Моя прошлая жизнь не прощает слабостей. И пусть я больше не часть криминального мира, но для тех людей «бывших» не бывает. Нельзя быть бывшим членом банды. А уж тем более — бывшим главой.

Выскакиваю из душа и, наспех одевшись, спешу найти Аню. Мне сейчас просто жизненно необходимо убедиться, что она в порядке. Оказавшись в коридоре первого этажа, спешу к гостиной, когда меня словно током прошибает испуганный голосок:

— Ой, мамочки!

А черт! Нет-нет-нет…

Залетаю за угол и подскакиваю к стремянке. Ловлю бестолковую девчонку, которая норовит свалиться прямо на пол. Сердце заходится в бешеном ритме, пока я изучаю ошалевшее лицо Анюты.

— Ты в порядке? — выдавливаю, пытаясь понять, видит ли она меня вообще.

Кивает, судорожно сглатывая и прижимая к груди хромированный рог. Признаться, я вовсе не это ожидал увидеть. Но уж лучше так.

— Что это? — спрашиваю, уже догадываясь, что ответ мне не понравится.

— Л-люстра, — выдавливает испуганная Анюта.

— Я вижу, что люстра, Ань! — рычу несдержанно. — Зачем она тебе понадобилась?! Твою мать! И откуда тут вообще стремянка?!

— Принесла-сь, — бормочет Аня, натягивая неестественную улыбку. — Я хотела прикрыть… это… пулевое ранение потолка.

Дьявол. Устало прикрываю глаза, не выпуская девочку из рук. Пулевое ранение потолка она прикрыть хотела. А меня чуть удар не хватил. Она точно намерена меня добить.

— Значит, ты притащила из подвала стремянку? — закипаю я. — Полезла под потолок, рискуя моим ребенком…

— Не злитесь, Глеб Виталич, — перебивает меня бестолковая Невеличка. — Я аккуратненько…

— Аня! — гаркаю несдержанно, вынуждая ее вздрогнуть. — Чтобы не смела больше проворачивать подобное! Еще не хватало! Доктор сказал соблюдать постельный режим! Сейчас же отправляйся в кровать! Ты мне здоровая нужна! — выпаливаю я и тут же, опомнившись, добавляю: — Пока носишь моего ребенка. Поняла?

Опять губы дует.

— Ой, кто бы говорил! — ворчит она, выворачиваясь из моих объятий.

Отпускаю и гляжу ей вслед, пока она идет к своей комнате, бубня под нос:

— Вы нам вообще-то тоже в целости и сохранности не помешали бы. А вас хлебом не корми — дай какую-нибудь ерунду сделать, которая подрывает и без того расшатанное здоровье. Железо тягаете. Пьете. Злитесь, в конце концов!

Останавливается в дверях и, повернувшись ко мне, замирает в нравоучительной позе, как заправская училка.

— А это вообще-то негативно сказывается на вашем состоянии!

Аня грозит мне пальцем и прячется в комнате.

Невольно усмехаюсь. Это что сейчас было? Она меня отчитывать будет? Так это не я, между прочим, с пузом тяжести тягаю и лезу под потолок, рискуя здоровьем нашего ребенка.

Кстати, о ребенке…

Иду в свою комнату, попутно набирая Витька. Открываю комод и начинаю рыться в вещах.

— Да, босс! — отзывается Витя.

— Закажи каких-нибудь мастеров, — задумчиво бормочу я. — У нас там люстра сломалась. И в потолке дыра. Ну и по мелочи ремонт надо сделать.

— Понял! — рапортует Витя. — Сегодня будут!

— Не надо сегодня, — прерываю я, выуживая из-под своей одежды книжку. — У меня еще дело важное. На завтра вызывай. И, Вить…

Замолкаю, раздумывая над целесообразностью следующего требования.

— Слушаю, Глеб Виталич! — напоминает о себе Витек.

— Мне нужны выписки всех счетов, — тру лоб тыльной стороной руки, в которой держу книгу, — Анны Васильевны.

— О, а это мысль! — явно впечатленный моей новой идеей, не сдерживается Витя. — Решили проверить, поступали ли ей бабки от Заболотского?

Да, именно так. Если Заболотский или кто-то из его людей переводил Ане деньги, это сведет на нет всю зародившуюся надежду.

— Вить. Меньше вопросов. Выполняй.

— Понял!

Сбрасываю звонок.

Есть еще одна вещь, которую я бы хотел проверить. Но это я не могу поручить Вите или кому — то из своего окружения. Это беспочвенная чуйка. Интуиция. Но что-то в этом странном больничном квадрате из Ани, Заболотского, Ларисы и Олега Викторовича не складывается.

Я хочу верить Ане. И, кажется, в какой-то момент мой курс изменился. Вместо подтверждения ее причастности я, сам того не заметив, стал искать доказательства ее невиновности.

Старик вроде тоже не врет. Да и Аня его признала, что как минимум исключает вариант ошибки. Действий Лары я не оправдываю, но понимаю корень их возникновения. Она отчаянно врала, чтобы скрыть свое преступление. В голове, как по заказу, — Анюта. На холодном асфальте в луже крови. И нервные шаги рядом.

Лариса испугалась. Они ведь с Аней ровесницы. Две девочки. Одна жертва, вторая — преступница. Неудивительно, что сестра сбежала с места аварии. Но, видимо, все же совесть замучила. Потому-то отыскала Аню в больнице и притворилась подругой.

Но если это не они, то откуда взялся Заболотский? Он явно не из тех людей, кто промышляет благотворительностью. Какое-то нехорошее чувство скребет в груди. И если оно не дай бог найдет подтверждение… я больше не буду знать, кому доверять.

Набираю сообщение своему хорошему приятелю с просьбой прислать мне распечатки звонков одного номера за пятое декабря, — день, когда моя сестра сбила Невеличку. Лара тогда звонила кому-то — я видел запись с камер. И это определенно был не рядовой звонок. Не в таких обстоятельствах. Ей нужна была помощь, однако звонить мне она побоялась. Предположительно потому, что за рулем была под наркотой или выпивкой. А я бы ее за это наизнанку вывернул — сам понимаю. Но помог бы. Я же в двух шагах был!

Насколько все оказалось бы проще, решись она позвонить мне. Однако… Надеюсь, это просто послекоматозная паранойя. Но проверить обязан. Надо обсудить этот вопрос с Аней. Помнит ли она, кто ее сбил? Чувствую, нам предстоит непростой разговор.

Выходя из комнаты, рассматриваю книжку. Вот сейчас и остынем, и поговорим. Есть у нас все же нечто неотъемлемо общее. То, что в состоянии организовать перемирие и фундамент для переговоров.

Златка.

Усмехаюсь невольно. Хорошее имя. Даже спорить не стал.

Уверенности в успешности переговоров убавляется, как только я оказываюсь перед Аниной дверью. По ходу, я опять переборщил с грубостью. Надо бы постараться сейчас без конфликтов. Сжимаю ручку и вхожу в комнату.

Сидит в кровати, сложив руки под грудью. Злится.

— Злость негативно сказывается на твоем состоянии, — бросаю я ее же фразу. — А еще на Златином. И на моем.

— Помнится, я вас и не приглашала, — раздраженно отзывается она. — Так что будьте добры, блесните своим отсутствием. Заодно и свое состояние побережете!

Ух, какие у нас зубки!

— А я и не к тебе пришел, — равнодушно пожимаю плечами, идя к кровати и сжимая за спиной книжку.

— Злата вас тоже не звала, — фыркает Аня, разгадав мои намерения.

— Как же она может звать, если толком не знает? — Опускаюсь на колени перед кроватью. — Пришла пора познакомиться.

Аня подбирается на кровати, очевидно, желая уползти от меня подальше. Но я хватаю ее за щиколотку, не позволяя исполнить задуманное.

Смотрит удивленно на мою руку, будто я змей ядовитый и она раздумывает, как от меня избавиться.

— Анют, ну перемирие же, — устало говорю я, буквально кожей ощущая ее воинственный настрой.

Что за удивительное создание мне в жены досталось? С ней как на американских горках. То сама липнет, то я даже прикоснуться к ней боюсь.

— Для перемирия кому-то надо бы перестать рычать! — бросает она, выгибая бровь.

— Так ты не хуже меня умеешь, — усмехаюсь я.

— Вы первым начинаете! — возмущается она.

— Тебе еще не надоело мне выкать? — решаю перевести тему, пока эти препирания не привели нас к очередному конфликту.

— Черт знает, с чего вас в следующий раз бомбанет. Предпочитаю перестраховаться.

Воспользовавшись тем, что я отвлекся на диалог, Аня выдергивает ножку из моей ладони и уползает на другую сторону кровати.