До “Октября” езды было пару минут. Припарковался я у самого крыльца – как будто нам персонально кто оставил местечко для “Волги”. Мы поднялись по ступенькам и встретились с неизменным пороговым генералом, что стоял на посту стража дверей ресторана. Не успел я раскрыть рот, как швейцар учтиво чуть поклонился и открыл перед нами дверь:

— Здравствуйте, вы как всегда к Гоше?

— Да, — я пропустил вперед Свету.

— Проходите, пожалуйста, приятного вечера.

Мы вошли внутрь, а Света, оглянувшись, с удивлением спросила:

— Тебя знает швейцар?

— По работе бывал здесь несколько раз, — отмахнулся я, не желая прослыть перед Ожеговой подпольным мажорчиком.

Света скептически улыбнулась, кажется, она не поверила. Такую обмануть тяжело. Мозги у нее заряжены на все сто. Не думал, что в советское время так квалифицированно подготавливали психологов. Галину Павловну она, как ребенка развела. Быть может, дело не в качестве образования, а в природной жилке, таланте.

Большинство мужиков почему-то боятся умных и одновременно красивых женщин. У них сразу агрессия врубается или глухая оборона. Инстинкт подсказывает им, что женщина может занять главенствующее положение в “стае” и подвинуть их эго на задворки. Но мне по барабану, а даже, скорее, наоборот. Если женщина умная — я считаю это большим бонусом к ее сексуальности.

Мы прошли в зал. Хоть и будний день, но народу, как всегда, тьма.

— И куда мы сядем? — растерянно проговорила Света, оглядев помещение с приглушенным светом.

— Сейчас договорюсь. Подожди меня здесь, пожалуйста, — лавируя между столами, я направился к именному диванчику Гоши. Катала, как всегда, сидел в темном углу. Грустно жевал шашлык и глазел в никуда. Увидев меня, он вдруг оживился. На хмуром лице промелькнула радость, которую он тутже тщательно скрыл. Встал ко мне навстречу и протянул руку:

— Привет, Курсант, какими судьбами? Есть новости?

— К сожалению, особых новостей нет. Я так… Заскочил перекусить и немного отдохнуть. Можешь столик организовать?

— Конечно, — глаза Гоши потухли, он наделся, что я пришел по делу. — Ты один?

— Нас двое.

— Горохова в свет вывел?

— Он не в моем вкусе, я с девушкой, — я не стал вдаваться в подробности и сообщать Гоше, что Света сотрудник милиции.

— Ого, — одобрительно закивал Гоша. — Давно пора.

— Мы друзья, это не совсем то, что ты подумал.

— Она старая, страшная и толстая?

— Нет, все как раз наоборот, вон возле входа стоит, — кивнул я на Свету, она нас не видела из-за полумрака, царившего в “Гошином углу”.

— Это та богиня в зеленом платье? Ха, хорошего же ты себе друга нашел. Я бы понял, если бы сказал, что коллега, но такие в ментовке явно не служат. Во всяком случае, у нас в Новоульяновске.

— Да какая разница? Со столиком поможешь?

— Официант! — крикнул Гоша, махнув рукой.

К нам поспешил усатый дядя. Несмотря на обильную седину у висков, подтянутый и шустрый.

— Слушай, Алеша, — проговорил Гоша учтиво склонившемуся над ним официанту. — Организуй молодому человеку и его даме столик. Естественно, отдельный.

— Извините, — пробормотал официант, – но у нас все занято, может, молодой человек и его дама согласятся на подсадку?

— Я же сказал, отдельный, — глаза Гоши сверкнули, на официанта это подействовало магически, он съежился и закивал.

— Да-да, конечно, что-нибудь придумаем.

— Алешенька, мне ли тебя учить, как это делается, — назидательно проговорил Гоша. — Отмени бронь на каком-нибудь столике. Да хоть вон на том, — катала ткнул пальцем на один из пустующих столиков недалеко от себя, на котором одиноко скучала табличка: “Стол заказан”.

— Этот никак нельзя, — замотал головой официант, втягивая голову в плечи. — Это скоро товарищ Дубов придет. Он из прокуратуры.

— Согласен. Знаю я его, нельзя его подставлять. Хороший он человек, раз из прокуратуры, — согласился Гоша, — Тогда другие варианты поищи. И мухой давай.

— Сделаем, — официант выдавил робкую улыбку и поскакал искать мне место.

— Ну, рассказывай, — Гоша внимательно на меня уставился. — Да ты садись пока. Поговорим.

Он кивнул двум своим спутникам, те, поняв намек, тут же испарились.

Я сел рядом с каталой:

— Что рассказывать?

— Ты обмолвился, что новостей особо нет, значит, маленько все-таки есть?

— Я разговаривал с бывшей женой Зинченко, она сообщила, что у мужа была любовница чуть больше года назад. По фотографии она опознала в ней убитую Соболеву. Это ту, что задушили самой первой, в сентябре прошлого года.

— Ядрён-самогон! А ты говоришь, новостей нет! Так это же охрененно! Кольцо сужается. Скоро крыса в расход пойдет, – Гоша мечтательно поднял глаза кверху.

— Давай без глупостей, — нахмурился я. — Зинченко сейчас в ИВС, и тебе до него не добраться. То, что Вера с ним встречалась, еще не значит, что он ее убил. Это мог быть кто угодно.

— Не верю я в такие совпадения, Курсант. Расколите вы эту мразь! Неужели работать разучились?

— Ждем анализ почвы, посмотрим, что он покажет, оттуда уже будем отталкиваться.

— Логично, но я бы засунул его в пресс-хату, быстро бы тогда запел.

— Ты же помнишь, что дело у Москвича. Неизвестно, как там в столице такие проблемы решают. Никто о таком даже заикаться не будет.

— Ладно, как что изменится, дай знать.

— Да помню я про тебя, в сотый раз мне уже это говоришь.

— Тебе не понять, – махнул на меня рукой Гоша, снова посерев. – У тебя нет детей. Ни у кого не было такой умницы. Только моя девочка…

Тут ко мне подскочил официант:

— Я нашел вам столик, пройдемте со мной, пожалуйста…

— Денег с него не бери, — сказал Гоша официанту, кивнув на меня. — За мой счет.

— Будет сделано.

— Погоди, — замотал я головой. — Я уж как-нибудь сам расплачусь. Взяток не беру. Не научился пока.

— Это не взятка, а дружеский жест. Тебе вон богиню еще окучивать. Что ты на зарплату ментовскую ей предложишь из меню? Толченую картошку? Так что давай, не выделывайся.

— И все-таки я расплачусь сам.

— Так, Лешик, — Гоша обратился к официанту. — Если хоть копейку возьмешь с него, другую работу искать будешь. Понял? И принеси им фирменные отбивные из баранины. А остальное, что закажут.

Столик, что был рассчитан на четверых, нам достался в “тихом” местечке у окна.

— Что так долго? — спросила Света, усаживаясь на стул с бархатистым сиденьем и изогнутой спинкой.

— Извини. Друга встретил. Он все угостить меня пытается.

— Мы будем не одни? — разочарованно проговорила Света.

— Одни. Просто, боюсь, что он уже с официантами договорился, что счет оплатит.

— Не стоило, я привыкла сама за себя платить.

— Сегодня не получится, — улыбнулся я. — Друг очень упрямый. Как Горохов.

— Упрямее Горохова людей я не встречала, — Света на секунду задумалась. — Он человек, конечно, правильный, но иногда перегибает. Если поставил себе цель, то идет напролом. Для него мир делится на черное и белое. На хороших и плохих. А ведь бывает серое и нейтральное. Однако такого он не признает.

— Мне кажется, он отличный спец, а недостатки есть у всех, — попробовал вступиться я за москвича, – у всех. Давай не будем о работе, мне и так уже все это снится.

— Интересно… А какой у тебя недостаток? — Света хитро прищурилась, не отрывая от меня взгляда.

Вот блин… Я чувствовал себя, будто на собеседовании. Что за странные вопросики? Психологи немного не такие, как все?

— Не знаю, — пожал я плечами, но моя ложь не прокатила.

— У всех есть недостатки, — Света продолжала настойчиво на меня смотреть.

— Ну-у… — я задумался, выискивая свои темные стороны, чтобы одну из них (естественно, самую безобидную) слить. — Бывает, что приходится врать… Точно. Я врун! Не как барон Мюнхаузен или капитан Врунгель, но иногда проскальзывает грешок.

— А зачем ты врешь?

Я призадумался над ответом. Не скажу же я ей, что попал в семидесятые совсем из другого времени. Хотя в последние дни мне казалось, что я всегда был Андреем Петровым, а жизнь майора Нагорного была сном, который я постепенно забывал. Даже Новоульяновск теперь мне казался Родиной. Хотя родился я и вырос в детдоме, совсем в другом городе.