– Эти эказцы снова симулируют неурожай, чтобы спровоцировать рост цен. Это же древний трюк, который вы применяли еще до того, как ваши вороватые предки были за свои хорошие дела изгнаны со Старой Земли.

– Этого вообще никогда не было…

– Джентльмены, прошу вас, – попытался остановить перепалку Фенринг. Грумманцы славились своей вспыльчивостью. Они были готовы вступить в драку по самому ничтожному поводу. Фенринг находил все это глупым и скучным. – Не сделали мы ошибку, рассаживая гостей, дорогая?

– Может быть, мы ошиблись, составляя список гостей? – отпарировала Марго.

Гости вежливо, испытывая неловкость, рассмеялись. Спорщики умолкли, продолжая, однако, сверлить друг друга злыми взглядами.

– Так приятно видеть здесь нашего выдающегося планетолога и его юного сына, – елейным тоном заговорил барон Владимир Харконнен. – Какой красивый парень. Кажется, вы самый молодой из всех гостей.

– Для меня большая честь находиться в столь блестящем обществе, – ответил мальчик.

– Я слышал, что вас воспитывают как последователя вашего отца, – продолжал барон, но Марго уловила сарказм под елеем. – Не знаю, что бы мы стали делать без планетолога.

На самом деле Кинеса очень редко видели в Арракине и не требовали обязательных донесений для императора. Собственно говоря, Шаддам и сам не очень интересовался изысканиями своего планетолога. Марго слышала от мужа, что император занят сейчас совсем другими делами, правда, никто не мог сказать, какими именно.

Глаза молодого человека вспыхнули. Он поднял бокал с водой.

– Могу ли я предложить тост за наших хозяина и хозяйку? Пардот Кинес удивленно взглянул на сына, словно только сейчас поняв, что следовало соблюсти светские приличия.

– Прекрасная мысль, – поддержал мальчика барон Владимир Харконнен. Речь его была несколько смазанной, что Марго приписала слишком усиленному потреблению вина с пряностью.

Прежде чем отхлебнуть воды из бокала, мальчик твердым голосом провозгласил тост:

– Пусть богатство, которое вы демонстрируете нам едой и обилием воды, будет лишь бледным отражением богатства ваших душ.

Гости шумно одобрили тост, хотя Марго заметила в глазах многих из них алчный блеск. Планетолог, поколебавшись, все же решил высказать то, что было у него на уме, и заговорил, когда стих звон бокалов:

– Граф Фенринг, мне известно, что у вас в Резиденции строится поливная оранжерея. Мне было бы очень интересно на нее взглянуть.

Марго внезапно поняла, почему Кинес принял приглашение, ту причину, которая привела его в Арракин из пустыни. Одетый в простую рубашку и поношенные бриджи, в наброшенной на плечи песчаного цвета накидке, он был больше похож на грязного фримена, чем на имперского служащего.

– Вы выведали этот маленький секрет, хм-ма? – Фенринг с явным неудовольствием поджал губы. – Я хотел сегодня показать гостям эту оранжерею, но ввиду некоторых обстоятельств этот показ стал невозможен. Вероятно, я сделаю это в другой раз.

– Содержа частную оранжерею, не станете ли вы выращивать растения, недоступные народу Арракиса? – спросил юный Вейчих.

– Пока, – тихо буркнул Пардот Кинес.

Марго, однако, расслышала это слово. Стало ясно, что было бы ошибкой недооценивать этого невзрачно одетого человека и даже его сына.

– Несомненно, это восхитительная цель – собрать растения со всей империи, – терпеливо ответила Марго. – Я рассматриваю это как показ того, что может предложить вселенная, а не того, в чем нуждаются люди и чего они лишены.

Пардот обратился к сыну тихим, но твердым голосом:

– Мы пришли сюда не для того, чтобы навязывать другим свои взгляды.

– О, напротив, прошу вас, изложите нам свои взгляды, – запротестовала Марго, стараясь не замечать оскорбительных выпадов, которыми продолжали обмениваться послы Эказа и Груммана. – Мы не обидимся, уверяю вас.

– Да, – подал голос импортер оружия из Карфага, сидевший у середины стола. Его пальцы были унизаны таким количеством перстней, что он с трудом шевелил руками. – Расскажите нам об образе мыслей фрименов. Мы все хотим это знать.

Кинес неторопливо кивнул.

– Я прожил с ними бок о бок много лет. Для того чтобы понять их, вам для начала придется осознать, что все их мышление основано на идее выживания. Они ничего не выбрасывают. Все сохраняется и используется повторно.

– Вплоть до последней капли воды, – заговорил Фенринг. – Они добывают воду даже из умерших, хм-м-м. Кинес посмотрел на сына, потом перевел взгляд на Марго:

– Кстати, ваша оранжерея потребует огромного количества столь драгоценной влаги.

– Это правда, но как имперский наблюдатель я волен поступать со здешними природными ресурсами по своему усмотрению, – со значением сказал Фенринг. – Я готов потратить на оранжерею моей супруги любые деньги.

– Никто не собирается оспаривать ваши права. – Голос Кинеса не дрогнул, оставшись таким же твердым, как Защитный Вал. – И я, между прочим, планетолог императора Шаддама, как был планетологом императора Эльруда Девятого. Мы все исполняем здесь свой долг, граф Фенринг. Вы не услышите здесь из моих уст речей на экологические темы, я просто ответил на вопрос вашей супруги.

– Хорошо, планетолог, тогда расскажите нам то, чего мы не знаем об Арракисе, – сказал барон, глядя в стол. – Вы провели на этой планете достаточно долгое время. Здесь погибло гораздо больше моих людей, чем во всех остальных владениях Харконненов вместе взятых. Гильдия даже не может снабдить меня необходимым количеством метеорологических спутников, чтобы осуществлять наблюдения за погодой и давать достоверные прогнозы. Это, пожалуй, самое страшное.

– Да, а если вспомнить о пряности, то Арракис – самая выгодная планета, – добавила Марго, – особенно для вас, дорогой барон.

– Эта планета сопротивляется тем, кто хочет ее понять, – сказал Кинес. – И мне не хватит моей короткой жизни, чтобы до конца понять, что на ней происходит. Но одно я могу сказать твердо: мы должны научиться жить с пустыней, а не воевать с ней.

– Фримены ненавидят нас? – спросила герцогиня Каула, кузина императора. В ожидании ответа она застыла, не донеся до рта вилку со сладким хлебцем, приправленным бренди.

– Они живут очень замкнуто и не доверяют чужакам не фрименам. Но при всем том, это правдивый, прямодушный народ со своим кодексом чести, который не в состоянии до конца понять ни один человек, сидящий за этим столом, включая и меня самого.

Вскинув брови, Марго задала следующий вопрос, приготовившись наблюдать за реакцией Кинеса:

– Верно ли то, что, как мы слышали, вы тоже стали одним из фрименов, планетолог?

– Я остаюсь верным слугой императора, миледи, хотя нам всем есть чему поучиться у фрименов.

За столом поднялся шум. В разных местах вспыхивали громкие споры. Слуги начали разносить десерт.

– У нашего императора до сих пор нет наследника-мужчины, – заговорил вдруг Лупино Орд, посол Груммана. Низкий голос тщедушного человечка приобрел визгливые нотки. Посол был уже основательно пьян. – У него только две дочери – Ирулан и Шалис. Не очень-то много стоят эти женщины…

Он обвел присутствующих злобным взглядом своих угольно-черных глазок, встретив неодобрение присутствующих дам, но не смог остановиться:

– Но если у Дома Коррино не будет наследников, то он может уйти с дороги, уступив место другому Великому Дому.

– Если он проживет столько же, сколько Эльруд, то у Шаддама в запасе еще добрая сотня лет, – парировала Марго. – Может быть, вы не слышали об этом, но леди Анирул снова ждет ребенка.

– Мои обязанности иногда отвлекают меня от потока придворных новостей, – признал Орд и поднял бокал. – Будем надеяться, что следующий отпрыск императора окажется мальчиком.

– Послушайте, что он говорит, – раздалось сразу несколько голосов с разных концов стола.

Однако эказский дипломат Биндикк Нарви отреагировал на тираду Орда непристойным жестом. Марго слышала о вражде между эрцгерцогом Армандом Эказом и виконтом Моритани Грумманским, но не могла представить себе, что она так далеко зашла. Да, напрасно она посадила двух врагов на таком опасно близком расстоянии.