Выкрикивая команды, Иодам выполнял свой последний долг. Люди отступали, стреляя из разнокалиберных стволов по наседающим сардаукарам. Ножами или просто голыми руками императорские солдаты убивали любого контрабандиста, который встречался им на пути. Для солдат это была просто очередная тренировка, даже доставлявшая им некоторое удовольствие.

Иодам и немногие оставшиеся в живых контрабандисты отступили в туннель, где они могли забаррикадироваться и начать хоть как-то защищаться. Странное дежа-вю посетило Верниуса. Он уже видел такую картину на Эказе. Только теперь луч лазерного ружья снес голову не брату Иодама, а ему самому.

У Доминика оставался только один шанс. Это, конечно, будет не та победа, одержать которую он рассчитывал, и Ром-бур и Кайлея никогда о ней не узнают, но, учитывая альтернативу просто бесславного поражения, Доминик принял другое отчаянное решение. Он и его люди неизбежно погибнут, но дорого продадут свою жизнь.

Сохраняя честь, он должен остаться со своими солдатами и погибнуть вместе с ними, хотя это будет просто ненужный жест. Люди Доминика понимали это, и он решил действовать наперекор всему. Сардаукары – представители императора, и это давало Верниусу возможность нанести смертельный, глубоко символический удар. За поруганный Икс, за детей, за себя.

Плотный огонь обрушился на стены ущелья, они обвалились, вздымая облака липкой грязи и мелких камней. Доминик отступил в пещеры базы. Некоторые из его людей последовали за ним, думая, что он ведет их в укрытие. Молчаливый и угрюмый, Доминик даже не пытался ободрить людей.

Сардаукары вломились в базу, сметая все на своем пути по переходам, срезая огнем каждого, кто попадался им на глаза. Им не было нужды брать пленных для допроса.

Доминик отошел во внутренний проход и бросился к арсеналу, который находился в конце оканчивающегося тупиком коридора. Напуганные люди, которых он вел за собой, только теперь поняли, что задумал их предводитель.

– Мы задержим их, сколько сможем, Дом, – пообещал один из солдат. Два человека заняли позиции у стен прохода, выставив вперед стволы маломощных ружей. – Мы дадим тебе время приготовиться.

Доминик на мгновение остановился.

– Благодарю вас. Я не должен был вести вас сюда.

– Вы никогда не были нашим должником, сэр. Мы с самого начала знали, чем рискуем, когда присоединились к вам.

Верниус вошел в открытую дверь арсенала в тот момент, когда за спиной раздался мощный взрыв. Стены рухнули, прорвав пластиковую облицовку, и отрезали Доминика и его людей от выхода, лишив последней, даже призрачной надежды на спасение. Но Доминик и не думал уходить отсюда.

Сардаукары взломают последнюю преграду через несколько минут и будут здесь. Они уже чуют кровь Доминика Верниуса и не остановятся, пока не схватят его.

Он позволил себе невеселую улыбку. Люди Шаддама не подозревают, какой сюрприз он им приготовил.

Прислонив ладонь к панели управления дверью, Доминик блокировал вход в арсенал. Последнее, что он увидел в коридоре, – это рухнувшие стены, под обломками которых погибли люди за импровизированной баррикадой. Толстые стены арсенала приглушали звуки грохота и гудение огня.

Защищенный непробиваемой дверью, Доминик занялся оставшимися в арсенале единицами ядерного оружия. Он выбрал одну осадную боеголовку, энергия которой могла сжигать и плавить любые камни. Энергетический выход боеголовки можно было регулировать: она могла разрушить целую планету, если сработает на полную мощность, или расплавить стены небольшого укрепления, если использовать только часть энергии заряда.

Когда Доминик открыл стальной кожух и принялся изучать систему управления зарядом, в дверь посыпались глухие удары. Сардаукары добрались до арсенала. Граф никогда не думал, что ему придется воспользоваться семейным ядерным оружием. Его всегда рассматривали только как средство устрашения ретивых противников, существование которого исключало возможность нападения самых безрассудных агрессоров. По условиям Великой Конвенции применение атомного оружия запрещалось под любым видом и предлогом, и использование атомной бомбы автоматически влекло за собой войну, которую объявляли преступнику объединенные силы Ландсраада, обязанные уничтожить Великий или Малый Дом, осмелившийся нарушить Конвенцию.

Его люди в коридоре были уже мертвы. Доминику было больше нечего и некого терять.

Он отрегулировал поступление ядерного топлива в реактор и поставил мощность на такое значение, чтобы поразить только местность, непосредственно примыкавшую к территории базы. Нет никакой нужды убивать ни в чем не повинных жителей Арракиса.

На такое преступление способны только такие негодяи, как Коррино.

Доминик чувствовал себя, как древний капитан, последним покидающий борт тонущего в пучине корабля. Сожалел он только об одном: о том, что ему не удалось сказать последнего прости Ромбуру и Кайлее, сказать им, как он любил их. Отныне им придется обходиться без него.

За пеленой слез, застилавших глаза, Доминик увидел Шандо, ее мерцающий призрак.., или это только игра его больного воображения? Она шевелила губами, но Доминик не мог понять: то ли любимая жена укоряет его за безрассудство, то ли зовет его к себе.

Сардаукары не стали ломать дверь, а расплавили стену и обошли препятствие. Когда они, самодовольные и победоносные, ворвались в арсенал, Доминик не стал стрелять в них. Он просто скосил глаза на дисплей, отсчитывавший последние мгновения перед взрывом.

Сардаукары тоже увидели этот дисплей.

Все вокруг превратилось в добела раскаленную вспышку бушующей всепожирающей плазмы.

В течение двадцати лет своей тайной борьбы с завоевателями Икса К'тэр Пилру ни разу не осмелился маскироваться под мастера тлейлакса. Ни разу, вплоть до нынешнего дня.

Отчаявшись в своем смертельном одиночестве, он теперь не видел другого выхода. Мираль Алехем исчезла. Другие повстанцы погибли. К'тэр утратил все свои контакты с внешними союзниками, с контрабандистами и с готовыми на все за приличную взятку транспортными чиновниками. Молодые женщины продолжали бесследно исчезать, а тлейлаксы действовали с прежней безнаказанностью.

Он ненавидел их всех.

Холодно все рассчитав, К'тэр притаился в коридоре высокого уровня в одном из административных зданий и, дождавшись своего часа, убил одного одетого в накидку мастера, самого высокого из всех, кто попался ему на глаза. Обычно К'тэр не прибегал к убийству для достижения цели, но никогда не уклонялся от него, если не было иного выхода решить поставленную задачу.

Совесть его оставалась чиста; у тлейлаксов руки были по локоть в крови невинных иксианских жертв.

Похитив одежду и идентификационные документы убитого им похожего на гнома тлейлакса, К'тэр Пилру стал готовиться к раскрытию главного секрета чужеземцев. Он решил проникнуть в исследовательский павильон Бене Тлейлакса. Почему Икс оказался столь важным для императора, что на помощь завоевателям он послал своих отборных сардаукаров? Куда забирали всех похищенных женщин? Здесь было нечто большее, чем политика, чем мелкая месть покойного императора графу Верниусу.

Ответ можно отыскать только внутри тщательно охраняемых лабораторий исследовательского павильона.

Мираль уже давно начала подозревать, что тлейлаксы проводят на Иксе какой-то широкомасштабный биологический эксперимент, пользуясь при этом безграничной поддержкой императора, возможно даже, что этот эксперимент противоречил установлениям Великого Джихада. Зачем еще было рисковать Дому Коррино в течение такого долгого срока? Зачем еще могли Коррино вкладывать огромные средства при резком снижении доходности иксианской экономики?

Полный решимости узнать ответ на эти вопросы, К'тэр переоделся в одежду убитого им мастера, расправил складки накидки и опоясался широким темно-синим поясом, чтобы скрыть большое пятно засохшей крови. После этого К'тэр избавился от тела, сбросив его в одну из шахт, куда бросали отходы, сгоравшие в раскаленном ядре планеты. Только там и место этому мусору.