— Да какая разница! — Прервал ее Урбан, по-хозяйски притянув к себе за талию.

— Большая! — Она вывернулась из его грубых рук, и отсела подальше, на подлокотник дивана, — Они говорят не делать все что хочешь, а брать власть в свои руки и строить справедливое общество! Как Россия при Ленине!

— И что там было справедливого? Особенно в 20-е! Убивать любого, кто пенсне носил? — Не выдержал Санитар. Девица возмущенно открыла рот, но потеряла равновесие и сверзилась с дивана. Два ее спутника радостно заржали.

— Да не слушай ты эту суку! Все я правильно сказал! — Лютый встал из-за кресла, но тут же рухнул в него обратно.

— Че-то мне херово. Дайте я посплю пару часиков… — Выглядел Капитан Крюк и правда нехорошо: посеревшая кожа, испарина на лбу, воспаленные глаза.

"Какая-то у него подозрительная слабость к алкоголю", — Презрительно подумал Виктор, давя снисходительную улыбку.

Лютый же встал с кресла, согнал туда парня в адидасе, и сам в одиночку разлегся на диване. Неформалке пришлось и дальше ютиться на подлокотнике.

— Короче, давай Я дальше говорить буду, — Влез Урбан:

— Типа про отряд девять-одиннадцать он вроде все правильно сказал — что они вокзал держат, и зону вокруг, — Он ненадолго замолчал, видимо потеряв нить разговора. Потом очнулся и снова продолжил, — А, вот — вспомнил: у них народу там хоть жопой жуй: кто говорит сотня, а кто — и тыща! И еще: у них же татухи наколоты. Ну не у всех, а вроде только у опытных.

— Что за татухи? — Вдруг заинтересовался игрок.

— То ли веревка, то ли проволка, то ли еще херня какая на шее. Не помню уже! — Урбан вытащил из-за пояса флягу, и плеснул в опустевший стакан янтарной жидкости.

— Будешь? — Спросил он парня.

— Не, я когда пьяный — сразу в драку лезу, — С ходу придумал отмазку Виктор.

— А, ну тогда конечно, — С уважением посмотрел на него человек в адидасе. Сам он себя никак в плане алкоголя не ограничивал, но очень уважал тех, кто это делал.

А Санитар тем временем окончательно убедился, что тот мечник, у которого он забрал бастард, был из одиозной группировки. На мгновение парню стало неуютно. Иметь во врагах кучу боевиков было бы очень неприятно.

"Ладно, ничего страшного не случилось. Мужик тот уже наверняка никому ничего не расскажет", — Решил он и продолжил расспросы:

— А про других что? Церковники, там, "Сфинкс".

— Да, щас и до них базар дойдет, — Согласился Урбан. Несмотря на опьянение, он остался единственным, с кем можно было поговорить. Лютый почти заснул в своем кресле, временами взмахивая руками, бормоча что-то неразборчивое, и тяжело дыша, а Рыжая — потягивала остаток вина и дулась на всех сразу. Настроения ей не добавлял и тот факт, что при падении она успела ударится о стоявшую за диваном пустую бутылку. Теперь на ее левой щеке багровел и наливался желтизной синяк.

— Короче, самые крутые после отряда — это вояки. У нас же много частей было, плюс из Невинки в конце тоже войска ввели. Короче, они то тут то там, но свои территории контролируют плотно. Отряд с ними старается контачить, но, бывает, и постреливают друг в друга, — Урбан отдышался, допил свой коньяк и продолжил:

— А вот с кем отряд на ножах — так это с церковниками. Они в церкви, которая рядом с военкоматом, себе штаб сделали. Ну не штаб, а… Похрен. Сидят они там, короче. Нежить зачищают ваще на раз, а еще платят простым игрокам, чтобы они помогли, или, там, вместе с попами пошли куда. Но они не простые, нет! — Урбан начал косеть, а его язык — заплетаться, — Три шкуры сдерут, сволочи! Если не по-ихнему будет… Отряд же нагрели, гады! — На этой фразе он закончил эту тираду, и просто захрапел, отключившись.

— Эм-м, — Парень вопросительно посмотрел на неформалку. Та пожала плечами:

— У него каждую неделю такой запой. Как до алкашки добирается.

— Не расскажешь нам, что с остальными?

— Да не вопрос, слушай: Про церковников он правильно все сказал, они слишком хитрожопые. У них еще лидер не наш, а иностранец. Не знаю уж откуда, но сам факт! Прикинь, приперся он! И тут же командовать! Еще и еврей, наверное! — Она пнула ни в чем не повинный столик, на котором уже почти не осталось снеди. Кристина и Виктор успели набить себе животы до отвала.

"Кстати, что там она? Сейчас уже и не разговаривает. Заснула"? — Санитар скосил взгляд чуть в сторону. Его спутница, вопреки ожиданиям, все еще бодрствовала. Забравшись с ногами на стул, она чуть придвинула его к креслу Виктора, и таким образом совершенно выпала из его поля зрения. И не только из его.

"Неужели глаза отвела? Только зачем?" — Недоумевал игрок, пока Рыжая ругала на чем свет стоит целые народы: евреев — за то, что уехали, молдаван — за то, что понаехали, греков — за то, что остались, и даже пятигорских корейцев — за слишком острую пищу в тематическом кафе.

— Если в кране нет воды — ее выпили жиды!

Кто-то срёт в твою посуду? Обвиняй, товарищ, Будду!

Пятый день запор стоит? Это молдаванин бдит!

Нет ни окон, ни дверей — все похитил иудей!

Если отпрыск твой — дебил, — Сайентолог наследил, — Еле слышно прошептал медведь. Виктор чуть не рассмеялся, быстро скрыв смех за кашлем. К счастью, никто кроме него услышать Тедди не мог.

А девушка оказалась тем еще радикалом, и апокалипсис за окном ее скорее обрадовал.

— Окей, давай теперь о "Сфинксе", — Девушка, не получив ожидаемой реакции, успокоилась, и беседа вернулась в конструктивное русло:

— Они захватили склады "Пегаса". Ну знаешь их, транспортники, — Дождавшись кивка Санитара она продолжила, — Людей у ЧВК мало, но зато есть куча еды и оружия. Плюс спецы, для которых война — мать родная. Они своих конкурентов по соседству за пару дней вырезали. Просто жесть! Говорят даже раненых не было!

"Вполне себе могу представить", — Санитар вспомнил как спасала Кристину четверка бойцов под прикрытием снайпера. Да, силовики такого уровня размажут здешних игроков просто походя.

— Эти четыре группы — самые сильные! — Неформалка поерзала на подлокотнике, сидя на котором и говорила все время, — Остальные — мелочь. Бандосы на Тухачевском рынке, кавказцы где-то на Морозова, и всякие отморозки, — Она пьяно улыбнулась своему собеседнику и скрестила руки, подчеркивая свою немаленькую грудь.

"Интересно, у нее третий размер, или больше?", — Подумал Виктор, но вслух спросил другое:

— А что за коммунисты? И борцы?

— А, эти, — Она пренебрежительно отмахнулась, снова чуть не упав со своего места:

— Коммунистами называют кучу мелких шаек на площади Ленина. Просто гиены, никакой идеологии! А про тех дагестанцев можно вообще забыть: они жили рядом с парком. Идиоты. Их съели пару дней назад, — Она пьяно заулыбалась, и неловко поднялась с неудобного подлокотника.

— А есть еще и чисто женская банда. Знаешь где? На улице восьмого марта! — Она звонко рассмеялась и направилась к Санитару. Нетвердая походка компенсировалась соблазнительным покачиванием бедер.

Будто бы неловко споткнувшись, девушка буквально прыгнула на колени к Виктору.

— А что ты еще хочешь услышать? — Прошептала она ему в лицо. Парень поморщился от перегара и настолько беспардонных приставаний.

— Подробности, — Ответил он, слегка отодвинул ее, тем не менее положив руку на талию. От девушки пахло хвойным шампунем, вином и чем-то резким, вроде бензина. Виктору захотелось прижать ее посильнее, и впиться в ее пухлые губы. Неформалка, словно чувствуя это, провокационно улыбнулась и обняла его за шею. А парень понял, что начинает поддаваться ее чарам. В голове было пусто, и хотелось только сорвать с нее одежду, и…

"Блин, здесь же ребенок рядом!" — Усилием воли Санитар заставил себя думать о чем-то кроме доступной женщины у него на коленях. А "доступная женщина" как ни в чем не бывало продолжила разговор: