Я закрыла дверь и запихнула вещмешок под высокую кровать в американском стиле. Потом я села на пол и усадила Су Бо к себе на колени, притянув поближе ее худенькое тельце. Она с нетерпением ждала, когда я открою банку. Внутри обнаружилась желеобразная серо-зеленая масса. Я взяла кусочек пальцами и попробовала. Она была соленая и склизкая, но все же это была еда. Я набрала на палец студенистой массы и сунула в рот Су Бо; она проглотила не жуя, будто голодный птенчик. Меньше чем за минуту мы опустошили всю банку.

Наконец-то наевшись, Су Бо начала клевать носом от усталости. Я уложила ее на постель и поцеловала в макушку, и скоро девочка уснула.

Мне тоже после еды хотелось спать, но я слышала, как в баре внизу собираются американские солдаты, и знала, что надо сразу начинать зарабатывать деньги. Я оставила Су Бо и, спустившись по лестнице, вышла на единственную в кичжичхоне улицу. В конце ее мостовая была заасфальтирована, там находились ворота на военную базу, а на высоком шесте развевался американский флаг. Надпись над входом гласила: «Кэмп-Хамфрис». Вдоль всей улицы выстроились обшарпанные бары, рекламирующие секс с кореянками. На одном было написано: «Самые дружелюбные девушки в лагере!» Другой обещал, что девушки из этого бара «исполнят самые буйные ваши фантазии». Как же я до такого дошла? Мне казалось, все это в прошлом, но вот где я оказалась в итоге. Оставалось только мечтать, что когда-нибудь станция утешения все-таки перестанет меня преследовать.

Я миновала несколько зданий и зашла в портновскую мастерскую, располагавшуюся в длинном узком помещении. Там работал за швейной машинкой лысеющий мужчина в очках без оправы.

— Наряд нужен? — спросил он, не поднимая головы.

— Да, сэр.

— Ты из какого бара?

— «Красотки по-американски».

Мужчина посмотрел на меня поверх очков.

— Тебе хорошо бы выглядеть помоложе, — сказал он. — Советую короткое черное платье.

— Нет, — ответила я, — этим я заниматься не собираюсь.

Он покачал головой и рассмеялся, потом указал в глубину мастерской:

— Можешь выбрать любую модель с той стойки. Цена в долларах. За подгонку беру дополнительно. — Он снова занялся шитьем.

Я пошла к стойке с одеждой. Там были развешаны на металлических вешалках самые разные соблазнительные женские наряды: длинные вечерние платья и короткие платьица в блестках, несколько японских кимоно и даже американский ковбойский наряд. В конце висела зеленая юката с красивым узором из белых и розовых цветов.

Я провела рукой по прохладному зеленому шелку юкаты и попыталась придумать другие варианты заработка. В голову ничего не приходило. Я чувствовала себя в ловушке, будто мне некуда бежать — прямо как в Донфене. Но если я тут останусь, то смогу ненадолго спрятаться и прокормить Су Бо. У меня будет крыша над головой, и если я поднажму, то, возможно, сумею отработать образовавшийся сейчас долг. Тогда я смогу переехать в Сеул, как только все успокоится и мне позволят там жить.

Я отвела взгляд от юкаты и стала искать более подходящий наряд. На стойке нашлось простое синее платье длиной до колена, примерно моего размера. Стоило оно тридцать долларов — дешевле всех. Я взяла его и предъявила лысеющему мужчине. Он поднял взгляд от швейной машинки.

— Ты точно хочешь эту дешевку? Гораздо лучше будет взять…

— Я хочу это, — перебила я.

Мужчина пожал плечами.

— Ладно, дело твое. Как тебя зовут?

Я назвалась, и он записал мое имя.

— Я запишу платье на твой счет в баре, — сказал он, возвращаясь к шитью. — Удачи.

Когда я вернулась к себе в комнату, Су Бо крепко спала. Я достала из сумки одеяло и постелила его на полу в уголке, потом взяла Су Бо на руки и переложила на одеяло. Она забормотала во сне и перекатилась к стене. Под платьем было видно, как у нее выпирают кости, но у меня полегчало на душе оттого, что она опять хорошо спит.

Я достала из вещмешка тряпку и протерла окно и пол. Получилось не так чисто, как хотелось бы, и я решила, что позже уберусь более тщательно. Фотографию своей семьи я поставила у постели. Потом я взяла вещмешок, чтобы засунуть его под кровать. Клапан открылся, и я увидела гребень с двухголовым драконом, завернутый в грубую коричневую ткань. Я достала сверток, раскрыла его и уставилась на гребень. Проведя пальцем по крошечным пластинкам слоновой кости, из которых был сделан дракон, я задумалась, сколько стоит такая вещь. Может, если его продать, мне хватит денег, чтобы добраться до Сеула и прожить там некоторое время, пока не найду работу. В конце концов, у меня же дар к языкам, а я слышала, что Южная Корея будет восстанавливаться с помощью Америки. Должны же мои способности кому-нибудь пригодиться.

Но я обещала Су Хи и Чжин Мо, что буду жить дальше и расскажу их историю. И обещала сохранить гребень. Так что я сунула его обратно и запихнула вещмешок под кровать. Выйдя в коридор, я пошла в ванную комнату и как следует вымылась. Расчесав волосы, я задумалась, как их уложить. В конце концов я решила, что лучше не привлекать к себе внимания, поэтому просто заплела косы. Потом я надела синее платье, таби и дзори и пошла вниз, в бар «Красотки по-американски».

Зал выглядел точно как в американских вестернах. Фанерные полы побурели от пролитого пива и сигаретного дыма. За длинной хлипкой барной стойкой висела красно-белая эмблема Восьмой армии США. По залу были расставлены грубые, криво сколоченные столы, а большое грязное окно выходило на единственную улицу кичжичхона. Музыкальный автомат играл джаз, какой-то солдат танцевал щекой к щеке с молоденькой кореянкой. Пахло скисшим пивом.

Когда я вошла, на меня обратились взгляды шестнадцати военных и шести девушек. Алан Смит разливал напитки за стойкой, зубочистка так и торчала у него из угла рта. Он дал мне знак подойти и кивнул в сторону троих военных за столом.

— Прими у них заказы на выпивку. Твоя задача — сделать так, чтобы они продолжали пить.

Я подошла к столу. Молодой лейтенант в форме, стройный, с густыми темными волосами, похотливо ухмыльнулся мне.

— Эй, детка, — сказал он, приобняв меня за талию, — по-английску понимай?

Мне следовало бы поклониться, но я посмотрела на него в упор.

— Вообще-то, лейтенант, — ответила я, тщательно выговаривая каждое слово, — я свободно владею английским.

Американец заулыбался, повернувшись к своим спутникам.

— Ух ты! Вы слышали, а? Она шпарит по-английски все равно что чертова училка!

Остальные двое с интересом посмотрели на меня.

— Ты чего, из Америки? — спросил у меня коренастый сержант. В одной руке он сжимал кружку с пивом, в другой сигарету. Между зубами у него были щели, как в заборе.

— Нет, сержант, я никогда не была в Америке. У меня просто хорошие способности к языкам. Меня зовут Чжэ Хи, и я готова принять ваши заказы на выпивку.

— Вот уж точно хорошие способности, — сказал сержант, сияя щербатой ухмылкой. — У нас тут натуральная Маргарет Митчелл, а не красотка из бара. Часом, не ты «Унесенных ветром» написала?

Другие военные засмеялись в ответ на шутку сержанта. Тут подошел мужчина в гражданском, который до сих пор сидел один за столиком у окна. У него не было левой руки. Компания перестала смеяться при его приближении, но ухмыляться американцы не перестали.

— Что тут происходит? — спросил однорукий. — Что за новая девушка?

— Ее Чжэ Хи зовут, полковник, — ответил лейтенант, все еще обнимая меня за талию. — Говорит, у нее способности к языкам. Разговаривает как профессор английского, хотя в жизни не была в Америке.

Меня удивило, что человека назвали полковником: слишком молодо он выглядел для такого высокого ранга. Он встал между мной и лейтенантом.

— Где вы учились английскому? — спросил он.

На меня выжидающе уставились четыре пары глаз. Я посмотрела на них, а потом повела себя слишком неосторожно — уж очень мне хотелось дать понять, что я не похожа на других девушек в этом баре. Я сказала: