— От вас — лечил бестолковых — только проблемы! В чем была сложность сразу сделать ей операцию?! — грохочет Глеб. — Денег хотели! Я дам, сколько потребуется, только исправьте это!

Сажусь на кровати и обнимаю Глеба за плечи, прижимаясь к его спине.

— Ну чего ты? — отчитываю я его мягко. — Не ругайся! Валерий Александрович тут вообще ни при чем. Он же пластический хирург, а не наш семейный терапевт.

Глеб поворачивается ко мне и утыкается лицом в мою шею, зарываясь в растрепанные волосы. Как кот. Такой домашний. Только огромный.

— Вот и я ему постоянно говорю, — выдыхает доктор, грустно усмехаясь. — Рад, что хотя бы вы, Аня, понимаете.

— Простите нас, — киваю другу мужа, — вы ведь знаете, он это не со зла. Волнуется просто.

— Да знаю я, Ань. Однако мне, чтобы начать его понимать, потребовался не один год. А вы уже. — Валера дружелюбно мне подмигивает. — Рад, что у моего друга такая жена.

— Разве больше не хотите меня придушить? — напоминаю наш недавний разговор.

— Я его сам, если хочешь, придушу, — ворчит Глеб мне в плечо, за что получает тычок в бок. — Ну Аня!

Он отлипает от моего плеча и заглядывает в глаза с наигранным возмущением.

— Так с друзьями не разговаривают, — как маленького, отчитываю своего огромного мужа, вынуждая обоих мужчин смеяться.

— Вы, в общем, решайте. А я, пожалуй, пойду, — говорит Валерий и разворачивается к двери. Но вдруг останавливается и, поймав мой взгляд, кивает: — Вы правы, Аня. Придушить больше не хочется. Хочется извиниться. Что-то мне подсказывает, что мы ошиблись, обвинив вас.

С этими словами он выходит из палаты, а мы с Глебом переглядываемся.

— Этот пластик меня чет подбешивает, — ворчит мой муж. — Это че за изысканные подкаты пошли? Я девочку нашел, а он теперь разглядел и…

— А мне нравится, — отсекаю я. — Значит, Валерий Александрович тоже мне верит.

— По ходу, даже будь ты шпионкой, умудрилась бы сразить нас своим очарованием.

Муж улыбается и поддевает кончик моего носа пальцем, но я вижу в его глазах такую невыразимую боль, что невольно подаюсь ближе, прижимаясь к его груди.

— Все будет хорошо, любимый.

— М-м-м, — измученно выдыхает он и обнимает мою голову. — Мне не нравится то, что башлять за наше «хорошо» должна ты. Если бы я мог… то отдал бы за вас не только зрение, но и жизнь.

— Не говори глупостей! — Я шлепаю его по плечу. — Что я делала бы без тебя? А с такой незрячей громадиной? Тебе-то просто: таскаешь меня на руках, как куклу. А я тебя не унесу!

— Хорошо, — соглашается Глеб. — Буду тебя и дальше на руках носить.

— Ну, это если я все же ослепну, — пытаюсь напомнить, что еще есть надежда, что все обойдется.

Глеб целует меня в макушку.

— Не-а. В любом случае.

— Вот и договорились, — весело заключаю я.

Глеб отстраняет меня от себя и заглядывает в глаза.

— Неужели тебе действительно не страшно? Навсегда, Ань. Неужели не понимаешь?

— А чего бояться, если вы со Златой будете рядом? — улыбаюсь я своему мужчине, разглядывая любимое лицо. Кажется, пока я спала, оно стало заметно мягче. — Я ведь говорила тебе: пока ты держишь меня за руку, я будто равновесие обретаю. Хоть зрячая, хоть нет, но только рядом с тобой…

Прикрываю Анин затылок ладонью, помогая ей усесться в машину. С ее везением стоит быть осторожным даже в мелочах. Да, жизнь Златы бесценна для нас обоих, но это не значит, что я готов так просто дать своей жене ослепнуть. Попросил Валеру связаться с зарубежными специалистами, надеясь, что хотя бы они найдут выход из этого тупика.

— А где Витя? — непонимающе бормочет Аня, когда я сажусь за руль. — Ты его прямо так сразу и уволил?! Без суда и следствия? Глеб, ну что ты за человек? А вдруг он невиновен?!

— Ты меня сейчас тоже без суда и следствия осудила, — усмехаюсь я. — Пока просто отправил его в бессрочный отпуск. Сказал, что до тех пор, пока он не предоставит мне своего информатора, я его видеть не желаю. А там и разберемся.

Выезжаю с больничной парковки, и Аня примирительно берет меня за руку.

— Прости. Ты просто горазд рубить сплеча, вот я и волнуюсь.

Подтягиваю ее пальчики к губам и коротко целую.

— Как ты себя чувствуешь? Я все еще сомневаюсь, что поступил правильно, позволив тебе сбежать из больницы. Может, стоило…

— Не стоило, — отсекает она. — Ты сказал, что дома ремонт полным ходом. Как же такое дело оставить без надлежащего контроля? Невесть чего наделают там эти мастера. И ведь даже Виктора нет, чтобы присмотреть.

— Кстати, насчет этого, — начинаю я. — Мы едем домой только чтобы забрать вещи.

— Это еще почему? — удивляется она.

— Ань, там ремонт. Нечего там делать моей беременной жене. Перекантуемся в квартире, подождем, пока закончат.

— Разве Лара не в квартире? Собрался еще разочек нас столкнуть?

— У меня достаточно недвижимости, чтобы расселить всех родственников по разным углам Москвы, — усмехаюсь я.

— А у тебя много родственников?

— Трое.

— Лариса, — загибает пальчик Анюта, — и…

— …ты и Злата, — заканчиваю за нее.

— М, — сочувственно кивает Невеличка, поджимая губки. — У меня тоже трое.

— Отец, — начинаю я, в ее стиле загибая пальцы.

— …ты и Злата, — усмехается она. — Есть, правда, еще тетки какие-то по папиной линии, но я их почти не помню.

— Вот и познакомились, — улыбаюсь я, осознавая, что нам все еще есть что друг о друге узнавать.

— Глеб, не хочу в квартиру, — переводя тему, недовольно надувает губки Аня. — Устала от незнакомых мест. Домой хочу. Тем более тебе сейчас надо с клубом разбираться. А если, пока я дома одна буду, у меня опять зрение пропадет? Я ведь даже до телефона в новом пространстве добраться не смогу.

— Я не оставлю тебя, пока мы не решим вопрос с крысами в моем окружении. И с твоим зрением в том числе.

— Ну, здравствуйте, — возмущается она. — А работать кто будет?

— Наемные работники, — усмехаюсь я. — А у меня, между прочим, все еще больничный.

— Глеб, я же видела в больнице, что у тебя телефон обрывается просто. Перестройка клуба — вопрос, который требует присутствия хозяина. Не хочу, чтобы ты становился моей сиделкой, позабыв о деле своей мечты.

— Цитируешь свои журнальные вырезки? — спрашиваю я, вспоминая, как в одном из интервью дал дословно такое определение «Голду». — У моей шпионки устаревшая информация. Приоритеты Золотова сменились.

Киваю безопаснику, проезжая пункт охраны на подъезде к дому.

— Тебе больше не нравится «Голд»? — спрашивает Анюта, похоже, действительно не догадываясь, о чем речь. — Хотя, наверно, после того, что там произошло, тебя пугает это место…

Она бормочет, теребя свою нижнюю губу пальчиками и размышляя над причинами смены моих ценностей, а я улыбаюсь, подглядывая за ней через зеркало.

— Мне нравится «Голд», — прерываю я ее предположения. — Просто теперь есть кое-что, что нравится мне еще больше, чем работа.

Паркуюсь во дворе и поворачиваюсь к Невеличке, подтягивая ее ближе. Дурацкий подлокотник мешает прижать ее к себе, поэтому довольствуюсь объятием за плечи. Сжимаю пальцами ее подбородок и коротко целую в губы.

— Случайно не знаешь, что это?

— С-семья? — почему-то неуверенно отзывается Анюта.

Киваю.

— Поэтому я не оставлю вас, пока не разберусь. А на свой бизнес я полжизни пахал. Так что он вполне способен функционировать и без моего непосредственного участия. Все вопросы я могу решать дистанционно. Поняла? — мягко спрашиваю я, чтобы у нас больше не возникало споров на эту тему.

— Мгм. — Она моргает и как бы невзначай цепляется взглядом за мои губы.

Подаюсь к ней и целую снова, но уже не так скромно. Однако Аня не позволяет мне продолжить. Упирается ладонями в грудь и отстраняет.

— Погоди, Глеб. — Она шумно втягивает воздух. — А как же Лариса?

— А что с ней? — непонимающе переспрашиваю я.