Кверакор, впрочем, даже не заметил его внутренних метаний. Некромант так увлеченно подслушивал, что происходит на балконе, что явно не замечал ничего вокруг себя. Наверное, это тоже печальная особенность нежити, подумал Ник.

«Может, он способен вспомнить чувства, лишь наблюдая их со стороны?»

Ангус, проследив за его взглядом до своего «почетного гостя», беззвучно выговорил одними губами: — Урод.

Джесс же, наплевав на все и всех, открыла одну из бутылок вина, которые вампир притащил на тележке с едой и, когда МакСойл отвлекся, выхлебала ее всю без остатка и уже потянулась к следующей, но в этот момент в комнату вернулся Ренато и направился прямо к Нику.

— Я достану тебя с того света, если с ней что-то случится, — угрожающе прошептал оборотень, останавливаясь в шаге от него и оскалился, словно волк. Глаза блеснули желтыми огоньками. — У меня остались друзья, которые будут следить за тобой и, не задумываясь, убьют, если почуют хоть что-то неладное.

Ник промолчал, сжав челюсти.

— И ты позволишь ей самой выбрать имя ребенка, когда он появится, — добавил Нэро напоследок, и, не сказав больше ни слова, направился к Джесс.

«Неужели, это такое своеобразное благословение?!» — про себя изумился Ник, и кинул ему в спину:

— Спасибо… и прощай, Ренато. Надеюсь, на этот раз навсегда.

Не оборачиваясь, он ушел на балкон к Эспер. Девушка сама кинулась в его объятья и беззвучно рыдала, пока он нежно гладил ее по спине. Медленно текли минуты, через некоторое время она перестала плакать, видимо, просто больше не осталось сил. Он усадил ее на скамью с мягкими подушками, укрыл собственной курткой и крепко обнял. Так они просидели минут двадцать, а потом Ник заметил, что Эспер заснула, и решил вернуться в столовую.

Когда он зашел в комнату, то заметил, что Ренато Нэро уже не было. Оборотень исчез также внезапно и стремительно, как и появился однажды.

Кверакор продолжал вальяжно восседать на кресле, покачивая ногой и потягивая вино… или то, что им казалось. Джесс, отвернувшись, молча рыдала, опираясь на высокую полку камина. Ангус немного нервно натирал тряпкой серебряный кубок, один из огромного сервиза, стоящего в серванте неподалеку от камина. Заметив Ника, он недовольно произнес:

— Когда-нибудь я заставлю вас всех пообедать со мной! Я храню этот сервиз уже двести лет, но еще ни разу не использовал по назначению!

— В другой раз, мон ами, — грустно хмыкнул Ник, подходя к нему. — И, прошу, найди повод получше, чем сегодня.

Пока он болтал с Ангусом, то незаметно оказался позади кресла Кверакора. Некромант жадно, не отрываясь, смотрел на плачущую навзрыд Джесс, словно питаясь ее искренним горем. Ник решил, что лучшего шанса ему не представится.

Выхватив клинок из-за спины, он быстро шагнул к креслу и одним резким движением пронзил грудь Кверакора. Некромант не успел даже шелохнуться, как его тело вдруг объяло пламя, и в следующий миг он уже рассыпался пеплом. Металлическое лезвие раскалилось добела, и упало на сидение. Дорогая шелковая обивка испачкалась и задымилась, наполнив комнату едким запахом гари. Ник глубоко вздохнул с облегчением, а потом — сильно закашлялся.

— Ты что творишь?! — истерично взвизгнул Ангус, и с вампирской скоростью схватил со стола прихватку, желая поскорей убрать клинок. — Это кресло викторианской эпохи!

— Спасибо, — благодарно прошептала Джесс, утирая слезы. — Я уж сама собиралась его прикончить.

— И умерла бы окончательно… — сквозь кашель прохрипел Ник.

— Не думай, будто я не хотела…

— Так! Вы превысили лимит гостеприимства, поэтому с сегодняшнего дня в моем доме вступают в силу новые правила! — гневно воскликнул МакСойл, вооружившись клинком Баланара. — Никаких древних демонов! Никаких убийств! И никаких смертей в этих стенах! Все понятно?!

— Я согласен, — беззаботно ответил Ник, и ушел на балкон, забрать, наконец, Эспер и отвезти ее домой.

Последняя глава — это то, ради чего мы открываем книгу. Каждая повесть должна закончиться. Все считают, что смерть — это грустный конец. Но это неправда. Если так, мы все ходячие трагедии.

("Сирена" Кира Касс)

Пять лет спустя

— Р-р-р! — зарычала Сабрина. — Я большой и страшный черный волк и в поросятах знаю толк!

Худая рыжеволосая девчушка со сбитыми коленками, перебирая своими длинными ножками, юрко увернулась от рук Эспер и с разбега прыгнула на отца, крепко обняв его и повалив на землю.

— Я тебя съем, поросенок! Р-р-р!

— Это я-то поросенок?!

Николас нежно сгреб дочку в охапку и начал щекотать.

— Мама! Мама! Спаси меня!.. — сквозь смех визжала Сабрина, изо все сил пытаясь выкрутиться и покатилась по траве, марая и так уже заляпанное полосатое платьишко.

Эспер громко засмеялась и, подхватив дочку на руки, начала ее крутить вокруг себя, отчего Сабрина завизжала еще сильнее.

— Ма-а-ама!

— Хватит, Эспер, — протянул Ник, продолжая валяться на траве. — Ее же сейчас стошнит.

— Когда ты уже прекратишь меня контролировать, а? Доктор Хотман! — шутливо прыснула Эспер, но все-таки поставила дочку на землю. — Ничего ей не будет! Как будто тебя в детстве родители на руках не крутили.

— Почему ты называешь папу доктором, мама? — чуть пошатываясь на месте, спросила Сабрина. — Он что людей лечит?

— Калечит, — тихо фыркнула Эспер, обернувшись к Нику. — Доктор это не только…

— Буэ, — тем временем многозначительно высказалась Кэсси, наблюдая за идеалистической картиной семейных посиделок Хотманов, сидя напару с Джаредом Грантом в уютной беседке неподалеку. — Меня саму сейчас стошнит!

Джаред приехал в город, когда Эспер с Ником, наконец, решились осуществить давний план и провести обряд отмены, а затем последующий — восстановления баланса. Эксперимент прошел на удивление удачно: часть магии Эспер благополучно перекочевала из ее тела в тело Кэсси. А кровь Колина, как и предполагалось, помогла никому из участников магического сеанса не умереть. Эспер осталась лишь оборотнем, но совсем не переживала по этому поводу и даже не надеялась, что ведьмовская сила когда-нибудь к ней вернется. Считала, что уже сотворила чудо и явно не смела просить от жизни большего.

В тот счастливый для четы Хотманов день Джаред и познакомился с Кэсси. Точнее узнал ее заново. Хоть он и помнил, что у Ника есть дочь, но толком ее не видел и впервые поговорил с красоткой, когда той стукнуло уже двадцать три, и приятно удивился, мигом поддавшись на ее поистине змеиное очарование. Хотя сейчас своим притворным недовольством она больше напоминала ему фырчащего колючего, но абсолютно милого ежика.

Тот миг, когда они впервые встретились, Джаред помнил, как наяву. Вернуться в Сэнди Лейк его заставила, что удивительно, просьба Ника. Ангус, старый моралист, внезапно оказался против того, чтобы сделать из Эспер нового вампира и пополнить их клыкастую братию, если вдруг что-то во время обряда пойдет не так. А Джаред без раздумий согласился. Крайне не хотел ее терять, хоть по-настоящему и никогда не любил, но ценил теплоту их привязанности и нежные чувства, которые Эспер когда-то к нему испытывала. Возможно, где-то в глубине его мертвого тела еще осталось то, что принято пафосно называть сердцем? Но скорее… он сделал это ради себя. Стоило признать, что и до превращения в вампира он был тем еще себялюбивым засранцем. Таким и остался, но все-таки всегда хотел казаться себе лучше, чем есть. А помочь в случае проблем Эспер ему ничего не стоило. Глупых моральных принципов Ангуса он был начисто лишен и не считал, что плодить лишнюю нежить — такое уж нехорошее занятие. Особенно, если спасаешь от полного исчезновения хорошего друга. Подругу в его случае.

Джаред по привычке протяжно вздохнул, хотя дышать ему особенно и не требовалось. Истинная причина его поступка скрывалась в том, что слишком уж мало у него осталось по-настоящему человеческого в его ныне бессмертной жизни. Вот взять хотя бы чувства к Кэсси.