Внутри арены безмолвные рабы чистили ярусы сидений, полировали ристалище и убирали остатки прежнего представления. Большие сражения, которые проводил здесь барон, привлекали толпы зрителей, и Владимир Харконнен пользовался этим, чтобы произвести впечатление на представителей других Великих Домов. Тяжелые дурастальные двери были заперты. За ними бесновались дикие звери, ожидая, когда их выпустят на арену. Волосатые, обнаженные до пояса рабы поливали останки зверей и гладиаторов из шлангов, а потом присыпали их благовонными порошками.

Потный, хотя и не работающий сам, Раббан стоял среди подчиненных ему людей. Одетый в безрукавку из дубленой кожи, он упирался руками в бока, выпячивал губы и недовольным взглядом следил за работой. Другие рабочие просеивали песок арены, вытаскивая оттуда костные фрагменты и сломанное оружие.

Солдатами командовал начальник Домовой Стражи капитан Криуби. Он расставлял по местам вооруженных гвардейцев, чтобы обеспечить внушительную воинскую охрану предстоящего сражения.

Несомый подвесками, барон буквально слетел с лестницы и прошел на арену через забранные остроконечными прутьями железные ворота. Подвески высоко поднимали барона, он едва касался ногами земли, передвигаясь гигантскими прыжками, словно балетный танцор. Де Фриз следовал за ним, подражая походке патрона.

Подошел Криуби и четко отсалютовал Харконнену.

– Мой барон, – сказал он, – все готово. Сегодня состоится весьма красочное представление.

– Как и всегда, – поддакнул де Фриз, облизнув вымазанные красным соком губы.

– Сколько сегодня будет зверей? – спросил барон.

– Два лазанских тигра, милорд, один дека-медведь и один салусанский бык.

Окинув арену своими черными паучьими глазами, Владимир Харконнен согласно кивнул:

– Я устал и не хочу длинного представления. Выпустите на арену всех зверей и пятерых рабов. Пусть будет общая свалка. Капитан резким движением отсалютовал:

– Как прикажете, милорд. Барон обернулся к ментату.

– Кровь сегодня будет бить фонтаном, Питер. Может быть, это отвлечет меня от того, что я хотел бы сделать с Абульурдом.

– Вы предпочитаете просто отвлечься, мой барон? – спросил ментат. – Или вы желаете удовлетворения? Почему бы вам не отомстить Абульурду?

Барон секунду поколебался, потом принял решение:

– Месть успокоит меня. Месть – это прекрасно, Питер. Раббан!

Племянник обернулся и увидел, что у края арены стоят дядя и его ментат. Раббан, четко печатая шаг, приблизился к ним.

– Питер рассказал тебе, что натворил твой слабоумный папаша?

Раббан скорчил гримасу:

– Да, дядя. Иногда я не могу понять, как такой идиот до сих пор живет.

– Это верно, что мы не понимаем Абульурда, – заговорил ментат. – Но один из самых главных законов управления государством заключается в том, чтобы понимать действия и замыслы противника. Иначе невозможно победить его. Для победы надо внимательно изучать врага, понимать его слабости. Научиться поражать его в самое больное и уязвимое место.

– Весь мозг Абульурда – одна большая слабость, – буркнул барон мрачным тоном. – Хотя, может быть, слабое место Абульурда – это его кровоточащее сердце.

Раббан расхохотался.

Ментат многозначительно поднял указательный палец.

– Учтите это. Самое уязвимое место Абульурда – это его маленький сын, Фейд-Раута. Абульурд предпринял такой экстраординарный шаг для того, чтобы – как он сам это объяснил – «проследить, чтобы ребенок получил надлежащее воспитание». Очевидно, что это имеет для него первостепенное значение.

Барон перевел взгляд на своего широкоплечего племянника.

– Мы ведь не хотим, чтобы маленький брат Раббана вырос похожим на Абульурда, не правда ли?

Глоссу Раббан вспыхнул до корней волос от самой мысли о такой перспективе.

Де Фриз продолжал вкрадчиво говорить своим елейным голосом:

– Итак, что есть самое страшное, что мы можем сделать Абульурду в данной ситуации? Что причинит ему самую большую боль и погрузит его на дно самого черного отчаяния?

Холодная улыбка исказила лицо барона.

– Блестящий вопрос, Питер. За такой вопрос ты проживешь еще один день. Нет, два, сегодня я хочу быть щедрым.

Раббан смотрел на все происходящее совершенно пустыми глазами, ровным счетом ничего не понимая. Но наконец и до него дошел коварный замысел ментата.

– Что мы должны сделать, дядя? Голос барона стал приторно-сладким:

– Что ж, мы должны изо всех сил позаботиться о том, чтобы твой маленький братик был воспитан «надлежащим образом». Естественно, зная о плохих решениях, которые постоянно принимает твой отец, мы не можем, находясь в здравом уме и твердой памяти, допустить, чтобы Абульурд Раббан испортил мальчика. – Он взглянул на ментата. – Следовательно, мы должны воспитать его сами.

– Я немедленно приготовлю все необходимые документы, милорд барон, – улыбаясь, произнес де Фриз.

Барон громко приказал Криуби подойти и обратился к племяннику:

– Возьми с собой столько людей, сколько сочтешь нужным, Раббан. И не делай тайны из цели своего визита. Абульурд должен ясно понять и осознать, что он навлек на себя.

***

Никто до сих пор не определил, в чем заключается сила вида Homo sapiens.., что он может делать инстинктивно, а чего может добиться разумом.

Объективный ментатский анализ человеческих способностей

Доминик Верниус, маскируясь облаками, провел свой лихтер под самым носом станций слежения Икса. Маленькое судно пролетело над чарующими первобытными ландшафтами утраченной родины. Граф заново впитывал чудесный вид гор и водопадов, с замиранием сердца смотрел на темные сосны, упорно цеплявшиеся за крутые склоны гранитных скал.

Как бывший правитель этой планеты, Доминик знал тысячу способов тайно проникнуть в ее подземное чрево. Оставалось надеяться, что поможет хотя бы один из них.

Сдерживая слезы скорби, он летел вперед, пробиваясь к своей цели. В империи Икс славился своей промышленностью и передовыми технологиями, замечательными изделиями, которые экспортировались через сеть дистрибуторов ОСПЧТ. Много лет назад Дом Верниусов принял решение оставить поверхность планеты нетронутой, а все заводы разместить глубоко под землей. Кроме экологической чистоты, такой шаг позволил укрепить безопасность и защитить бесценные иксианские секреты.

Доминик в мельчайших деталях помнил как системы защиты, которые он сам разработал и внедрил, так и системы, установленные предыдущими поколениями талантливых инженеров и правителей. Угроза промышленного шпионажа со стороны таких соперников, как Ришезы, всегда существовала и оправдывала иксианскую бдительность. Несомненно, тлейлаксы установили на планете собственную систему безопасности, но завоеватели ни в коем случае не могли обнаружить некоторые персональные уловки Доминика. Он очень хорошо их замаскировал.

Организованное вторжение крупного воинского соединения на Икс было скорее всего обречено на неудачу, но в одиночку граф Верниус надеялся успешно проникнуть в свой подземный мир и увидеть своими глазами, что там происходит.

Хотя на случай сбоев в работе систем общей безопасности подземных городов были предусмотрены аварийные проходы, Доминик позаботился и о создании совершенно секретных путей отхода для себя и членов своей семьи. Глубоко внутри коры планеты, в городе Вернии – любимой столице графа – находились многочисленные защищенные силовыми полями помещения, тайные туннели и запасные выходы. Во время кровавого переворота дети Доминика вместе с юным Лето Атрейдесом покинули планету через один из таких тайных туннелей. Теперь и сам Доминик воспользуется одним из черных ходов, чтобы проникнуть в свою бывшую столицу.

Он провел лихтер над небрежно спрятанными вентиляционными шахтами, из которых, словно из гейзеров, вырывались клубы пара. В разных местах равнины открывались входы в крупные шахты и приемные грузовые порты, где разгружались прибывшие корабли с материалами и техникой. Наконец показались узкие площадки и пустоты, где мог приземлиться небольшой корабль-одиночка. Доминик внимательно осмотрел территорию и увидел едва заметные знаки: поваленные в определенном порядке деревья и рисунок, нанесенный на неровный склон горы.