Прождав почти два часа в теплой шумной гостиной, когда Эспер соизволит-таки спуститься, Ник почувствовал укол совести от того, что ведет себя слишком инфантильно для человека, которому через неделю стукнет тридцать, и решил сам позвать девчонку отпраздновать вместе с остальными, ведь ее, возможно, даже никто не пригласил… А ведь он обещал Джессике присмотреть за ней.

Поэтому сейчас Хотман уже стоял в коридоре, и в последний раз взглянув на часы, подумал и решил, что Эспер вряд ли спит, и требовательно постучал в дверь.

— Уже без десяти минут двенадцать, мисс Нэро! — Никто ему не ответил. Ник чуть подождал и постучал еще громче. — Пропустите Рождество и не получите свой подарок! — И вновь раздражающая тишина в ответ. — Мне передала его Джесс… Презент прямо из Италии.

Николас терпеть не мог, когда его игнорируют, а еще и нянчиться с подростками. Всеми этими заморочками и обидками они сами себе портят жизнь, а ему создают совершенно ненужные проблемы.

— Все уже давно внизу и не хватает только вас! — недовольно выкрикнул Ник, устав ждать ответа. Часы показывали уже без семи минут. Нервно походив рядом с дверью из стороны в сторону, он уже почти решил уйти, но проклятая совесть опять не позволила.

— Нужно было предупреждать заранее о своем нежелании участвовать в празднике, мисс Нэро. Таковы порядки в нашей академии, — холодно процедил Николас, — а теперь я просто обязан узнать, не случилось ли что-то. Советую соизволить открыть свой рот и ответить словами, ведь у меня, как у директора, имеются запасные ключи от всех дверей!

И… опять молчание.

«Да сколько же можно!» — в сердцах воскликнул Ник, бросив коробки с подарками себе под ноги. Часы показывали уже без пяти минут, а Эспер по-прежнему не отвечала, хотя вроде была в комнате: слышались тихие шаги. Вот в такие моменты он просто ненавидел свою работу. Даже Рождество не обошлось без лишней драмы…

Николас тяжко выдохнул, желая успокоиться, и привалился лбом к холодной двери. Хотелось пару-тройку раз удариться об нее головой, а ведь еще несколько часов назад день казался таким идеальным! Обернувшись, он облокотился спиной о створку и начал торопливо искать ключи. Нашлись только от машины, его кабинета и спальни…

Черт!

Как назло связка с запасными ключами, видимо, осталась пылиться на столе в общей комнате отдыха преподавателей, ведь в канун Рождества Хотман настроился верить в лучшее и даже не подумал взять их с собой.

— Со мной все хорошо, проваливайте! — внезапно воскликнула Эспер. Наверное, решила, что он скоро откроет дверь, не выдержала и сдалась.

Николас протяжно выдохнул и тяжело сполз по двери, усевшись на пол. Наручные часы показывали уже без трех минут. Вот только слез и истерики ему еще не хватало. Внутри острыми кошачьими когтями вдруг заскреблось неприятное сочувствие… Не мог он уйти, когда девчонка явно сильно расстроена. Голос прозвучал так высоко и надломлено, будто она весь день только и делала, что плакала… А остальные, включая него, веселились, но ведь кто-то же довел ее до такого состояния? Или, может, она сама. Стоило выяснить.

— Тебя не позвали на праздник? — спросил Ник.

— Я не хочу праздновать, отвалите и дайте мне поспать!

— Нельзя найти друзей, не выходя из комнаты, — ответил Ник, взглядом продолжая гипнотизировать стрелку часов на руке.

— Можно, если вы не идиот, который не умеет пользоваться интернетом, — парировала Эспер.

— Вижу тебе уже лучше! До Рождества осталась пара минут…

— Я никуда не пойду! — перебила его Эспер. — И мне не нужны друзья. Все мои друзья, вся моя стая… Все мертвы…

«Так вот в чем дело», — Ник вновь тяжело вздохнул. Кое-что он исправить не в состоянии, как ни крути… Рождество — семейный праздник, он был счастлив весь день провести с Кэсси, а у Эспер не осталось совсем никого.

— Что бы ты ни думала… Мне правда жаль, — протянул он. — Но ты должна знать, что у тебя есть шанс обрести здесь новую стаю, если ты, конечно, перестанешь грубить налево и направо.

Эспер промолчала, но Ник и не рассчитывал услышать ответ. Тем временем стрелка отсчитывала последние секунды до нового дня. Три. Две. Одна.

— С Рождеством! — с толикой грусти произнес Николас, когда обе стрелки слились в одну вертикальную линию. Из гостиной послышались громкие крики студентов, звуки разрывающихся хлопушек и топот ног… Если бы в прошлом году кто-нибудь ему сказал, что следующее Рождество он проведет, сидя под дверью, за которой заперлась дочка Ренато, он бы точно громко расхохотался. Бред…

— С Рождеством… — еле слышно пробурчала Эспер в ответ.

«Опять плачет…»

— Не хочешь узнать, что тебе подарила Джесс? — спросил Ник, желая хоть как-то ее отвлечь.

— Мне же не четыре года!

— А очень похоже, — фыркнул Николас, и потянулся к своей подарочной коробке, заранее зная, что будет внутри. Неторопливо сдернув обертку, он достал полосатый кусочек ткани. На этот раз черно-желтый, хотя скорее желто-черный. — Мне вот она подарила галстук, — сказал Ник и грустно рассмеялся.

— Какой по счету… Десятый? — иронично хмыкнула за дверью Эспер, словно прочитав его мысли. — Хотя вам, наверное, по нраву, ведь вы их никогда не снимаете. Ставлю свой подарок на то, что один вы даже сейчас нацепили…

— А вот и мимо… Сегодня я в костюме Рудольфа, мисс Нэро.

— Да вы шутите! — недоверчиво воскликнула Эспер. — Но… я не стану открывать дверь, чтобы проверить.

«Больно надо», — Николас закатил глаза, одновременно порадовавшись, что его метод отвлечения сработал.

— Откуда вообще такое внимание к моему гардеробу? — обдумывая ее язвительный комментарий, спросил он.

— Мне просто очень скучно на ваших лекциях, и я их не слушаю. Обычно вы носите галстуки разных оттенков скорби и унылости, но некоторые — особенно уродливы.

— Потому что их мне подарила Джесс, — согласно улыбнулся Николас, решив не вестись на откровенную провокацию Эспер. — Вот уже восемь лет я получаю новый на Рождество и ко дню Рождения.

Это было правдой. Каждый подарок Джесс отличался отвратительным сочетанием цветов, но иногда «классика» надоедала и он носил «уродцев», потому что и ему самому порой бывало скучно. А кому не бывает?

— Сочувствую… — бесцветно ответила Эспер, а затем громко зевнула.

«Наверняка за день вымоталась не хуже, чем Кэсси, — подумал Николас, — хоть и сидела в своей комнате… Сидела и плакала… Пора ей спать».

— А мне что досталось?

— Не скажу, — сухо ответил он, поднимаясь на ноги. — Я ухожу, пойду праздновать вместе с остальными, чего и вам советую.

Эспер резко открыла дверь, но всего лишь на десять сантиметров, но и этого было достаточно — Ник ловко закинул подарок Джесс ей в комнату.

— И правда олень! — ошарашено воскликнула она, окинув его взглядом с ног до головы, а потом к ней вернулась естественная язвительность: — Костюм отражает внутреннюю суть, мистер Хотман?

Закатив глаза, Николас развернулся к ней спиной.

— Да! Но только потому, что порой мне кажется, будто лишь я один тяну эти сани! Спокойной ночи, синьорина!

Спускаясь по лестнице, он уже открыто улыбался. Все-таки Рождество прошло не так уж плохо…

Полтора года спустя…

— Нэро, вас вызывает доктор Хотман! — где-то прямо над ухом громко зазвенел женский голос.

— Что?! — воскликнула Эспер, резко раскрыв глаза, и отлепила щеку от последней парты, на которой успешно проспала обе пары литературы. — Мне не приснилось?

— Тебя вызывают к директору! — с толикой паники прошипела Розамунд, больно ущипнув ее за плечо. — Поторапливайся! И… — она не договорила, но Эспер и так поняла с полуслова. Гадина приказала ей молчать.

Остальные студенты сразу же развернулись, желая узнать, в чем же Нэро так провинилась на этот раз. История ее «грешков» тянулась вот уже больше года, в один момент ей просто надоело выслушивать постоянные оскорбления в адрес своего клана, себя, отца и в ответ Эспер начала использовать магию, доставшуюся ей в наследство от матери. Весьма эффективно, стоит заметить — все уродцы живо отвяли, некоторые стали ее бояться, другие — уважать, но больше бояться все-таки.