Если я начну кричать прямо сейчас, что Эйден лжет и что мы должны сжечь и похоронить его труп в саду за домом, тетя и дядя, вероятно, отвезут меня обратно к доктору Хану и попросят его поместить меня в больницу, которую я ненавидела, когда была ребенком.

— Это потому, что у Эльзи никогда не было парня.

Тетя тоже смягчается, но, в отличие от дяди, что-то ее сдерживает.

Эйден приподнимает одну идеальную бровь в ответ на ненужную информацию, которой только что поделилась тетя.

Его губы двигаются в крошечной ухмылке, предназначенной только для меня, когда он сильнее сжимает мое плечо. Я подавляю вздрагивание. Он быстро маскирует свой садизм, вновь надевая идеальную маску.

— Для меня большая честь быть ее первым.

Тетя касается своей ключицы, привычка, когда она неуверенна.

— Мы поговорим об этом, Эльза. А пока тебе следует ехать в школу.

Она упаковывает мой сэндвич в контейнер и кладет его в мой рюкзак.

— Давай. — Эйден хватает меня за руку, как любящий парень. — Мы опоздаем.

Пока я думаю о том, как избежать наказания за убийство, Эйден одаривает тетю и дядю своей улыбкой золотого парня.

— Было приятно наконец-то познакомиться с вами, мистер и миссис Куинн.

— Пожалуйста, зови нас Джексон и Блэр, сынок. — дядя смотрит на меня. — Не забудь привести его сюда.

Только через мой труп.

— Я обязательно приеду. — ещё одна ослепительная улыбка. — Эльза сказала, что вы фанат Арсенала.

— В самом деле. Стрелок в душе.

— Я тоже. На самом деле, это течёт в семье. Мой двоюродный брат, Леви Кинг, играет за команду. Президент старый друг моего отца. Если хотите посетить игру, дайте мне знать, и я достану вам специальный пропуск.

С таким же успехом дядя мог бы быть поражен звездой.

— Это было бы блестяще. Вперед, Стрелки.

— Вперед, Стрелки, — дает пять Эйден.

Дядя провожает нас. Я подумываю побежать наверх в свою комнату, нажать перемотку назад и притвориться, что этого утра никогда не было.

Или еще лучше, я буду ждать Эйдена у двери с топором.

Он припарковал свою машину перед домом. Ярко-красный Феррари. Конечно. Такой же мудак, как и он, водил бы быструю итальянскую машину.

Тетя остается на пороге дома. Ее скрещенные руки и непроницаемое выражение лица полная противоположность энтузиазму дяди.

Эйден ведет меня к пассажирскому сиденью, положив руку мне на поясницу. Я стараюсь не ерзать на черных кожаных сиденьях и прижимаю рюкзак к груди, как щит.

Как только мы садимся, Эйден бросает дяде последнюю шутку, прежде чем нажать на кнопку. Сильные вибрации двигателя пугают меня, и я крепче сжимаю рюкзак.

Машина набирает обороты на широких улицах. Я подавляю вздох от силы этой штуки. Даже не могу не сжать бедра вместе.

— Нравится сила, милая?

Эйден пристально наблюдает за мной, пока я борюсь со странным приливом возбуждения.

Все острые ощущения исчезают, вспоминая, что еду с дьяволом.

— Остановись на обочине.

— Мы еще не доехали.

Я смотрю на него с недоверием.

— Ты действительно думаешь, что я позволю тебе отвезти меня в школу?

— Я сказал тебе вчера, что ты пожалеешь, что проигнорировала меня.

— Ты на полном серьезе веришь, что я стану отвечать на твои грубые сообщения?

Он приподнимает плечо.

— Но на будущее, я не люблю, когда меня игнорируют.

— Меня не волнует, что тебе не нравится, Эйден.

Мой голос повышается.

Трюк, который он только что выкинул, и разочарованное лицо тети вызывают у меня тошноту.

— Ты должна это понять или... — он тянется и сжимает мою руку в своей. — Я буду продолжать приходить без предупреждения и заставлю твоих приемных родителей влюбиться в меня.

Он подносит мою руку к губам и целует костяшки моих пальцев.

Постороннему человеку этот жест показался бы нежным, почти целомудренным. Но это чертов Эйден Кинг. Злоба в его глазах скручивает меня в узлы.

— Выражение твоего лица, когда я вошел в твой дом, было бесценным, милая. Я должен был заснять это на камеру.

Я рывком высвобождаю руку. Моей автоматической реакцией было бы закричать и заставить его высадить меня, но с Эйденом так не работает.

Он выходит из себя от гнева и сильных эмоций. Поскольку я почти уверена, что он псих и, следовательно, ему не хватает чувств, он использует их, противостоя другим.

Если я попадусь в его ловушку, то никогда не найду выхода.

Я только что воочию застала, как он манипулировал тетей и дядей, которые знали меня всю мою жизнь, заставляя думать, что я скрываю от них любовную связь.

Единственный способ избежать его запутанной сети манипуляций это быть уравновешенной.

Я расправляю плечи, смотря на него. Мой голос спокоен.

— Я не знаю, чем ты одержим мной, но это не сработает.

Он прищуривает глаза.

— Позволь мне побеспокоиться об этом, милая.

— Я не твоя милая, Эйден. Я просто девушка, над которой ты издеваешься, и мне неприятно это говорить, но я предпочитаю дни, когда твои приспешники издевались надо мной из-за этого нежелательного внимания. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной или моей семьей. Еще один год, и каждый пойдет своим путем, так что давай притворимся, что этих последних двух дней никогда не было.

— Притворяться никогда не было моим коньком.

— Уф, я тебя прошу. Ты только что устроил представление на Бродвее о том, как сильно заботишься обо мне, когда мы оба знаем, что нет.

— Я действительно забочусь о тебе, милая. Возможно, не в общепринятом смысле, но я никогда не переставал заботиться о тебе. Это становится утомительным и чертовски раздражающим. — его темные глаза прокладывают путь в мою душу. — Пришло время что-то с этим сделать.

Пришло время что-то с этим сделать.

Поездка в машине стихла, когда Эйден произнес эти слова.

Я не нахожу слов.

Пытаться найти трещину в стене Эйдена все равно что биться о толстую сталь; тяжело, больно и сводит с ума.

Когда машина с большой скоростью сокращает расстояние, в мою голову врывается сумасшедшая идея.

Может, я использовала неправильный метод, чтобы найти эту трещину. Сила не только оказывает противоположный эффект на Эйдена, но и берет верх всякий раз, когда я ее демонстрирую.

Если я попытаюсь быть логичной и отброшу все свои предубеждения в сторону, трещина может стать такой же простой, как... я.

Эйден Кинг никогда не проявляет интереса ни к кому, кроме своих всадников и футбола.

В отличие от Ксандера и Ронана, у него нет девушек, висящих у него на руке — и это не из-за отсутствия попыток. Похоже, он не обращает внимания на девушек — кроме Сильвер. Не знаю, что у него с ней за история, но она единственная девушка, которая ездит на его Феррари.

Что? Не моя вина, кого я вижу, когда мы с Ким возвращаемся домой.

В любом случае, даже с Сильвер, он обычно ведет себя беззаботно и с бесстрастным лицом.

Тот факт, что он направляет всю свою энергию на меня, вызывает беспокойство, но если я увижу сквозь поверхность и свой дискомфорт, его интерес ко мне с таким же успехом может быть единственной щепкой в его броне, которую он позволяет миру — или, по крайней мере, мне — видеть.

Я могу это использовать.

Могу притвориться его игрушкой, чтобы обезоружить, а затем раздавить его.

Теперь я должна решить, достаточно ли я сильна играть в его игры, чтобы сбежать от него.

Учитывая, как легко он догадывается, когда я им манипулирую, обмануть его почти невозможно.

Это вызов ехать с ним в одной машине, не говоря уже о том, чтобы притворяться, что я испытываю к нему искренний интерес.

Но опять же, нельзя играть с дьяволом в его аду и молиться, чтобы ты не сгорел.

Эйден ненормальный. Опасно ненормальный.

А в глубине души? У меня действительно есть некоторый интерес к тому, как он устроен. Если бы он был в одной из китайских военных книг, которые я люблю, Эйден стал бы тактикой, которую не может предсказать ни один генерал.