Сука! Так и думал, что они ее не за компанию убить пытались! Очевидно ведь, что Головастик целенаправленно шел убивать Аню!

Проблема в том, что имени информатора мне так и не спалили. Они вообще общались весьма аккуратно, избегая какой-либо конкретики и уж тем более — имен. Очевидно, догадываясь, что на вражеской территории их могут прослушивать. Но мне хватило.

Кто эта тварь?!

Есть у меня подозрение. Нехорошее такое. Но пока я буду его проверять, неизвестно, что еще может произойти. Не оставляет ощущение, что чем ближе я подбираюсь к разгадке, тем Ане опаснее со мной. Я сам дурак, виноват в этом! Сделав ее своей женой, подставил под удар. Теперь придется все исправлять! Надо действовать аккуратно. И для начала — обезопасить своих девочек. Любой ценой.

Наблюдаю за тем, как Аня садится в машину. Разве я мог не пойти? Не увидеть ее напоследок?

Валера закрывает пассажирскую дверь, и у меня вместе с этим хлопком екает сердце. Она сразу все разгадала. Поняла, что я задумал, хотя я еще и рта раскрыть не успел. И так смотрела…

Я-то думал, она плакать будет. Спрашивать почему, зачем, за что, в конце концов. Но нет. Вместо этого она будто меня жалела. Как обычно. Одним лишь взглядом.

Как всегда, удивляет меня. И покорностью своей тоже. Признаться, был уверен, что после того, как она все поняла, да с ее упертостью, — ни за что не позволит мне отпустить ее. Ан нет. И тут удивила.

Устало гляжу, как машина отъезжает с парковочного места. Словно сердце наживую выдирают. Внезапно, так и не успев выехать с парковки, мой внедорожник резко тормозит. Не успевает открыться бронированная дверь, как до меня доносится визг, едва не переходящий в ультразвук, и на улицу буквально вываливается Валерон, затыкая уши.

Бросаюсь к тачке, ощущая, как останавливается сердце. Что с ней? Опять приступ? Может, ее наконец накрыла истерика от неожиданного расставания? Рожает, в конце концов? Да какого черта?!

Аня выскакивает из машины, когда я еще только подбегаю, и с претензиями кидается на Валеру:

— Да как вы посмели?! Я вообще-то приличная и замужняя, между прочим, барышня! Разве ж можно подобное предлагать?! Безобразие!!! — голосит Невеличка фальшивым фальцетом. — Помогите, люди добрые! Домогаются!

У меня от одного предположения на глаза падают шоры. Еще прежде, чем успеваю оценить всю театральщину происходящего, на всякий случай ловлю своего дружбана за грудки.

— У, сука! — шиплю я, заглядываю в офигевшее лицо друга, и окончательно понимаю, что творится неладное.

— Э-э-э… Глеб, я тебе давно сказать хотел и, похоже, сейчас самое время. — Валера явно крайне удивлен происходящим. — Я — асексуал!

— Это еще что за дичь? — рычу я ему в лицо.

— Ну, знаешь… моя работа накладывает некоторый отпечаток, — непонятно изъясняется он. — Не возбуждают меня женщины! Понимаешь? Ничего я с ней не делал!

— Че ты затираешь? Видел я, как ты слюни по бабам в клубе пускаешь…

— Я ведь должен держать марку! Иначе ты первый начал бы меня подкалывать: «а не гей ли ты часом?» — язвит Валерка.

— Не гей? — с сомнением интересуюсь я на всякий случай.

— Ты идиот? — Он скептически приподнимает брови.

Перевожу взгляд на Аню и оцениваю ее победоносную ухмылку. Вот же… паразитка! Так это она меня подловить решила! Что за бестолковая девчонка? Ну почему не может облегчить нам обоим задачу, раз уж все поняла? Неглупая ведь! Должна осознавать, что сейчас нам просто необходимо пойти на жертвы, чтобы защитить Златку.

Отпускаю Валеру, который, очевидно, никак не может отойти от неожиданно свалившихся на его голову «нас». В качестве извинения оправляю его рубашку.

— Прости, друг. Кажется, Ане еще есть что со мной обсудить. — Бросаю на нее негодующий взгляд и добавляю: — Могла бы по-человечески сказать, что не согласна с моим решением.

— Разве я что-то сделала? — Она невинно хлопает глазками, вроде и правда ни при чем. — Это все твой друг! Ты хоть проверял, кому доверил свою жену?

Однако ее извиняющийся взгляд в сторону Валерки говорит о многом. Вот же бестолочь…

— В машину садись! — безапелляционно приказываю я.

Наблюдаю, как Анюта надув губки, выполняет мое требование, не забыв громко хлопнуть тяжеленной дверью.

Я снова поворачиваюсь к другу. К слову, да. Я проверял, кому ее доверить. Кроме того, что я и так уже знал из досье, собранного на него безопасниками (Валерон — врожденный мажор и трудоголик, которому не нужно батино состояние), добавилось еще несколько пунктов. К примеру, он не так часто бывает у меня дома и о некоторых вещах просто не мог знать. А Заболотский знал.

Будь он информатором, уже сотню раз мог бы убить меня или Аню. Элементарно ввести «не тот» препарат во время нашего пребывания в больнице. Да и не был он замечен за грязными делишками. Интеллигент.

— По ходу, я должен сделать это сам, — говорю в надежде, что Валерке удастся меня переубедить. — Спасибо, что попытался избавить меня от этой ноши, друг…

— Ты ведь знаешь: я не согласен, — качает головой Валера. — Такую жену рядом держать надо. Хранить как зеницу ока. Такую дай бог хоть раз в жизни встретить. Они диковинные, и приходятся лишь на каждого тысячного мужика. А то и стотысячного.

Говорю ж, интеллигент. Ишь, в каких высокопарных речах рассыпался.

— Я знаю, — бурчу в ответ.

— Беречь надо. — Валерон будто убедить меня пытается. Да я и сам все знаю. — А ты собственными руками ее выкинуть собрался.

Может, женщины его и не возбуждают, но в Аню он едва ли не влюблен. Отстаивает ее передо мной, будто старший брат. Вот только сразу видно, что он из другого мира. Потому и не близки ему мои методы.

— Берегу, — киваю я, пытаясь проглотить болезненный ком, вставший попрек горла. — В этом все и дело, Валер.

— Ты хоть скажи ей, что как только разберешься, приедешь за ней.

Я отчаянно качаю головой.

— Не скажу. Не могу ей врать. Что, если в этот раз они меня, а не я их? Прикинь, если она меня ждет, а я уже холодный где-нибудь валяюсь? — шиплю из последних сил. Ком в горле мешает говорить, и я щурюсь, не желая выдавать даже другу свою слабость. — Никогда ей не будет спокойно рядом со мной. Заболотский же, гнида, не угомонится! Пока его земля носит, будет пытаться мне подгадить.

Валерка выдыхает отборные ругательства, наконец осознавая безвыходность моей ситуации.

— Я сам ее отвезу, — продолжаю я. — А ты тут пошебурши, чтобы слух расползся, что я развелся. Не хочу, чтобы ей хоть что-то угрожало. Если кто спросит, где я, скажи, что отправил меня на недельку в санаторий, на острова. Мне потребуется время, чтобы разобраться с ее лечением и родами.

— Все сделаю. — Валерчик похлопывает меня по плечу. — Доктора пришлю, как только освободится.

— За Витюшей присмотри.

— И за Витьком присмотрю. Расслабься. Тут и ребята твои — безопасники. Вроде толковые.

— Да какие они толковые? — возмущаюсь я. — Тормоза обыкновенные. Разве что начальник безопасности. Вот на него можно положиться. Я его самолично еще раз перепроверил. Наш человек.

— Ну, вот видишь! — подбадривает меня друг.

— Вот и передай ему, что Коляна можно выводить из подвала. Для него есть дело поважнее. Пусть присмотрит за моей сестрой. Вот и будет ему еще одна проверка на вшивость.

— Все передам. Не волнуйся. Мы тут потихоньку разбираться будем. А тебе хорошего медового месяца. — Он подталкивает меня в сторону машины. — Вали уже давай, а то молодая жена заждалась!

— Придурок, — бросаю я, понимая, что он выдает желаемое за действительное, но все же почему-то не в силах сдержать улыбку. У меня есть неделя…

Сажусь на водительское сиденье и встречаюсь в зеркале заднего вида с удивленными заплаканными глазами. Болезненно хмурюсь. А как храбрилась… Не хотела, чтобы я видел.

Однако стоило ее увидеть, как даже дышать стало легче. Должно быть, и ей так же.