Вьетнамка окидывает окрестности долгим оценивающим взглядом, словно мысленно взвешивает все «за» и «против». Затем едва заметно кивает.

Краем глаза замечаю, что проходящие мимо студенты с нескрываемым интересом нас разглядывают. Впрочем, неудивительно — один лишь рост До Тхи Чанг, не говоря уже об одежде, привлекает внимание китайцев.

Я мажу взглядом по золотым серьгам с бриллиантами и не удерживаюсь от вопроса:

— Откуда у тебя все эти вещи?

— Получила от родителей. Они уже частично в курсе, что товар благополучно двинулся из Вьетнама в Китай. Какими бы ни были их взгляды на мой несостоявшийся брак, по бизнесу они всегда чётко отслеживают все перемещения. Часть денег за оформление документов проходит через их каналы, так что да, приходится отправлять через родителей, — с довольной улыбкой объясняет вьетнамка.

— Насчет Нгуена они тоже знают?

— Ты про проблемы на границе? Из-за которых он отдал мясо по себестоимости? Конечно.

— И как они на отреагировали?

Вьетнамка неопределённо пожимает плечами:

— Папа пока дуется и бормочет себе под нос. Он не любит, когда что-то происходит не по его воле. А мама быстро смекнула, в чём дело, и в попытке наладить отношения оперативно собрала весь мой оставшийся дома гардероб, пха-ха-ха. И спешно отправила прямиком в Китай. Доставка с вещами прибыла вчера вечером.

— Теперь вспомнил: когда я пришёл со смены, то заметил в твоей зоне какой-то багаж, но не придал значения.

— Вот-вот, — кивает До Тхи Чанг. — Это и был чемодан с моей одеждой и аксессуарами.

Интерлюдия

Проходя мимо галдящих первокурсников, Ван Япин старательно высматривала в толпе ненавистного Лян Вэя. В её голове никак не укладывалось, как этот наглый выскочка посмел выйти на её отца с какими-то там бизнес-идеями. Да ещё и впечатление хорошее произвёл.

Взгляд китаянки невольно зацепился за высокую девушку с модельной внешностью. Если бы не шелковое платье от Хермес из лимитированной коллекции, за которым сама Ван Япин безуспешно охотилась какое-то время, она бы наверняка прошла мимо. Но вкупе с дизайнерской сумочкой за почти тысячу долларов и явно недешёвыми украшениями незнакомка представляла собой весьма заманчивый объект для знакомства. Мало ли, вдруг удастся найти общий язык. Лучше поддерживать общение с кем-то равным, но никак не с нищебродами, чудом поступившими в Цинхуа.

Приняв решение, Ван Япин уже собиралась завязать с незнакомкой разговор, как вдруг с удивлением поняла, что иностранка мило воркует с Лян Вэем.

Глаза девушки сузились от злости, губы сжались в тонкую линию. Решительным шагом она направилась прямо к парочке и, оказавшись у них за спиной, с притворной любезностью произнесла по-английски:

— Лян Вэй, какой у тебя сегодня стильный костюм! Неужели мой отец помог тебе разжиться обновкой? Он у меня большой поклонник всякой благотворительности. Наверное, прекрасно понимал, что такой деревенщине как ты самому ни за что не потянуть подобный прикид.

Парень невозмутимо обернулся на её голос:

— Ван Япин, ты никак не угомонишься?

— Ой, а что это ты вдруг на китайский перешёл? — мажорка ехидно прищурилась. — Боишься, что новая знакомая узнает о твоём жалком происхождении?

Лян Вэй и До Тхи Чанг обменялись красноречивыми взглядами. Стоящие неподалёку студенты тоже начали с любопытством прислушиваться к словесной перепалке.

— Думаешь, я не в курсе, как ты втёрся в доверие к моему отцу? Он ещё не знает, что ты тварь неблагодарная! Но ничего, недолго тебе осталось находиться в Пекине. Скоро вылетишь и из универа, и с работы в своей обшарпанной забегаловке. Твоё место в деревне, на ферме вместе со всей твоей нищей семейкой! В Цинхуа такой мусор как ты никому не интересен!

Мажорка явно вознамерилась и дальше поливать студента оскорблениями, но тут вперёд решительно шагнула До Тхи Чанг:

— Слушай сюда, мелкая стерва. Ещё одно слово и я просто дам тебе в лоб. Будет очень больно, гарантирую.

— Что сказала⁈ — от удивления Ван Япин открыла рот.

— Вы, китаянки, совсем страх потеряли. До замужества вас тут все носят на руках и пылинки сдувают. А вот потом как раз за всё и отыгрываются по полной программе. Я прекрасно понимаю, почему китайский парень, — она кивнула в сторону Лян Вэя, — не может просто врезать тебе промеж глаз и покончить с этим балаганом. Но вот женщину-вьетнамку ничто не сдерживает от такого шага!

Мажорка заметно стушевалась. Сообразив, что их разговор привлёк внимание других студентов, она попыталась сохранить остатки достоинства. Задрав подбородок, Ван Япин высокомерно процедила:

— Да я тебя мигом вышвырну не только из университета, но и из страны за такие выходки! Знай своё место! Насобирала где-то шмоток и возомнила тут о себе! Да всем понятно, что ты это всё просто насо…

— Рот закрой и слушай дальше, — резко перебивает вьетнамка. — Любопытный факт: сейчас я нахожусь в Китае не по обычному общегражданскому паспорту. А вот по какому именно — пусть это станет для тебя маленьким сюрпризом. Но ты хотя бы примерно представляешь, что это означает?

Мажорка лишь беспомощно захлопала ресницами.

— Это значит, что с вероятностью пятьдесят процентов я могу прямо сейчас размазать твою смазливую мордашку по полу и мне за это абсолютно ничего не будет. Даже если я устрою форменный хаос на улицах Пекина. Просто потому, что у меня может быть дипломатический иммунитет. Оперируешь понятием?

— Ты хоть представляешь, кто мой отец⁈ — взвизгнула Ван Япин. — Да он по первому моему слову подключит к твоим поискам не только полицию, но и…

— И что с того? — равнодушно отмахнулась До Тхи Чанг. — Максимум ваши власти смогут обратиться во Вьетнам, в Ханой, с просьбой о моей депортации в течение трёх суток согласно Венской конвенции. Но даже в этом случае я буду иметь полное право легально находиться на территории Китая ещё семьдесят два часа. И творить всё, что моей душе будет угодно. Хоть на танке по вашим детским площадкам разъезжать. И мне за это ни-че-го не будет.

— Ты что о себе возомнила, сука⁈ — пуще прежнего взвыла мажорка, багровея от ярости. — Хоть понимаешь, с кем связалась? Да я тебя сейчас быстро на колени поставлю!

В бешенстве китаянка одной рукой вцепилась в тонкую ткань платья вьетнамки, а второй попыталась ухватить её за волосы.

До Тхи Чанг оказалась проворнее — она согнула указательный палец и фалангой с силой ткнула Ван Япин прямо в глазное яблоко.

— Ах ты ж тварь! — взвыла мажорка, скрючиваясь от боли.

Из пострадавшего глаза тут же брызнули слёзы.

— В следующий раз это будет ноготь, — прошипела вьетнамка, решительно беря Лян Вэя под руку. — Пойдём отсюда, дорогой. Шоу окончено.

Парочка с достоинством удалилась, не обращая внимания на вопли корчащейся Ван Япин. Толпа студентов ещё долго провожала их потрясёнными взглядами.

Университет Цинхуа. Международный отдел.

Стеклянные двери международного отдела бесшумно разъехались, и мы с До Тхи Чанг шагаем в просторный светлый холл. В зале царит атмосфера лёгкой суеты: несколько иностранных студентов сосредоточенно заполняют документы, расположившись на мягких диванах.

За широкой стойкой ресепшена дежурят три сотрудницы в белых блузках и юбках-карандашах. На груди у каждой поблескивает именной бейджик. В воздухе витает аромат свежезаваренного кофе, доносящийся из мини-автомата в углу.

Пока мы ждём своей очереди, я успеваю рассмотреть работниц повнимательнее. За дежурными приветливыми улыбками скрывается едва заметное напряжение и усталость. Ещё бы, в период набора новых студентов работы у них, наверное, невпроворот.

Наконец подходит наш черед. Я быстро считываю имя с бейджика ближайшей сотрудницы и с улыбкой произношу:

— Добрый день, Линда! Меня зовут Лян Вэй, а это моя подруга, До Тхи Чанг. Она совсем недавно прибыла в Китай и хотела бы записаться на языковые курсы при университете. Подскажете, как лучше действовать?