Не позволяю ей закончить, накрывая рот поцелуем. Не хочу сейчас говорить. Не хочу думать, что ошибся и зря ранил свою птичку. Не хочу слушать скребущие душу сомнения, что она все же виновата. Голова разрывается от этих противоречивых мыслей.

Аня нетерпеливо стонет под моим натиском. Разум туманит желание, однако я стараюсь двигаться осторожно.

— С тобой каждый раз как первый, — шепчу в ее волосы. — Моя невинная женщина…

Невеличка снова стонет, едва не вынуждая меня сорваться. Боже, как же долго я этого ждал…

Однако есть кое-что, чего мне не хватает для полного удовлетворения. Не прерывая ритмичных движений, приподнимаю голову, чтобы заглянуть в голубые глаза.

— Скажи сейчас, — прошу я. — Скажи, что не предавала. Сейчас я поверю тебе, даже если соврешь…

Она обвивает мою шею руками и, подтянувшись, коротко целует в губы.

— Нет, любимый, ты сам скоро во всем разберешься. Я тебе верю.

И в этом ее ответе как всегда кроется куда больше, чем я просил…

Лениво потягиваюсь, ощущая сладкую истому во всем теле. Невольно облизываю губы, вспоминая, как задремала в объятиях Глеба после того как мы… Закусываю губу, чтобы не улыбаться. Одергиваю себя, догадываясь, что на этом-то, пожалуй, сказочка и закончилась. Теперь снова суровая реальность…

Открываю глаза и едва не вздрагиваю. Прямо передо мной, подперев голову ладонью, лежит моя мечта. Смотрит неотрывно. Даже не хмурится. Напротив.

— Глеб? — выдыхаю.

Он подается навстречу и осторожно касается моих губ.

— В общем, с обедом облом, — бормочет он, не спеша отстраняться.

С каким еще обедом? При чем тут вообще еда, когда он тут такой…

Однако моему организму явно мало сексуального насыщения. У меня начинает урчать живот, и я невольно вспоминаю, о чем мы говорили «до».

— Что, в мажорских магазинах не продают шпроты? — непонимающе спрашиваю я.

Глеб усмехается, обжигая своим дыханием мое лицо, и коротко целует меня в нос.

— Нет, заказ Златы Глебовны выполнен. Но вот на обед мы совсем не успели. Так что пошли ужинать. — Он поднимается с кровати и, будто по привычке, помогает мне одеться.

— А где мое платье? — спрашиваю я, когда он натягивает на меня свою рубашку.

— Мне больше нравится так, — отмахивается Глеб.

— Вашей жене ведь не пристало? — не упускаю возможности поддеть его.

— Я запретил Витьку входить в дом без приглашения. Так что теперь тебя никто не увидит. Кроме меня.

— Значит, трусы мне не положены? — с некоторым возмущением выдавливаю я. — Мне что же теперь, голой ходить?

Глеб облизывается, как кот перед валерьянкой. Проходится затуманенным взглядом по моим ногам, цепляясь за край своей рубашки.

— Отчего же не положены? В ящике. Выбирай. Хотя идея мне понравилась…

А уж как мне нравится это его возбужденное настроение! Спешу к шкафу, чтобы скрыть от Глеба свою довольную улыбку. Нахожу ящик, в котором притаилось белье, и невольно охаю. Да с таким ассортиментом скромнее оставаться голой.

Подцепив пальцем красные ажурные трусики, поворачиваюсь к мужу, который, похоже, снова решил поиздеваться.

— Чье это? — Упираю свободную руку в бок и принимаю решительный вид, хотя изнутри уже начинает трясти.

— Что значит — чье? — искренне удивляется наглец.

— Это слишком, Глеб! Настолько ненавидишь меня, что решил нарядить в шмотки очередной своей шлюхи?! И это после такого… — Швыряю кусок гипюра ему в лицо и тут же жалею об этом, видя, как меняется его выражение.

Глеб делает скользящий шаг ко мне, сжимая в огромной лапище трусики. По всему видно — зол как черт. Вот блин!

Вжимаюсь спиной в шкаф, ожидая возмездия. Но оказавшись рядом, Глеб почему-то первым делом подхватывает мой затылок. Потом поворачивает меня к себе спиной и толкает массивную дверь-купе, открывая мне вид на забитый до краев гардероб.

— Размеры посмотри, — строго велит он, впихивая мне в руки первое попавшееся платье. — Да у меня таких мелких любовниц в жизни не было!

Непонимающе изучаю бирку. Вешаю платье на место и беру какие-то брюки. И тут мой размер.

По габаритам мы с Ларой примерно одинаковые, судя по тому, что ее платье пришлось мне впору. Но из-за мелкого роста я вроде как нестандарт. Даже в клубе пришлось отдельно шить униформу. Тогда как Лариса — модель в сравнении со мной, и эти брюки ей скорее будут как бриджи. К тому же на одежде еще даже не сорваны бирки.

— Эт-то мое? — зачем-то спрашиваю я, хотя и так уже знаю ответ.

Уже и забыла совсем, как Глеб приводил меня в магазин, где с меня снимали мерки. Значит, ему привезли эту одежду, и он ее сохранил?

Блин-блин, я переборщила! Вот дура! Все ведь так хорошо было. А теперь он опять злиться будет! Зачем я швырнула в него…

Слегка вздрагиваю, почувствовав горячее дыхание Глеба у своего уха.

— Я не против, чтобы ты бросала в меня свои трусики, только для начала их стоит немного поносить. Иначе это просто бездушный кусок ткани…

Чувствую, как от груди к лицу поднимается жар смущения. Прячу горящие щеки в ладони и выбегаю из комнаты. Однако вспыхиваю еще сильнее, слыша, как Глеб смеется.

Но что-то в этом звуке меня успокаивает. Он такой безмятежный. Интересно, что за переворот случился в голове у Глеба, раз он так поменялся? Или все дело в сексе?

Хм, ну если так, надо было его еще в ЗАГСе…

— Усаживайся, — велит строгий голос, и я спешу выполнить указание.

Глеб ставит передо мной тарелку с горой пюре, и я тут же хватаю вилку, едва сдерживаясь, чтобы не облизываться. На столе возникает сразу с десяток видов шпрот в разнообразных банках, начиная от обычных консервных и заканчивая какими-то вычурными стеклянными.

— Витя на всякий случай взял разных. — Глеб садится напротив и жестом предлагает мне выбрать банку. — Кстати, и сумку твою из машины принес наконец-то, болван.

Мельком замечаю на стуле у стены свой рюкзачок и вновь концентрирую внимание на шпротах. Очень уж есть охота. Отыскиваю самые обычные, такие, как ела когда-то дома.

— Нужен нож, — бормочу под нос, изучая крышку без ключика.

— Опять буянить собралась? — усмехается Глеб и достает из-под груды банок небольшой ножичек. — Я почему-то догадывался, что ты выберешь самый сложный вариант.

Он забирает из моих рук банку и втыкает в нее острие. Уже по привычке зависаю взглядом на его напряженных руках.

— Будешь так смотреть, поужинать тоже не успеем, — предупреждает Глеб. — А я еще поговорить хотел.

— О чем?

Он ставит передо мной открытую банку, и я наконец поднимаю на него взгляд.

— Сначала поешь.

— Ну, я так не смогу! — протестую я. — Теперь мне интересно.

Глеб берет свою вилку и, подхватив ею пюре с моей тарелки, тянет к моему рту.

— Хотел спросить, — начинает он, явно сомневаясь, действительно ли стоит начинать разговор сейчас. — Куда ты… деньги дела?

В первый момент я теряюсь.

— Какие деньги?

На его лице отражается что-то вроде неловкости.

— Я попросил Витю… проверить твои счета, — неуверенно начинает Глеб, будто прощупывая мою реакцию.

Понимающе киваю, отправляя в рот шпротину.

— Хотел убедиться, перечислял ли этот ваш Заболотский мне денег? — это даже не вопрос, просто мысли вслух. — Правильно.

Не отводя от меня взгляд, Глеб облокачивается на стол и подпирает голову кулаком.

— Приходы были только от моей бухгалтерии. Но вот расход… — Он снова начинает словно сканировать меня своими черными глазами. — Почти все деньги были обналичены. А там-то сумма нормальная собралась.

— Так ты об этом? — не прекращая жевать, спрашиваю я. Мне немного неловко, что я растранжирила все его деньги, но у меня просто не оставалось вариантов. — Сам подумай. Без документов. В чужом городе. Меня и в больнице-то держали не с большим удовольствием, а уж в роддом пришлось…