— Имя секретаря?

— Дэн Ичао.

Капитан достаёт из кармана самый обычный бумажный блокнот и записывает услышанное туда:

— Нет, мне это никак не навредит. Хорошо, что поставил в известность. Так что дальше? Чего конкретно от меня хочешь?

— У меня есть серьёзные опасения насчёт девушки, занимающей пост третьего секретаря. При всей её несомненной образованности, уме и компетентности, боюсь, ей может просто не хватить опыта. Весьма вероятно, что МИД Кореи просто передаст дело своим людям из прокуратуры, с которыми у них налажены связи. Логично предположить, что глава департамента не станет лично этим заниматься. Она просто дёрнет юристов, с кем училась, и переключит нашу на тех — а она может не выплыть.

— Почему как думаешь?

— Видел её лично же, — пожимаю плечами. — Она классная, но не для той страны.

— В подобных случаях обычно подключают проверенных людей, это так, — согласно кивает он. — Что конкретно в ней тебя смущает? Я пока не уловил. Поверь, аттестацией на те должности люди занимаются вполне компетентные — уровень ЦК. Чего ты боишься?

— Боюсь, что пол секретаря сыграет свою роль. Была бы она мужиком, я б слова не сказал, тем более, не теребил бы вас. Но в корейском шовинистическом социуме, думаю, вы сами понимаете, как относятся к женщинам. А уж если речь о нашей соотечественнице, то всё усложняется вдвойне.

— Хм.

— Вот и я поначалу не подумал, — признаюсь. — Вдобавок клюнул на экстерьер — фемина огого. Где-то банально распустил слюни. Несовместимость её пола с задачей до меня дошла только когда вернулся в Китай.

Взгляд капитана из отстранённого становится сосредоточенным.

— До меня только в Пекине дошло, что корейская министерская МИДовка не будет сама работать, — продолжаю. — Она сдаст контакты в Генеральную прокуратуру или ещё куда-нибудь. Да, они могут прекрасно отработать, но рулить этими контактами, выстраивать отношения, стимулировать их на результат будет наша девочка. Что есть заранее проигранная партия в трёх странах в мире — в Корее, Японии и Саудовской Аравии.

Я поднимаю глаза и встречаюсь с пронзительным взглядом собеседника:

— Кто ты такой? — спрашивает он.

Встречаю вопрос капитана недоуменным взглядом:

— Вы же видели мою айди-карту, зачем спрашиваете?

Старший лейтенант сверлит меня пристальным взглядом.

— Я не прошу предавать Родину, изменять присяге или действовать вопреки интересам граждан КНР. Напротив, речь идет о защите нашего соотечественника. Мне просто нужен ваш совет, как лучше поступить в данной ситуации. Я понимаю, что вы сотрудник территориальных органов и, возможно, не слишком ориентируйтесь в текущих тонкостях центрального аппарата, особенно его зарубежной части. — Любая обстановка имеет свойство устаревать, порой со скоростью звука. — Но, с другой стороны, вы трудитесь в единой структуре, значит, должны иметь хоть какое-то представление об этом.

Фэн Ин наклоняет голову:

— Чем конкретно занимался тот гражданин КНР, о котором идет речь? Сомневаюсь, что был обычным туристом.

— Ван Сяомин — бизнесмен, владелец компании в Корее, которая поставляет автомобильные комплектующие для крупных производителей.

— Каких?

— Лично мне известно о Хёндэ и Киа. Возможно, есть что-то ещё.

— Каков годовой оборот его фирмы?

— Около сорока миллионов долларов. Что примечательно, господин Ван исчез сразу после заключения одного весьма прибыльного контракта. Важный нюанс: его компания достаточно крупная, чтобы представлять определенный интерес, но в то же время не настолько большая, чтобы иметь серьезную политическую защиту.

О деталях соглашения по избежанию двойного налогообложения я предпочитаю умолчать. В конце концов, для моего собеседника подобное вряд ли является секретом.

— Я сейчас не обещаю, что впишусь, — честно признается он. — Хотя, не скрою, кое-какие варианты есть. Сразу предупреждаю, Лян Вэй, эти варианты не мои — вопрос действительно за рамками моей компетенции. Так что не жди от меня какого-то конкретного совета.

— Неужели в вашем окружении нет человека, способного повлиять на ситуацию? — расчёт был именно на это.

Понятно, что напрямую с его должности горизонт недосягаем, но какие-то связи есть однозначно — потому что столичное управление.

— Умен не по годам, — хмыкает Фэн Ин. — Мой прямой начальник — заслуженный человек, символ прошедшей эпохи, застал едва не самого Мао Цзэдуна. Ему довелось оказаться на самой верхушке, но через некоторое время он предпочёл вернуться из центрального аппарата «на землю», к простым людям.

Можно многое сказать на тему того, как различается наше понимание «земли», особенно в Пекине, но я лучше промолчу.

— Кое-какие связи в нужных эшелонах у него сохранились — мы в секторе не раз сталкивались. Без подробностей. — Фэн Ин первый раз за весь пассаж позволяет себе моргнуть. — Ладно, я и так уже сказал тебе больше, чем следовало.

— Я тоже отлично понимаю, что мы разговариваем, не называя имен. А без них информация мало чего стоит.

— Именно поэтому я и не слишком рискую. К упомянутому человеку обязательно обращусь — иерархия внутри отделения позволяет. В конце концов, автопроизводители — это всегда большие деньги, а я заинтересован в хороших отношениях с подобными людьми. Мало ли как повернется жизнь. Каждый сотрудник органов мечтает выйти на пенсию советником по безопасности в какой-нибудь крупной компании, — капитан слегка улыбается уголками губ и складывает руки на груди. — Кстати, есть ещё один вариант.

—?

— Конечно, мой начальник лучше разбирается, к кому следует обращаться в подобных случаях, и кто именно должен это делать. Но рискну предположить, что семья твоей подруги, учитывая масштаб их бизнеса, тоже вполне может знать нужных людей.

Я мысленно прикидываю возможности. На крайний случай можно задействовать связи Бай Лу — она про ЦК во время определённых бесед вспоминает регулярно. Пинков её семья там не раздаёт и дверей ногами не открывает, но точно ориентируется в раскладах.

Как минимум.

— Со своей стороны предлагаю прямое знакомство с Ванамм, — киваю. — Буду признателен за любую помощь.

Вопросы пенсии в кругах моего собеседника всегда очень деликатны. По неписаным правилам, если я представлю его, их дальнейшие — отношения не моя забота.

И когда они начнутся — тоже не моя забота, пусть даже это произойдёт за добрых два десятка лет до пенсии Фэн Ина.

Наслаждаясь гидромассажем в джакузи, я предвкушаю свой первый учебный день в одном из самых престижных университетов Пекина. Знакомства, связи, совсем другой уровень общения, нежели в родной деревне. Размышления прерывает звонок телефона.

Не вылезая из воды, я тянусь к столику и нащупываю мобильник. На экране высвечивается имя Ли Миньюэ.

Мокрым пальцем несколько раз провожу по стеклу, пока наконец не удаётся принять вызов.

— Лян Вэй, у меня новости! — с ходу выпаливает китаянка. — Дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки! Мы с известной тебе персоной на постоянной связи, только что снова встретились лично и даже сходили в МИД. Точнее, не в само здание министерства, а пообщались в более неформальной обстановке.

— И каковы успехи?

— Все контакты уже переданы в генеральную прокуратуру, сказали ждать результатов. Они там ещё и какими-то непонятными мне грамотами обменивались. Я мало что в этом смыслю, смогла лишь отметить обилие намёков и фраз с двойным дном. Увы, не хватает контекста, чтобы догадаться, о чём конкретно шла речь. Главное: эта твоя женщина дала три контакта во внутренней безопасности полиции и разрешила обращаться от её имени.

Последняя фраза заставляет мои зубы заскрипеть:

— Всё идёт по моему сценарию, как я и думал… — мрачно констатирую.

— Какому ещё сценарию? — Ли Миньюэ настораживается.

— Ты ещё не поняла, что в Корее женщины считаются людьми второго сорта? А уж китаянка и подавно. Та женщина из МИДа вроде бы неплохой человек, но она не стала разъяснять нашей секретарю азы страноведения.