А затем Ник вдруг заснул, но на самом деле проснулся. Часы на полке показывали три сорок. Раннее утро.

— Дерьмо! — прошипел Николас, когда понял, что именно ему приснилось. — Проклятье! — вновь выругался он, когда почувствовал, что трусы и одеяло под ним намокли от его собственной спермы.

Вскочив с постели, он стянул с матраса простыню, застелил свежую, а затем сбросил с себя грязное белье и направился в душ. Включив холодную воду, он резко зашел внутрь кабинки. Своеобразное наказание за произошедшее.

«Ведь так нельзя… — корил себя Николас, дрожа под струями ледяной воды, будто это как-то могло очистить мысли и воспоминания от остатков сновидения. — Так нельзя».

Ведь он — директор и просто обязан быть другим. Ответственным и сдержанным. Ведь именно он учил целую ораву молодых «хищников» не идти на поводу желаний и всеми силами контролировать свои порывы, но сам…

— Идиот! — воскликнул он, слушая звонкий стук града капель воды о кафель. — Какой же идиот!

Спустя два дня…

Вставая невыспавшимся с постели очередным утром, Ник почувствовал, что ему крайне необходим отдых после треклятого сна с участием Эспер и нескольких напряженных дней насыщенного общения с заботливыми членами попечительского совета Солинари, поэтому позвонил старому другу, вполне способному понять суть его печали. Ангус МакСойл, вампир и бывший директор, не мог отказать приятелю в редкой просьбе и заявился в кампус с бутылкой бурбона.

Николас, недавно задумавший бросить пить (спасибо Эспер!) и перейти на ромашковый чай, лишь хотел, в общем-то, переключить внимание разгневанных попечителей со своей персоны на Ангуса. Напомнить «инквизиторам» о его прошлых грешках и отдать на съедение вместо себя, но внезапно проблема исчезла: совет разъехался, все-таки решив не закрывать академию, а бутылка бурбона и Ангус остались. Поэтому Ник и оказался пьян посреди буднего дня, а точнее, уже вечера.

— Только не говори, что ты один выпил дорогущий «Рюдесхайм» тысяча девятьсот пятидесятого года? — громко воскликнул Ангус, в ужасе смотря на Ника. — Последняя бутылка из последней партии! Этого вина больше нет в мире, а я его даже не попробовал!

Ник удивленно откинулся на спинку кресла, размышляя о том, шутит ли вампир? Судя по всему, нисколько.

— Да в тот день я внезапно стал цвета Эдди Мерфи! — в ответ воскликнул Николас, пытаясь найти в оправдание себе хоть какой-то достойный повод. — В следующий раз — предупреждай!

— Я же сказал… Оставь на свадьбу твоей дочери. Не достаточно красноречивое указание? — издевательски поинтересовался Ангус, наливая себе в стакан очередную порцию выпивки. — И не льсти себе, Мартин Лютер, до Эдди тебе еще шутить и шутить.

— Бутылка выглядела, как новая! — забирая у кровососа-юмориста стакан, ответил Ник. — Всем известно, что клыкастый дядя Ангус — тот еще Скрудж МакДак, поэтому я решил, что ты по-быстрому выбрал презент в супермаркете по дороге.

— Такая вот у меня паршивая репутация, — грустно хмыкнул Ангус и, широко улыбнувшись, добавил: — Выпьем за это!

Раздался стук в дверь, и на пороге показалась Эспер. Сердце в груди Ника предательски подпрыгнуло и пропустило удар. Хоть он и был безумно рад видеть, что она, наконец, настолько выздоровела, что смогла встать с постели, но недавний сон мешал ему прямо посмотреть дьяволице в глаза.

— Здравствуй, Эспер, — слегка улыбнулся он. — Что-то случилось?

— Я зайду позже, — заметив Ангуса, сказала Эспер и развернулась.

— Выпей с нами, юная Бьянка-итальянка! — приглашающе помахав рукой, протянул МакСойл. — Расскажешь мне, как одним махом стерла с лица земли целую кучку охотников за нечистью! Давай?!

— Как он меня сейчас назвал? — заходя обратно, спросила Эспер и с недоумением посмотрела на Ника. Он в ответ посмотрел на потолок и покачал головой, намекая ей о том, что не стоит принимать подколки его пьяного друга близко к сердцу.

— Эй, я еще тут, Бьянка! — притворно возмутился Ангус. — Прямо перед тобой!

— Меня зовут Эспер! Эсперанса Нэро.

— ХреНэ-э-эро, — пропел МакСойл.

«Так вот, откуда Кэсси набралась этой дряни! — подумал Ник. — От доброго дядюшки Ангуса. Вот же сволота зубастая!»

— Не обзывайся, — строго указал ему Николас, а затем понял, как глупо это прозвучало, и рассмеялся. — Черт! Ангус! Ты ведешь себя как ребенок!

— Двухсотлетний капризный мальчишка, которого так и не научили манерам! — воскликнула Эспер, в шоке глядя на вдрызг пьяную парочку.

— Бьянка, милая моя итальянка! — пропел МакСойл густым басом. — Ночь темна, а в твоих глазах горит огонь, лишая меня сна…

«Боже! — сгорая со стыда, подумал Ник, закрыв лицо руками. — Боже! Боже!»

— Боже! — выругалась Эспер, словно прочитав его мысли. — А у твоего старинного клыкастого друга, похоже, совсем мозги разложились и он уже не понимает, что за такое ему могут легко голову отгрызть!

— Отгрызть голову?! А ты вся в отца! Копия Ренато Нэро!.. — с пьяным смешком произнес Ангус, протягивая руку к бутылке бурбона. — Ник мне врал, рассказывая басни, что ты такая добренькая и во всем похожа на милую ведьму Элен. И что она только в нем нашла?..

«Проклятье, Ангус!» — чертыхнулся про себя Николас, с ужасом взглянув на девушку.

— Да неужели? — прищурилась Эспер, пристально сверля его взглядом своих синих глаз, ставших похожими в этот момент на пару колючих льдинок, от которых у него перехватило дух. — А что он еще обо мне говорил?

— Так и быть, запомню, что ты Бьянка-Эсперанса — с издевкой сообщил Ангус, игнорируя ее вопрос. Николас с облегчением выдохнул. — Знаешь, я ведь знал твою маму ближе, чем ты думаешь!

Терпение Эспер, наконец, лопнуло, и она быстро произнесла какое-то заклинание, отчего спиртное в бутылке и стаканах испарилось, а оба друга вмиг протрезвели.

— Решаю вопрос с алкоголем в кампусе сама! Как ты и просил, — губы Эспер растянулись в довольной, но немного хищной улыбке. — Ваше ретро-пати окончено! Адио! — гордо выпрямив спину, она стремительно вышла из кабинета и сильно хлопнула дверью, отчего Ник и Ангус подскочили на месте.

— А-а-а! Зачем так громко?!

— Ты что-то слишком увлекся! — хмуро высказал другу Николас, у которого резко заболела голова и болезненно застучало в висках, словно от ужасного похмелья.

— Отправь злую ведьму на отработку! — жалобно проскулил Ангус, сжимая пальцами лоб. — Ты же директор, в конце-то концов! Святой инквизитор этого богомерзкого шабаша!

— Кто-кто, но точно не святой. И боюсь, тогда она отправит меня прямиком в преисподнюю, — удрученно посмотрев на дверь, за которой недавно скрылась Эспер, произнес Николас и тихо добавил: — Хотя, пожалуй, я уже в аду…

— Только не говори мне, что?.. — спросил Ангус, многозначительно кивнув в сторону двери.

— Даже не договаривай, — мрачно перебил его Николас, с досадой проклиная тот факт, что невозможно скрыть человеческие эмоции от вампира с почти двухвековым стажем наблюдения за людьми.

— Дерьмо, Хотман! Почему же твоя правильная директорская головушка, после стольких лет одиночества, решила пухнуть именно по девице Нэро?..

— Я знаю, она слишком молода для меня, — угрюмо протянул Ник, с досадой стукнув опустевшим стаканом по столу. — Столько лет разницы…

— И ты это говоришь двухсотлетнему вампиру? — с легким смешком хмыкнул Ангус. — Мне бы твои проблемы с дамами!

— Тогда о чем ты?.. — не понял Ник.

— Женщины клана «Вааца» всегда выбирают себе в пару колдунов или других оборотней, — ответил МакСойл. — У тебя же степень по истории оккультизма, а про это ты не знал?

— Нет, — с досадой выдохнул Ник, почувствовав себе еще паршивее.

— Таковы древние правила их проклятия. Вааца не могут иметь детей от простых смертных и обычно избегают их… Так что, независимо от возраста, у вас просто нет шансов на будущее. Ты ведь, бедняжка, явно считаешь себя выше отношений на одну ночь? — язвительно произнес Ангус, сочувственно похлопав Ника по плечу, а затем вскинул брови и растянул губы в ухмылке. — Или шанс все-таки есть?.. Где-то в глубине твоего шкафа ведь запрятана колба с кровью оборотня? — И, забрав пустую бутылку, вышел из кабинета, оставив Николаса на растерзание собственным мыслям.