Я мудра не по возрасту. Это была не похвальба; скорее чувство бремени истории, которое легло на ее плечи, и чувство ответственности за события, вероятность которых она носила в своей душе.

– Что станет делать император, когда тебя не станет рядом с ним, Преподобная Мать? Он полностью доверяет тебе, стараясь понять, кто лжет ему, а кто говорит правду. По каким бы историческим меркам ни судить, тебя нельзя назвать ординарной Вещающей Истину.

Никто не ответил Анирул. Старая Преподобная Мать Лобия уснула, убаюканная монотонным шумом массажера.

Анирул подумала о ярусах секретности, существовавших в иерархии Ордена Сестер. Информация была строго распределена по ним, и каждая Сестра имела доступ только к своему уровню. Спящая рядом Преподобная Мать была одной из самых могущественных женщин империи, но даже она не знала истинной природы миссии Анирул, да и вообще очень мало была осведомлена о селекционной программе выведения Квисац Хадераха.

У противоположной стены подземного помещения из парящего бассейна вылез Шаддам, завернутый в мохнатое полотенце. За ним следовали две голые наложницы. Двери закрылись, и компания исчезла из виду. Все женщины стали для Анирул на одно лицо, несмотря на приобретенную в Бене Гессерит наблюдательность.

Шаддам не проявлял больше сексуального интереса к Анирул, хотя она и знала, как ублажить его в постели. В соответствии с приказом Верховной Матери Анирул совсем недавно родила Шаддаму четвертую дочь – Иосифу. Император был взбешен, перестал обращать внимания на законную супругу и окружил себя наложницами. Понимая, что Шаддам постоянно находится под прессом воспоминаний о долгом правлении своего отца, Эльруда Девятого, Анирул иногда задавала себе вопрос, не заводит ли ее муж столько любовниц только для того, чтобы сравняться в этом со своим отцом. Интересно, какой теперь счет?

Из парной вышел император, отвернулся от Анирул и нырнул, почти не издав плеска, в один из холодных бассейнов. Вынырнув на поверхность, он умело поплыл к дорожке. Шаддам любил воду и каждый день по десять раз проплывал по периметру дворца.

Неплохо было бы императору относиться к управлению государством с таким же рвением, с каким он относился к своим развлечениям, подумала Анирул. Время от времени она проверяла супруга и поняла, что он гораздо меньше ее осведомлен о союзах, направленных против него, и о тех махинациях, которые творились за его спиной. Это было невосполнимым пробелом. Шаддам увеличил численность корпуса сардаукаров, но сделал это без четкого плана, не имея в голове никаких стратегических замыслов. Он любил изображать из себя солдата и даже носил форму – но был начисто лишен военных талантов, таланта полководца, умеющего двигать своих оловянных солдатиков по шахматной доске империи с верным расчетом на победу.

Услышав высокий писк, Анирул подняла голову и увидела крошечное черное создание, устроившееся на каменных стропилах подвала. Трепеща крыльями, специально обученная летучая мышь подлетела к Анирул. Мышь принесла закодированное послание с Валлаха. Летучую мышь доставили на планету и отпустили на Кайтэйне, где животное само нашло дорогу во дворец. Старая Лобия не шевелилась, а Шаддам, как по опыту знала Анирул, появится не раньше чем через полчаса. Так что никто не нарушит ее уединения.

Настроив голосовые связки, мать Квисаца издала клич летучей мыши. Крылатое животное подлетело ближе и село на раскрытую мокрую ладонь. Анирул посмотрела на безобразную мордочку, острые зубы и глазки, похожие на две крошечные черные жемчужины. Сосредоточившись, Анирул издала еще один высокочастотный звук. Мышь ответила трелью, пакетом сигналов, закодированных в нервной системе рукокрылого посланника.

Услышав трель, Анирул задумалась. Даже Вещающая Истину Лобия не знает кода. Мышь продолжала издавать серии щелчков и трелей, которые Анирул мгновенно расшифровывала и сортировала.

Мышь принесла сообщение от Верховной Матери Харишки. В сообщении говорилось о кульминации плана, венчавшей программу селекции, продолжавшуюся на протяжении девяноста поколений. Сестра Джессика, тайная дочь Гайус Элен Мохиам и барона Владимира Харконнена, пока не выполнила свою священную миссию и не зачала дочь от герцога Лето Атрейдеса. Не есть ли это преднамеренный отказ или самовольная задержка? Мохиам говорила, что молодая женщина исполнена духом Ордена и лояльна, но временами бывает очень упрямой.

Анирул ожидала, что эта вожделенная дочь, предпоследний шаг селекционного пути, женщина, которая должна будет стать матерью их секретного оружия, уже зачата. Было известно, что Джессика иногда спит с герцогом Лето Атрейдесом, но до сих пор не забеременела. Нет ли здесь злого умысла? Привлекательную молодую женщину проверяли на фертильность, и она виртуозно владела искусством соблазна. Более того, у герцога Лето уже есть один сын.

Почему она так долго медлит ?

Это очень плохая новость. Если давно ожидаемая дочь тайного союза Харконненов и Атрейдесов не родится в самое ближайшее время, то Ордену придется под каким-то благовидным предлогом отозвать на Баллах непокорную Джессику.

Анирул хотела сначала отпустить летучую мышь на волю, но потом решила не рисковать. Двумя пальцами она сломала зверьку шею и выбросила труп в корзину для утилизации.

Оставив спящую в массажном кресле Лобию, Анирул поспешила наверх в свои дворцовые покои.

Варрик выжил, несмотря на то что у Лиета Кинеса не было никаких медикаментов, кроме бинтов из аптечки фремкита.

Ослепленный горем и чувством вины Лиет надежно устроил полумертвого друга на спине червя. Весь долгий путь до сиетча Кинес, как мог, ухаживал за Варриком, деля с ним скудные запасы воды и латая дыры в его защитном костюме.

Сиетч Красной Стены встретил искалеченного Варрика стонами и рыданиями. Фарула, знавшая толк в целебных травах, не отходила от израненного мужа. Она упорно ухаживала за ним, лежавшим в полузабытьи, и изо всех сил старалась укрепить ту тонкую ниточку, которая все еще связывала Варрика с жизнью.

Несмотря на то что Фарула по несколько раз в день меняла повязки на лице мужа, раны не хотели закрываться и на обнаженные кости и жилы не нарастала новая кожа. Лиет слышал, что мудрецы Бене Тлейлакса, творившие генетические чудеса, умели создавать новые глаза, конечности и плоть, но фримены никогда не приняли бы это чудо, даже ради спасения своего соплеменника. Старики и дети сиетча уже поставили возле занавески пещеры Варрика охранительные амулеты, желая отогнать от фрименов безобразного демона.

Хейнар, старый одноглазый наиб, явился навестить своего зятя. Фарула, стоявшая на коленях у ложа своего супруга, выглядела совершенно изможденной; ее ангельское личико, на котором когда-то могла мгновенно вспыхнуть улыбка или язвительное выражение, Фарула, чьи глаза когда-то излучали ум и любопытство, являла собой воплощение беспомощности и бессилия. Хотя Варрик был еще жив, его жена надела желтый нежони, шарф, символизирующий траур.

Гордый Хейнар созвал совет старейшин сиетча. Перед суровыми старцами выступил Лиет Кинес и рассказал о том, что произошло с ним и с Варриком в пустыне. Свидетельства Лиета были таковы, что фримены воздали должное той священной жертве, которую принес на алтарь племени Варрик. Молодого мужчину следовало считать героем. О нем надо было слагать стихи и песни, его надо было прославлять и чтить. Но Варрик совершил одну-единственную ошибку.

Он остался жить, хотя должен был умереть.

Хейнар и старейшины по зрелом размышлении решили подготовить погребальный церемониал. Смерть Варрика – дело времени, говорили они. Столь тяжко раненный человек не может жить долго.

Но они тоже ошиблись, Варрик не собирался умирать.

Ухоженные и смазанные целебными мазями раны перестали кровоточить. Фарула кормила Варрика, а Лиет, часто навещавший друга, смотрел на него, снедаемый бесплодным желанием хоть чем-то облегчить его участь. Но даже сын уммы Кинеса не мог совершить чуда исцеления. Лиетчих, сын Варрика, был слишком мал, чтобы понять, что случилось. Малыш был отдан на попечение скорбящих родителей Фарулы и Варрика.