Орд схватил бутылку с голубым вином и налил себе полный бокал, прежде чем это успел сделать слуга.

– Граф Фенринг, у вас в доме я вижу множество картин, статуй и бюстов, изображающих особу нашего императора. Действительно ли сам император Шаддам тратит столь огромные суммы для такого самовосхваления? Это расточительство проникло во все уголки империи.

– И находятся люди, которые пачкают его изображения или разбивают статуи, – фыркнув, сказал карфагский импортер оружия.

Думая о планетологе и его сыне, Марго выбрала с подноса сладкое меланжевое печенье. Вероятно, гости не знают других слухов о том, что во все эти великодушные дары императора вмонтированы камеры для подслушивания и видеозаписи – владыка желал знать, что происходит в пределах его империи, какими мыслями заняты умы подданных. Вот, например, декоративная тарелка, висящая на стене за спиной Лупино Орда.

– Шаддам желает утвердиться в наших глазах как правитель, – пустился в объяснения Фенринг. – Я знал его много лет. Он хочет отмежеваться от политики, которую проводил его отец, правивший нескончаемо долгий срок.

– Возможно, но он пренебрегает боевой подготовкой сардаукаров, в то время как его генералы… Кстати, как они называются?

– Бурсеги, – подсказал кто-то.

– Да, его бурсеги получают чины, деньги и пожалования. Дух сардаукаров вследствие этого падает, так как им приходится выполнять все более сложные задачи при уменьшающихся ресурсах.

Марго заметила, что ее муж стал угрожающе спокойным. Сузив свои огромные глаза, Фенринг презрительно смотрел на глупого пьяницу.

Какая-то женщина наклонилась к уху посла Груммана и что-то шепнула. Посол провел пальцем по краю бокала и сказал:

– Да, да, я прошу прощения, что говорю вещи, очевидные для большинства присутствующих, которые так хорошо знают императора.

– Ты полный идиот, Орд, – крикнул Нарви, давно дожидавшийся случая оскорбить врага.

– А ты – дурак и мертвец.

Посол Груммана вскочил на ноги, отшвырнув стул, на котором сидел. Двигался Орд легко и ловко, опьянение было притворным, призванным спровоцировать посла Экази.

Лупино Орд выхватил пистолет, стрелявший режущими дисками, и, разразившись визгливыми ругательствами, несколько раз разрядил его в Нарви. Не было ли это заранее спланированным убийством? Диски разрезали на части тело Нарви, практически отделив голову от туловища, причинив смерть раньше, чем подействовал яд, которым были смазаны режущие диски.

Гости с криками разбежались в разные стороны, попрятавшись по углам. Слуги скрутили посла Груммана, отняв у него смертоносное оружие. Марго застыла на месте, прикованная к креслу больше изумлением, нежели испугом. Что я упустила? Как далеко зашла вражда между Эказом и Домом Моритани ?

– Заприте его в подземном туннеле, – приказал Фен-ринг. – Охране не спускать с него глаз.

– Но у меня дипломатический иммунитет, – визгливо запротестовал посол. – Вы не смеете меня задерживать.

– Никогда не думай о том, что я смею. – Граф бесстрастно оглядел лица потрясенных гостей. – Я мог бы позволить любому из присутствующих наказать тебя, воспользовавшись его иммунитетом, не правда ли, хм-м?

Фенринг махнул рукой, и стража потащила упиравшегося посла в подвал дожидаться охраняемого транспорта на Грумман.

Мимо пробежали те же медики, которых Фенринг видел сегодня утром во время аварии в оранжерее. Ясно, что они ничем не смогли помочь убитому на месте послу Эказа.

Сколько трупов, удивленно подумал Фенринг. Самое странное, что я не причастен ни к одной из этих смертей.

– Хм-м-ма, – обратился он к стоявшей рядом жене, – боюсь, что это станет причиной международного скандала. Эрцгерцог Эказа просто обязан подать жалобу, и неизвестно, как отреагирует на это виконт Моритани.

Потом Фенринг приказал слугам убрать из зала тело Нарви. Многие гости тем временем сбежали в соседние помещения.

– Надо ли позвать гостей назад? – Фенринг сжал запястье жены. – Мне не нравится, что вечер кончается таким прискорбным образом. Может быть, вызвать Жонглеров, пусть повеселят публику своими забавными историями.

К супружеской чете подошел барон Харконнен, опиравшийся на трость, украшенную головой червя.

– Этот инцидент в вашей юрисдикции, граф Фенринг, а не в моей, так что вам самому придется послать донесение императору.

– Я позабочусь об этом, – с вызовом ответил граф. – Я как раз по другому поводу собираюсь на Кайтэйн и заодно сообщу императору все необходимые в таких случаях подробности. И нужные оправдания.

Излучая гордость, придворный канцлер Беели Ридондо вошел в императорские покои.

– Ваше императорское величество, у вас дочь. Ваша супруга только что разрешилась от бремени красивой здоровой девочкой.

Не выказав никакой радости, император Шаддам IV выругался сквозь зубы и отослал канцлера прочь. Так, их уже три! Что мне пользы от этой новой дочери ?

Настроение было поганым, хуже, чем тогда, когда он убирал с Трона Золотого Льва своего дряхлого отца. Быстрым шагом Шаддам прошел в свой личный кабинет, пройдя под древним щитом с надписью: «Закон – конечное воплощение знания», одной из бессмыслиц кронпринца Рафаэля Коррино, человека, который ни разу в жизни не удосужился хотя бы примерить императорскую корону. Закрыв и заперев за собой дверь, Шаддам бросил свое угловатое тело на обтянутое набивной тканью подвесное кресло с высокой спинкой.

Будучи человеком среднего роста, Шаддам обладал ловким мускулистым телом и орлиным носом. Длинные ногти были тщательно ухожены, а напомаженные рыжие волосы аккуратно зачесаны назад. На императоре был надет мундир сардаукара с эполетами и серебристо-золотыми галунами, однако военная форма не приносила, как когда-то, успокоения и чувства комфорта.

Шаддама многое беспокоило и помимо рождения не нужной ему дочери. Недавно, на гала-концерте, устроенном на похожем на перевернутую пирамиду стадионе в Хармонтепе, кто-то из зрителей выпустил в воздух надутое изображение Шаддама IV. Непристойно оскорбительная карикатура делала императора похожим на фигляра. Грубо размалеванный воздушный шар плыл над хохочущей толпой до тех пор, пока драгуны не расстреляли его и он не упал на землю пылающими пестрыми кусками, и каждый дурак мог увидеть в этом акте расстрела зловещий символ! Несмотря на самое тщательное расследование и аресты, никто, даже самые изощренные военные следователи, не смог докопаться до того, кто изготовил и выпустил карикатурный воздушный шар.

Был еще один случай, когда на гранитной стене Памятного Каньона в честь Канидара II появилась надпись из стометровых букв: «Шаддам, хорошо ли держится корона на твоей маленькой головке?» На многих планетах, рассеянных по империи, неизвестные стирали лица с памятников. Никто так и не нашел злоумышленников.

Кто-то ненавидел его достаточно сильно, чтобы делать это. Кто-то. Этот проклятый вопрос грыз его императорское сердце вместе с другими неприятностями.., включая нежданный угрожающий визит Хазимира Фенринга, который сообщил о продвижении работ по созданию тлейлаксами синтетической пряности.

Проект «Амаль».

Начатый еще в правление отца, этот проект был настолько секретным, что о нем знали всего несколько человек. Этот самый охраняемый от посторонних глаз и ушей секрет был, пожалуй, самым главным в империи. Если он осуществится, то Дом Коррино получит в свое распоряжение неиссякаемый источник синтетической пряности – самого дорогостоящего вещества во всей вселенной. Но эти проклятые экспериментаторы все никак не могли добиться окончательного результата, годы шли, а пряности не было. С каждым месяцем ситуация казалась императору все более и более безнадежной.

А теперь еще третья дочь, будь она проклята! Он даже не знал, когда даст себе труд, если вообще даст, взглянуть на этого злополучного ребенка.