?

— У вас своя сезонность, для меня не всегда понятная. Бывает, тормозится отток с полки. С другой стороны, за всё время ничего критичного пока не было.

Ван Мин Тао удовлетворённо кивает:

— Я вижу, что вы говорите правду и что схема работает. Но если в ход пойдут мои деньги, готовы ли вы предоставить мне доступ ко всем своим счетам, включая фирмы-однодневки и транзитные?

Вьетнамка всерьёз задумывается.

Я впечатляюсь, как причудливо порой выглядит серьёзный разговор на большие суммы. Ещё и в достаточно неординарном бизнесе.

— Извините, вынуждена взять тайм-аут, — наконец произносит До Тхи Чанг. — Мой английский далеко не так хорош, как ваш, позвольте для начала записать вопрос. Думаю, я верно уловила суть ваших требований, но дать ответ сходу, не проанализировав все нюансы, было бы слишком опрометчиво.

Я понимаю, что моя гостья не готова сходу раскрывать все карты.

Бизнесмен переводит вопросительный взгляд на меня.

— Она всё прекрасно поняла, — ровным тоном констатирую. — Просто хочет как следует обдумать ответ, не знаю, по каким причинам — именно в движение их денежных средств я глубоко не вникал.

Что вьетнамка не врёт, было ясно, а просить ту информацию, которую сейчас просят китаец было не то чтобы не комильфо… скажем, моральное право получаешь лишь тогда, когда реально готов вложиться реальными деньгами.

Ван Мин Тао бросает взгляд на часы:

— Ваше право. Идём дальше. Прежде чем я передам наличные, мои люди должны лично убедиться в наличии фур и качестве товара. Физически, на месте.

— Вы сможете найти людей на вьетнамской стороне? Скажем, за сегодняшний день? — ровно интересуется До Тхи Чанг. — Тех, которым мы всё покажем, а вы в свою очередь им поверите?

— Мне хватит и четверти часа, если вы назовёте номера фур и конкретный транзитный СВХ, где они стоят, — твёрдо отвечает бизнесмен, не отводя взгляда.

Вьетнамка смотрит на меня с невысказанным вопросом, я киваю.

— Хорошо. Сейчас зайду при вас в таможенное приложение департамента госдоходов Вьетнама, — она достаёт смартфон и начинает водить пальцем по экрану. — Вот, смотрите. Здесь вся необходимая информация.

Она поворачивает экран к нам:

— Правда, не знаю, как вы будете переводить, наша таможня работает только на вьетнамском.

Бизнесмен молча подносит свой гаджет к чужому. Раздаётся характерный сигнал сопряжения устройств, на экране китайского телефона тут же открывается та же страница со всеми данными. Пара кликов — и текст автоматически переводится на жонг-гуо.

Ван Мин Тао внимательно изучает информацию, затем бесстрастно произносит:

— Вам удалось меня заинтересовать. Про четверть часа я, конечно, погорячился — моим людям потребуется около часа, чтобы проехать полгорода и добраться до места. Но если они подтвердят наличие фур и содержимого фотоотчётом, мы сможем продолжить разговор, — он не отрывает пристального взгляда от До Тхи Чанг.

Та кивает:

— Посылайте людей на адрес, не будем терять времени, — уверенно заявляет она. — Наши их встретят и проводят.

— Считайте, они уже в пути.

Раз ситуация может разрешиться в кратчайшие сроки, мы решаем остаться на месте и дождаться доказательств. Пока Ван Мин Тао сосредоточенно изучает экран смартфона, на который то и дело приходят новые уведомления, я быстро набираю сообщение нашему администратору с просьбой продлить мой перерыв ещё на полтора часа.

Ответ приходит практически незамедлительно — Чэнь Айлинь в очередной раз соглашается прикрыть меня. Нужно будет обязательно отблагодарить, а то уже в который раз она приходит мне на выручку, рискуя собственным авторитетом в глазах начальства, молчу про положение.

Если бы не она, я бы, пожалуй, давно вылетел с работы за систематические отлучки.

— Господа, мне прислали фотоотчёт. Не будете ли вы так любезны подойти ближе? — Ван Мин Тао поднимается из кресла и приглашающе кивает на экран смартфона.

Мы с До Тхи Чанг мгновенно оказываемся рядом с ним. Качество фотографий на удивление хорошее. Если на первых снимках изображены сами фуры с номерами, но на последних — их содержимое. Сомневаться в качестве и подлинности перевозимого товара решительно не приходится.

— Ничего себе! Представить не могу, чтобы мне разрешили фотографировать что-либо на вьетнамской таможне! — удивляется моя спутница, округлив глаза. — Стесняюсь представить, во сколько бы это обошлось. Я впечатлена, как вам удалось получить всё легко и непринуждённо.

— Ничто в этом мире не делается задаром, мне в том числе, — улыбается бизнесмен. — Но лучше потратить некоторую сумму на получение доказательств, нежели отдать вам миллион долларов просто так, на одних лишь голословных заверениях. Уж извините за откровенность. Лично вас я вижу впервые. А с вами, молодой человек, — он кивает непосредственно мне, — пусть мы и знакомы заочно, мы далеко не близкие друзья. В ситуациях, подобных нашей, дополнительная страховка попросту необходима, надеюсь на понимание.