Рисование — старое хобби. Эспер занималась им с детства вместе с отцом и матерью. Они втроем уходили подальше в лес и порой сидели за мольбертами до самого вечера. С тех пор как ее родителей и клана не стало, Эспер лишь сильнее полюбила это занятие, ведь оно позволяло ей погрузиться в то теплое, светлое и счастливое время, сохранившееся лишь в ее памяти.

Час спустя она услышала звук подъезжающей машины и выглянула в окно. По дорожке шагал знакомый силуэт — Николас возвратился в кампус. Он был увешен десятком разноцветных подарочных пакетов, а в руках нес огромную коробку.

Черт! А она и забыла, что скоро день рождения Кэсси. Получается… Ник ее не избегал, а действительно был занят! С сердца Эспер словно упал тяжелый камень, а темное небо будто бы даже стало светлее.

Джессика, судя по всему, опять не приедет. Об этом четко свидетельствовало количество подарков. Вероятно, Ник подозревал, что его дочка, мягко говоря, сильно расстроится, ведь ее любимая мама опять пропустит праздник. Эспер не могла винить Хотмана за то, что он думал о своей семье в первую очередь… Хотя с радостью винила его бывшую, ведь она была твердо уверена, что никто не думал о нем в ответ.

С Джессикой Кэнделберн у Эспер всегда были сложные и противоречивые отношения. Она слышала, что когда родилась Кэсси, они с Николасом уже не были счастливы в браке. Джесс окончательно ушла спустя три года после свадьбы. Изменила с каким-то вампиром, и предала своего мужа ради вечной молодости — так говорили сплетники в академии.

Но Эспер знала, что это далеко не вся правда. Она помнила Кэнделберн с детства, когда та еще была человеком. Невысокая белокурая блондинка приезжала в лагерь клана «Вааца» пару-тройку раз в год и привозила ей сладости, краски и игрушки из города. Ренато всегда приглашал Джесс остаться с кланом навсегда, стать оборотнем, как они, а Элен, мать Эспер, почему-то даже не ревновала.

Странная привязанность между Джесс и Ренато не беспокоила маленькую Эспер, а когда она повзрослела, то уже не сильно хотела вспоминать неприятные моменты из прошлого. После смерти отца именно Джесс привезла ее в Америку, а затем они почему-то стали избегать друг друга. Эспер подозревала, что Джессика просто не может видеть в ней отражение знакомых черт того, кого она любила. Не может каждый день вспоминать о том, кого они обе лишились навсегда. Ренато когда-то их связывал, а теперь разделил навечно…

С тех пор в душе Эспер копилось чувство, которое она назвала бы отстраненной неприязнью, но данное определение не могло точно отразить противоречивую мешанину ее эмоций по отношению к бывшей жене Ника. И сейчас Эспер вновь винила Джесс. Разве хорошая мать может бросить дочку в день рождения, или где-то надолго оставить по собственной воле? А Джессика пропадала в Европе, свесив на Николаса все заботы. Кэсси часто по поводу и без срывалась, а порой без поддержки матери молча самоотверженно страдала, когда на Ника сваливалось слишком много дел, а затем ее терпение кончалось и Кэсси начинала привлекать к себе внимание теми способами, которые просто нельзя игнорировать: ломала и крушила с помощью магии все, что попадалось под руку. Виноватым во всем этом, разумеется, оказывался Ник.

Эспер отвернулась от окна и, взглянув на мольберт, поняла, что на бумаге изображен лес неподалеку от Неаполя. Такой, каким она его помнила… Место, где она была счастлива. И академия «Солинари» никогда не стала бы ее новым домом, не будь в ней Ника.

* * *

Эспер быстро вышла из комнаты, чтобы встретить Николаса в коридоре.

— Привет, — поздоровалась она и немного нервно улыбнулась. — Давай, я помогу…

— Нет, спасибо, — не глядя, ответил Ник и, не сбавляя шага, просто прошел мимо. — Я сам справлюсь…

— Так ты теперь будешь меня избегать? — догоняя его, севшим от волнения голосом настойчиво поинтересовалась Эспер. — Свешивать наши тренировки на того, кто первый под руку подвернется?

— Нет. И я тебя не избегаю. Надо было притащить подарки, пока Кэсси не видит, — спокойно ответил Ник и, резко остановившись, добавил: — Забудем. Считай, что я не слышал вчера ничего особенного…

— Все останется по-прежнему? — тихо спросила Эспер, с толикой облегчения посмотрев в его глаза.

— Я на это рассчитываю, — на выдохе ответил Ник, мельком взглянув на нее, а затем открыл рот, будто что-то хотел добавить, но вместо этого торопливо ушел.

«Камера. И-и-и… Снято! — про себя подумала Эспер, нервно покусывая губы, пока смотрела ему в след. — Воплощение неловкого диалога…»

Деликатный взаимообман. Эспер знала, что для нее все уже не может оставаться по-прежнему. Не теперь… Слова, произнесенные вслух, будто бы обладали собственной магией, не позволяющей их больше игнорировать.

Ник тоже знал, но молчание о ее чувствах теперь стало официальным девизом их отношений. Невысказанным обещанием. Но вскоре Эспер первой нарушила молчаливое соглашение…

Вечеринка в честь дня рождения Кассандры.

Сама Кэсси не приглашала Эспер, но ее подруга, и по совместительству организатор торжества, была мила и вежлива, позвав на праздник всех студентов академии. Буквально. Торжество обещало стать эпичной вечеринкой. Дочке директора позволялось многое, и она этим безнаказанно пользовалась.

Впрочем, в этот раз Эспер не возмущалась, а наоборот была благодарна малолетней негодяйке. Она выбрала себе для выхода идеальное платье: силуэт, подчеркивающий фигуру, небольшое, но очень соблазнительное декольте и отличный темно-лазоревый шифон, оттеняющий синий цвет ее глаз. Медно-рыжие волосы Эспер оставила распущенными, тщательно вымыв специальным шампунем, сделанным вручную из лепестков лаванды и различных масел. После него густые пряди блестели, приятно пахли, вились мелкими волнами и совсем не путались.

Но весь наведенный Эспер лоск предназначался для глаз только одного конкретного человека. Лишь о нем она думала, придирчиво рассматривая себя в зеркало, но вопреки ее мечтам и ожиданиям Ник так и не появился на празднике.

И тому нашлось весьма логичное объяснение. Присутствие директора подпортило бы веселье и распугало всю вечеринку, а Ник, как хороший отец, не стал бы мешать дочке наслаждаться днем рождения. И Эспер, протанцевав для приличия один медляк с Габри, решила сама отправиться к Николасу и сочинить на ходу какой-нибудь предлог, чтобы оправдать свое позднее появление.

Покинув душный зал, Эспер направилась прямиком в кабинет директора. Навстречу ей попался Колин Саммерс. Парень шел слегка пошатываясь.

«Неужели успел напиться?»

— Праздник удался, да, Кол? — подшутила она, проходя мимо.

— Позорно переборщил с пуншем, — ответил Колин, нервно улыбнувшись, и изобразил тошноту. — Никому не говори, что меня видела, окей?..

— Окей, — крикнула ему вдогонку Эспер. И даже не задумалась о том, что мужской туалет, откуда он должен был идти, находится совсем с другой стороны кампуса.

* * *

— Тук-тук, — поздоровалась Эспер, заходя в кабинет. Хмурый и задумчивый Ник сидел, склонившись над какой-то старой книгой, а рядом возвышалась стопка других, не менее древних. На кухонном подносе стояла пара кружек остывшего кофе, и валялся единственный фантик от конфеты. Печальная картина.

«Неужели его так вымотала подготовка к празднику?» — задумалась Эспер. Ее все не отпускала мысль, что Ник скрывает нечто плохое. Но она никак не могла заставить его рассказать…

— Ты почему не на вечеринке? — отрывая глаза от книги, с усталостью в голосе спросил он.

Эспер прошла в кабинет и остановилась прямо перед столом, чтобы оказаться в свете лампы, где ее можно было хорошо рассмотреть.

— Я?.. Да вот хотела тебе сообщить, что кто-то налил в пунш спиртного, — ответила Эспер, высказав первое, что пришло в голову.

«Бли-и-ин!» — чертыхнулась она про себя. Повод увидеться нашелся дебильнее некуда, но сейчас ей было неважно, потому что ее план сработал: Николас задумался, на несколько долгих секунд прикипев глазами к ее телу. Эспер буквально кожей чувствовала, как его взгляд переходит от ее лица на волосы, пробегает по их волнам вниз к вырезу декольте и задерживается на маленькой вертикальной складочке между грудей, а затем скользит вдоль узкой талии и спускается к ногам, застряв на аккуратных круглых коленках.