– А вы, собственно, кто? – насторожился я.

– Неважно. Ты поторопись лучше.

– Поторопиться несложно. – Проскользнувшие в голосе «серого сюртука» командирские нотки мне категорически не понравились. – И тем не менее могу ли я взглянуть на подтверждающие ваши полномочия бумаги?..

– Я же говорил вам, господин Заре, он у нас со странностями. – Подавившийся смешком надзиратель с великим трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться в голос, но куда интересней оказалась реакция самого господина Заре.

– Выводите, – только и буркнул он, пропуская в камеру двух невысоких, но крепких парней в одинаковых серых сюртуках.

– Лицом к стене, руки за спину, – приказал крепыш, теребивший в руках какой-то шнур.

Второй демонстративно расправил плечи, и спорить с ними расхотелось окончательно.

Тяжело вздохнув, я отвернулся к стене, завел руки за спину и на запястьях тотчас затянули сильно врезавшийся в кожу шнур. Проверив узел, «серый сюртук» велел шагать на выход и, подгоняя меня тычками в спину, потопал следом.

Уже очутившись во внутреннем дворике тюрьмы, я завертел головой по сторонам, но не увидел никого из надзорной коллегии. И что это получается? Меня переводят? Но куда? И зачем?!

– Пошел! – Крепыш толчком меж лопаток направил меня к карете, запряженной парой гнедых лошадей.

– Открывайте ворота! – распорядился толковавший с тюремными охранниками четвертый «серый сюртук» и махнул сидевшему на козлах кучеру.

Я хотел было вновь попытаться прояснить ситуацию, но заработал еще один тычок в спину и полез внутрь. С двух сторон меня тут же стиснула пара «серых сюртуков»; Заре и прибежавший от ворот парень уселись на лавку напротив. Послышался удар хлыста, и подпрыгивавшая на неровной брусчатке карета выехала с тюремного двора.

– Господин Заре, а куда вы все-таки меня везете? – поинтересовался я некоторое время спустя, почувствовав, как начинает поддаваться стянувший запястья шнур. Нет, завязавший узел охранник постарался на совесть, но избавляться от пут меня учили не чета ему мастера.

– Помолчи, – поморщился Заре.

– И все же, не будете ли вы любезны…

– Заткнись, – на этот раз меня перебил парень, сидевший слева.

– …ответить на простой вопрос…

Посоветовавший заткнуться конвоир принял во внимание легкий кивок начальника, развернулся вполоборота и отвесил мне крепкого леща. Зря. В тот же миг я врезал ему кулаком в подбородок, и не ожидавший нападения парень со всего маху впечатался затылком в глухую дверцу кареты. Сидевший с другого бока «серый сюртук», ухватившись за рубаху, попытался повалить меня на пол, получил локтем в переносицу и тоже выбыл из игры.

Не теряя времени, я пнул по щиколотке вскочившего на ноги господина Заре и рывком за ворот сюртука сдернул с лавки третьего охранника. Напоровшись животом на выставленное колено, парень сложился пополам, а удар ребром ладони по шее окончательно вывел его из строя. Взвывший от боли в отбитой лодыжке Заре обхватил меня руками, намереваясь перевести схватку в партер, но пропустил удар лбом в лицо и вывалился из замедлившей ход кареты на мостовую.

Я выскочил следом и уже шагнул навстречу спрыгнувшему с козел кучеру, когда кто-то рванул меня сзади за ремень. Пришлось двумя короткими ударами в голову вырубить высунувшегося из кареты «серого сюртука» и тут же резко присесть, пропуская над головой кулак кучера. Промах развернул вложившего в замах всю свою силу бугая, и он тут же схлопотал левой в печень. Пытаясь удержать равновесие, кучер ухватился за распахнутую дверцу кареты и на миг превратился в отличную мишень. Чем я и не преминул воспользоваться: для начала пинком в колено подбил ему ногу, а после хлопком по ушам отправил не шибко ловкого здоровяка в забытье.

Уф-ф-ф… Ну и денек сегодня…

Заглянув в карету, я убедился, что «серых сюртуков» пока можно не опасаться, присел рядом с господином Заре и принялся его обыскивать.

Кисет, трубка. Кремень, трут, кресало. Кошель, складной нож, ключи с золотым брелоком. Карманные часы, свисток…

Серебряная бляха с эмблемой дворцовой охранки!

Гадство, гадство, гадство!

Этим-то какого беса от меня понадобилось?

Бурливший после схватки в крови азарт как-то сам собой поутих, и стало грустно-грустно. Захотелось поскорее отсюда убраться, что я незамедлительно и проделал, не забыв, впрочем, прихватить выуженный из кармана господина Заре кошель.

Охранка это или не охранка, а деньги лишними точно не будут.

Главное, только успеть их с умом потратить. Главное – да…

Месяц Святого Себастьяна Косаря

Ричард Йорк с детства терпеть не мог полумрак. С семи лет. Нет, темнота его трогала мало, и, отправляясь на боковую, он и не думал оставлять зажженным ночник. Но вот полумрак – рассеянный свет, сгустившиеся по углам тени, смазанные очертания мебели – изрядно действовал рыцарю на нервы. А если начистоту, то раздражал до скрежета зубовного.

И поэтому, тихонько проскользнув на рассвете в опочивальню ее высочества Солы Альданы Кайраони, великой герцогини Довласа, Ричард первым делом отдернул закрывавшую окно плотную штору с изукрашенными золотыми нитями кистями. А потом и вовсе распахнул одну из створок, впустив в комнату свежий воздух.

– Ричард! – Брошенная герцогиней подушка угодила точно промеж лопаток, но рыцарь, прозванный Белым вовсе не за цвет плаща, бледное лицо и седые волосы, а за способность выходить без урона для репутации из самых неприглядных ситуаций, даже не пошевелился. – Закрой немедленно!

– Вы просили разбудить вас на рассвете, – напомнил Ричард.

Он командовал личной гвардией герцогини на протяжении последних десяти лет и прекрасно понимал, когда приказы надо выполнять беспрекословно и без малейшего промедления, а когда можно пропустить их мимо ушей. Что бы ни думали недоброжелатели, прозвище Белый рыцарь прилипло к нему вовсе не зря.

– Ричард! – Герцогиня натянула одеяло до подбородка. – Поди прочь…

– Вы просили разбудить вас на рассвете, – повторил капитан Гвардии.

Из окна выстроенного на высоком холме замка открывался просто великолепный вид на столицу герцогства – ставший рыцарю второй родиной Ольнас. Крытые красной черепицей островерхие крыши и тянущиеся к небу колокольни молельных домов. Узенькие улочки и широкие проспекты. Уютные бульвары и продуваемые всеми ветрами набережные. Серые своды мостов и зелень скверов, потихоньку разбавлявшаяся желтизной пожухлых листьев. Иногда на Ричарда накатывало, и он мог часами рассматривать открывавшиеся с верхних этажей герцогского замка виды города; сегодня настроение было подходящим, а потому никуда уходить рыцарь не собирался.

– Ты невыносим! – Закутавшаяся в одеяло Сола уселась на кровати и мотнула головой, стряхивая с лица пряди пшеничного цвета волос. На миг в синих глазах мелькнул упрямый огонек желания выставить наглеца вон, но герцогиня прекрасно ощущала спокойную уверенность капитана Гвардии в собственной правоте, а потому решила махнуть на его поведение рукой. И тем не менее упустить возможность испортить настроение упрямцу не смогла: – Ланс настаивает на своем…

– К бесам Ланс! – нахмурился Ричард при упоминании родины. Длинные пальцы с силой вцепились в подоконник, а хищные черты лица исказились, сделав рыцаря похожим на одну из каменных горгулий замка. Капитан гвардии напоминаний о родине не любил. Точнее – ненавидел. И без того каждое утро глядевшее на него из зеркала лицо не давало позабыть про висевшие на стенах фамильного замка портреты предков.

– Не все так просто. – Причина охватившей собеседника ярости для герцогини секретом не была, и она лишь покачала головой: – На этот раз все слишком серьезно.

– У них всегда все… слишком серьезно.

– Завтра прибывает новый посол, – прикрыв ладонью рот, зевнула герцогиня и принялась оценивать состояние маникюра, – и он будет требовать конкретного ответа.