Фанатиков тоже становилось все больше. Не тех, из ментальных рас, под кодировками или искусственно созданной личностью, когда если и не понятно, то объяснимо, людей, стархов, лиценианцев…

И хотя тоже объяснимо – методики обработки, после которой человек оставался человеком лишь номинально, известны давно и многим, но этот вариант сознание не принимало. Отказывалось.

- Ты уже оттуда или еще туда? – пройдясь взглядом по кабинету – в голове путалось, нужно было за что-то зацепиться, уточнил он.

- Оттуда, - имея в виду отнюдь не Шадири, а Кроту, выпавшую на внеплановую проверку, отозвался Селезнев. – Там тихо, но парни не расслабляются.

Еще один фильтрационный пункт. Один из восемнадцати внеорбитальных и четырнадцати наземных, находившихся в их зоне ответственности.

- Господин…

- Мы договорились, - остановил его Злобин.

Олег был из того кадрового резерва, который создавали вместе с Орловым и Кривых. Выбирали из сотен кандидатов, оценивали, отсеивали, отслеживали, не теряя из вида. Иногда – помогали. Иногда, наоборот, держались в стороне, давая возможность отработать самостоятельно.

В десятку попадали не всегда – таких, как Шторм, Низморин и Мирайя, буквально единицы, но их службе нужны были и просто крепкие, способные брать на себя ответственность.

Селезнев был как раз из них. Профи, на которого можно положиться.

Ну а то, что предпочитал оставаться вторым…

- Извините, Борис Николаевич, - кивнул Селезнев, соглашаясь, что об уровне общения за закрытыми дверями они договорились еще на берегу. – По главной Шадири пока не прошла, горит на внутреннем…

Злобин бросил взгляд на служебную оперативку. Там действительно пылало, подняв внешку по коду экстра.

Вот только…

Усталость на этот раз оказалась сильнее, вырубив до полной бесчувственности.

- Давай коротко, - вновь опустившись в кресло, приказал он.

Подвесил еще одну внешку, тут же перетянув на нее последние сводки.

По Шадири – красный, еще две базы на оранжевом – без жертв и под вопросом: то ли злостная халатность, то ли все-таки диверсия, - по остальным же за последние двадцать четыре часа без происшествий.

Несмотря на общий фон, можно считать затишьем.

Оставалось понять, перед чем?

- Ты присаживайся, присаживайся, - указав на стул с той стороны стола, успел он поймать Селезнева до того, как тот начал говорить. – Успеешь еще…

Подполковник невесело усмехнулся – все они еще успеют, сел, но расслабился лишь на мгновенье, тут же вновь подобравшись:

- По докладу, рвануло на первом уровне, в предварительном. Пропускали в соответствии с интрукциями, по сотне. В помещении плюсом четыре контроллера и восемь наших. Легли все. Остальные из соседних секторов. Взрыв произошел при открытых шлюзах.

- До или после? – напрягся Злобин. Рука машинально потянулась за листом бумаги…

- До, - догадываясь, что уточнял Злобин о той самой инструкции, по которой во время проверки отсек полностью блокировался, ответил Селезнев. – Не перекрыли ангар. Взрыв был мощным. Выдавило шлюзовые створы.

На сук он уже срывался, повторяться не стоило, но хотелось. До горького вкуса ругательства, готового слететь с языка, до звенящих в голове звуков…

Бесчувственность?!

О какой, твою мать, говорить бесчувственности, когда здесь пробивало и вымороженных скайлов…

- Что по Кириенко? – твердо посмотрел он на помощника.

Майор Кириенко, возглавлявших на Шадири их службу, был из того же списка, что и Селезнев. Помладше, но, как и остальные, с потенциалом.

- Он и отчитался, - понимающе кивнул Селеднев. – И еще… - Взгляд на мгновение, но дернулся. – За десять минут до взрыва Шадири приняла курьерский. В тот самый ангар.

- Кто?! – непроизвольно сжав ладонь в кулак, приподнялся Злобин.

- Генерал Шторм, - не отведя глаз, решительно произнес Селезнев. И добавил… словно это могло что-то изменить. – Жив.

- Боря…

Шторм был жив.

Шторм был в ярости и даже не пытался этого скрывать.

- Слава… - с теми же интонациями произнес Злобин. – Мы делаем…

- Не все мы делаем, Боря, - перебил его Шторм. – Если бы… - Он резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Словно споря с самим собой, качнул головой. – Там…

- Нам не хватает эффективной работы по линии контрразведки. Те сети, которые создавали до войны…

- Ты мне об этом… - дернув фиксатор воротника, буквально взвился Шторм, но тут же «остыл», давая понять, что вот это, похожее на разгон, нужно было скорее ему самому. – По Окраинам обещали помочь Гросс и Шаевский, но это уже после Натальиной операции. Пока лезть туда не с чем. Домонов боятся больше, чем нас.

- Думаешь, ей удастся переломить ситуацию? – не пропустив вот этого… Гросс и Шаевский, уточнил Злобин.

- Уверен, - твердо произнес Шторм. – А если ей еще и немножечко помочь… Вот что, Боря, - продолжил он после короткой паузы. – Мне все равно, хоть на две изнанки, но нужен результат. Тут ведь на кону не только эти жизни, но и…

Про те, другие, Шторм не сказал, но понятно было и так.

Орлов, Кривых, Лазовски, Ежов…

Тыл их карт-бланша был там, на Земле. Не оставляя им других вариантов, кроме, как справиться…

Паскудное чувство. Словно знал, но не успел.

Он – не знал, но не успел – точно.

Стояночный стапель дернуло, когда вышли на площадку подъемника. Под ногами дрогнуло, слева повело незакрепленную техническую ферму.

«Принял» его, срегировав первым, Михал Новак, заместитель Храева. «Уложил», прикрыв и собой, и активированным защитным полем.

Впрочем, усилия оказались напрасными. Не в том смысле, когда уже поздно, в другом, когда досталось не им.

- Полковник?! – рыкнул Шторм, когда Новак слегка ослабил хватку.

В груди заныло – несмотря на легкое экзо полевки ребрами его все-таки приложило, но, по сравнению с тем, не случившимся вариантом, можно было вообще не обращать внимания.

- Зима, - вместо ответа ему, перекрикивая заверещавшую на тревожной ноте сирену, заорал оказавшийся внизу Храев, - давай мобильный. – Нова, за командира…

По большому счету, приказывать должен был он…

По большому счету, как именно использовать свою команду при подобных раскладах, Храев знал значительно лучше.

Пока вставал, проигнорировав протянутую руку Новака, успел и осмотреться, и оценить, и подумать.

Открытого огня не было – долбануло волновой. «Короткая», но очень мощная взрывная волна, «вибрация» на широком диапазоне частот. Ну и то самое действие, за которое и получила название – цепное разрушение структур. Конструкции после нее сыпались прахом, а внутренности человеческого тела смешивались в неопределяемые потроха.

Грязная штука. Безжалостная.

Впрочем, не на войне говорить о жалости, но даже в ее реалиях это было более чем паскудно.

- Дима, - принимая решения, Шторм вызвал связиста курьерского, - подключай нас к местным.

- Слушаюсь, господин генерал! – немедленно отозвался тот.

Отсчет был не его – отбивало в такт сердцу.

На десятом командный вывел сообщение о дополнительном информационном канале, «прошел» через поле идентификации, выдав максимальный из возможных доступов и, если бы не врубились фильтры, Шторма бы снесло…

- Твою… - непроизвольно отшатнулся он, когда перед глазами разложилось сеткой, а на панель управления вывалились данные с ближайших сканеров.

Лишенные четкости границы, размытые объемные объекты, множественные температурные отметки…

Мгновение дезориентации было коротким. Привычка…

Ангар - двести десять на двести девяносто. Шесть секторов, частично перекрытых защитными полями. Третий, в котором они сейчас находились, и шестой - стояночные платформы-стапеля. Остальные…

Перебросив схему Храеву – тому нужнее, прихватил Новака за грудки, подтянул к себе:

- Будешь мешаться под ногами…

Физиономия мордоворота уже за щитком, но злую ухмылку он «не пропустил».