— Да. Тетеркин вообще три года пролежал в замороженном виде, и только сейчас его маньяк в лес выкинул. И позу придал странную. По стойке смирно. Что, товарищ Лаврентьев, думаешь?

— Есть у меня мыслишка, где может быть такое место. И от глаз людских далеко, и электричество имеется, — капитан чуть осекся, будто бы раздумывая, стоит ли посвящать меня в свои догадки.

В жизни наши ведомства редко открывались друг другу. Если только совместно планировали операции. Что тоже случалось не часто. Каждый тянул одеяло на себя.

— Говори… — я с нетерпением ждал любой зацепки.

Тот еще помолчал, всё взвешивая, и выставил указательный палец.

— Одно условие, Андрей Григорьевич, — все, что я скажу, должно остаться между нами.

— Я не против, вот только мне туда одному прикажешь идти?

— Я помогу. И Шубина подключим. Сам понимаешь, местной милиции и прокуратуре нельзя доверять. Кто-то явно сливает маньяку информацию.

— В этом я с тобой соглашусь, Борис Ильич. Вот только мы не местная милиция. Мы межведомственная спецгруппа. В своих коллегах я уверен, как в самом себе.

Я выразительно на него посмотрел, но будто натолкнулся на стену.

— А я нет. Черненко только за тебя поручился. Про остальных ни слова не сказал. Так, что не обессудь. Дай слово, что все останется между нами. Нельзя нам утечку информации на этот раз допустить.

Тьфу ты!

— Даю, — кивнул я.

— В лесу, километрах в десяти на юг, есть заброшенная метеостанция. Там есть автономный источник питания.

— Что за источник?

— РИТЭГ. Радиоизотопный термоэлектрический генератор — что-то вроде атомной батарейки. Небольшая, работает бесшумно.

— Небольшая — относительно чего?

В конце концов, первые сотовые телефоны тоже называли небольшими, а по факту ими можно было и череп проломить.

— Габариты позволяют перевозить её в кузове машины и установить буквально на своём дачном участке.

— Слышал про такие, — кивнул я, вспомнив, что подобные батарейки устанавливали в Союзе на маяки и отдаленные объекты. Редкая, выходит, вещица, но реальная.

— Такой источник может работать десятилетиями. Вообще-то метеостанция была создана в семидесятых, чтобы отслеживать лесные пожары. Но уже устарела. Выходная мощность РИТЭГа весьма невелика, примерно несколько сотен ватт, но для обслуживания морозилки-то вполне хватит. РИТЭГ не требует обслуживания. И я точно знаю, что он еще там.

— Почему его не утилизировали?

— Экономически невыгодно, проще засекретить и забыть.

— Могу себе представить. У нас всегда так. Хотя можно было бы, наверное, и умнее.

— Ну, умно или нет, а много таких батареек раскидано на Сахалине, Курилах и в Якутии. Большинство из них просто бросили.

— Где Якутия — и где Цыпинск, — задумчиво проговорил я.

— Здесь проводили испытания, это один из первых РИТЭГов. Но в серию, насколько я знаю, такие метеостанции не пошли. Все-таки есть опасность облучения.

— Нужно срочно проверить эту станцию. Выдвинемся завтра утром. Спасибо за помощь, капитан.

Я с легким удивлением наблюдал, как он разминает руки и плечи, будто к чему-то готовясь после нашей драки.

— Нет, — замотал головой ГБ-шник. — Прямо сейчас ехать нужно. Сам говоришь, что Холодильщик всегда на шаг впереди. Нужно лишить его этого преимущества.

— Темнеет, — я глянул в окно разбитой «Волги». — Как дорогу найдем?

— Дорогу я знаю. Раньше мы использовали станцию для проведения учений. Бывал я там. Отпусти Шубина, пойдем втроем. Никому из своих ничего не говори.

— Хорошо, — я выбрался из машины.

Борис последовал за мной:

— О нашей встрече тоже никому ни слова. Машину, скажешь, разбил из-за колеса спущенного. Завернуло.

— Целое же колесо?

Капитан подошел к заднему колесу и воткнул в него нож. С жалобным шипением «Волга» осела на правый бок.

— Километров пять на машине можно проехать по лесной дороге, а дальше пешком. Я за тобой и Шубиным заеду через час. Встречаемся возле площади горисполкома.

— Хорошо, — мы пожали друг другу руки, я развернулся и зашагал в сторону гостиницы, раздумывая, как объяснить теперь Горохову, что Шубина надо срочно выпустить.

Логичнее всего было бы все ему рассказать, но все-таки я дал слово. В шефе я, конечно, уверен, но вот в его окружении… Тот же Огурцов всегда подозрительно трется вокруг нашей группы Или прокурор Звягинцев — всегда в курсе всех наших поползновений. Нет… Пока придержу все в тайне. Лаврентьев прав. Нужно лишить Холодильщика возможности предугадывать наши действия. Надеюсь, на этой чертовой метеостанции мы найдем ответы на многие вопросы.

Я почувствовал как волоски на спине встали дыбом, будто шерсть у пса перед охотой.

Чтобы освободить Шубина, пришлось поднять прокурора Звягинцева. Никите Егоровичу долго объяснять ситуацию не пришлось. Обрисовал ему оперативно и в двух словах, и этого было достаточно. Хоть я и дал слово ГБшнику держать язык за зубами, но Горохов все-таки мой начальник. Хороший и надежный. Он мне доверял — и я не мог играть с ним в прятки. Прошли с ним огонь и воду. Если на то пошло, ему я доверял даже больше, чем себе.

Изумление на лице Шубина было неподдельным, когда дверь его камеры распахнулась и в проеме нарисовался я. Я подумал, что это самая искренняя его эмоция из всех, что мы могли увидеть. Ни страх в перестрелке, ни бравада после ареста не были такими настоящими.

— Ты свободен, — бросил я с порога.

Еще больше он удивился, когда я передал ему привет от капитана Лаврентьева и нарезал от его имени новую боевую задачу.

Валера внимательно слушал и кивал. Спесь как рукой сняло. Теперь передо мной ему незачем было притворяться гнилым ментом или, наоборот, доблестным служакой. Я ввел его в курс дела о некой метеостанции, которую нужно сегодня же проверить, пока “крот” не слил информацию о наших планах Холодильщику.

— Спасибо, Андрей Григорьевич, — сказал он, протянув мне руку. — Что поверили мне. Сам я не мог раскрыться, но теперь рад, что не считаете меня за крысу.

— Время покажет, — уклончиво ответил я, пожав в ответ руку.

Рано было нам благодарности друг перед другом рассыпать.

Вместе с Шубиным мы встретились с Лаврентьевым на условленном месте возле площади горисполкома. Тот поджидал нас на бежевой «Ниве». Одет уже не в мятый костюм, а в штормовку и брезентовые штаны, но борода всё та же. Вид смурной, взгляд напряженный.

Мы сели в машину.

— Стволы взяли? — спросил капитан, поправив выпирающую из-под куртки кобуру.

— Конечно, — ответил я. — И два магазина. Вот только Валера без оружия. С КПЗ на бал, так сказать.

— Добро, — кивнул «батюшка» и тронулся с места.

На «Ниве» удалось проехать по лесу немного больше, чем обещанные пять километров в сторону РИТЭГа. Машинка оказалась довольно мощная, хоть и жутко тесная. Но по ухабам ползла, как маленький танк. Недаром слывет внедорожником, не имея при этом рамы, а только несущий кузов.

Наконец, уткнулись в точку, где дорогу совсем стиснули елки. «Нива» уперлась в тропу, грустно урча двигателем, понимая, что ее услуги дальше не понадобятся.

— Дальше пешком, — скомандовал капитан.

С какого-то фига он считал себя старшим в нашей совместной операции. Ну и ладно. Главное, чтобы дорогу показал. В его интересах изловить Холодильщика. Пока в городе шныряет спецгруппа Горохова, его деятельность по выуживанию раритетных стволов, фактически, приостановилась. Возможно, конечно, что он помогает мне по другим мотивам. Но мне проще было считать так.

В лесу пахло сыростью, мхом и паутиной. Нехоженая тропа тыкала в глаза ветками, а ноги вязала ползучей травой. Впереди шагал капитан. За ним Шубин, я замыкающий. Иногда останавливались, и Лаврентьев светил на затертую до дыр карту. Мельком я увидел на ней штамп с чернильным грифом «Секретно».

— Почему эту станцию до сих пор не нашли ни грибники, ни охотники? — спросил я.